— Постой, я в невыгодном положении, — отозвалась Кристрен. — Ты знаешь обо мне все, а я о тебе — ничего.

— Я знаю о тебе не все, Кристрен из рода Оронела. Далеко не все. Однако, возможно, ты и права. — Он постучал голубым пальцем по губе. — Меня зовут Брин, я хагошрин.

— Думаешь, я такая невежда, что не знаю легенд и поверю тебе хоть на секунду? Хагошрины огромные и уродливые. У них щупальца и когти размером с ладонь! — Кристрен громко фыркнула. — К тому же они воняют.

— Я такой, какой есть, — спокойно ответил хагошрин. — Хочешь верь, хочешь нет.

— Вообще-то, если меня не подводит память, хагошрины не умеют врать.

— Совершенно верно, — подтвердил Брин.

— Так ведь ты же не хагошрин!

Запрокинув голову, Брин рассмеялся. Звук был странный, но вполне приятный.

— Вероятно, здесь какая-то загадка. Хотя почему бы и нет? Головоломки сейчас на каждом шагу. Например, я никогда не считал, что саракконы так находчивы.

— Это так, — подтвердила Кристрен. — Но ведь я — ондда.

— Возможно, дело в этом, но ни Ондда, ни Синтайр никогда особой находчивостью не славились.

Кристрен уже собиралась сказать, что лесть не заставит рассказать о том, чему ее научили крифики, когда хагошрин поднял ее на руки. Вот он схватился за нижнюю ветку и вскарабкался вместе с девушкой на дерево так быстро, что у нее дух захватило. И все это без малейшего труда. Хотя призрак и казался легче воздуха, его сила была впечатляющей.

Когда они очутились на самой вершине дерева, Брин прикрыл рот Кристрен ладонью.

— Сейчас лучше помолчать!

Они забирались все выше по соснам-марра, перебираясь с ветки на ветку, пока, наконец, не пробрались к самой высокой точке леса. Огромная сосна колыхалась из стороны в сторону, так что Кристрен почудилось, что она снова на треклятом «Омалу», который выходит в бурное море на всех парусах.

Брин повернулся лицом на юг и свободной рукой показал вниз, на лабиринт ветвей, листьев и иголок.

— Посмотри, кто идет! — прошептал он, убирая руку со рта Кристрен.

Девушка увидела небольшой отряд вооруженных саракконов и соромиантов. Они стояли плечом к плечу на чем-то вроде подводы, которая двигалась вверх по склону.

— Они нас нашли! — прошептала Кристрен.

Брин покачал головой.

— Они просто идут на север и пока не подозревают, что ты здесь.

— На чем это они передвигаются? — шепотом спросила саракконка. Подвода ярко блестела и переливалась на солнце, а в тени становилась практически невидимой.

— Гляди внимательно! — попросил Брин. — Это доказательство того, что соромианты занимаются некромантией.

Кристрен прищурилась, внимательно рассматривая быстро несущуюся подводу. Девушка негромко вскрикнула, увидев, что подвода имеет форму глаза и пульсирует словно живая. Она не только казалась, но и была живой, потому что состояла из чередующихся слоев дыма и роящихся жуков с сине-черными спинками и огромными клешнями. В тени жуки становились серыми, а дым рассеивался среди лесной мглы.

— Куда они собрались? — спросила Кристрен.

— Думаю, они совершают очередное паломничество в монастырь Пяти Твердынь. — Хагошрин внимательно посмотрел на спутницу, и его глаза стали цвета блестящей умбры. — Единственный способ узнать наверняка — это…

— …проследить за ними.

— Да, Кристрен из рода Оронела. Если хочешь, я тебя отведу.

Кристрен приняла решение, не задумываясь. Курион на ее месте подождал бы день-другой. Однако любопытство девушки было задето, хотелось выяснить, что задумал Синтайр, и побольше узнать об этом странном призраке. Она кивнула.

Хагошрин улыбнулся, и Кристрен стало немного легче.

По пути на север Брин подкармливал свою спутницу. Это были орехи, сушеные ягоды и еще какая-то неизвестная пища, быстро восстанавливающая силы. Холодную воду девушка пила из сплетений эпифитов, которые росли у вершин сосен. Их тонкие побеги и нежные лепестки ласкали щеки Кристрен, пока она лакомилась нектаром. Брину, казалось, не нужно было ни еды, ни воды. Девушка старалась об этом не думать, потому что помнила, что хагошрины питаются костями.

Жуткая подвода двигалась без остановки всю вторую половину дня. Лишь на закате с нее сошли саракконы Синтайра. Поставив на землю небольшую фигурку Абраси, они встали на колени, и лес наполнили протяжные звуки молитвы.

Подвода окончательно прекратила движение, достигнув сланцевой скалы через несколько часов после заката. В бледном свете трех лун дым сгустился в подобие шатра, а жуки расположились вокруг сланцевой скалы защитным кольцом.

Кристрен и Брин перемещались по самым верхушкам деревьев и, лишь когда совсем стемнело, решили спуститься на развилку древней сосны-марра. Кристрен внимательно следила за отрядом, а хагошрин тем временем сплел из веток нечто вроде гамака. Устроившись поудобнее, Брин позвал девушку.

— Не бойся, мы не упадем, — заверил он. — К тому же хвоя отлично заглушает звук, так что можно разговаривать.

С величайшей осторожностью Кристрен залезла в гамак. Он оказался таким плотным, мягким и уютным! Длинные сосновые иголки переплелись в каком-то причудливом узоре, и девушка смогла расслабиться, будто в колыбели. Брин не отрываясь следил, как она устраивается и проверяет гамак на прочность.

— Я не виню тебя в том, что ты мне не доверяешь, — проговорил он. — Сейчас просто необходимо проявлять бдительность.

— Почему ты это делаешь? — поинтересовалась Кристрен.

— Что удивительного в том, что я тебе помогаю? Не люблю соромиантов. А то, что они вступили в союз с Синтайром, нравится мне еще меньше.

— Ты столько знаешь о саракконах!

— Когда-то они были частыми гостями в За Хара-ате.

— Так ведь это было миллионы лет назад, — нахмурилась Кристрен. — Ты что, тоже там жил?

— В те времена мы все обитали на северном континенте, и саракконы в том числе. Затем началась война с Синтайром, члены которого захотели развенчать Миину и поставить на ее место двуполую Абраси. С нашей помощью и при тайной поддержке Оннды рамаханы изгнали Синтайр с северного континента и успешно отражали атаки их кораблей. Оннда надеялась, что рамаханы не прогонят на южный континент всех саракконов, но закон Миины был нарушен, и твоим родичам пришлось поплатиться за деяния Синтайра. — Брин пожал плечами. — Это тоже случилось много лет назад.

Кристрен изумленно смотрела на хагошрина.

— Если то, что ты говоришь, правда…

— Я всегда говорю правду, Кристрен из рода Оронела.

Девушка вздохнула.

— В таком случае мы не знаем своей истории. Этому Оннда не учит.

— В ярости Миина стерла это из вашей памяти, — проговорил Брин, поворачиваясь на бок. — Хотя можешь мне поверить — верхушка Синтайра, та, что вступила в сговор с соромиантами, прекрасно все помнит.