Врать себе бесполезно. Я хочу, чтобы она была со мной по любви. А не из благодарности. И уж точно не по воле богов.

Но, видимо, я слишком многого хочу за столь короткое время. Придётся набраться терпения. И ждать. Столько, сколько ей понадобится, чтобы согласиться стать моей всецело и навсегда.

Вздохнув, всё же перекатываю малышку на её подушку. Целую нахмурившийся лоб, полной грудью вдохнув её тонкий аромат. Укутываю в одело, чтоб не замёрзла без меня, и поднимаюсь с кровати. Хватит сопли на кулак мотать. Не любит сейчас, значит, полюбит потом, со временем. И женой мне станет. Я умею ждать, если это того стоит.

Пора заниматься делами. До рассвета осталось не так уж и много. А у брата первая брачная ночь. Вряд ли он выберется из объятий своей рыжей лисы.

Значит, заняться всем придётся мне.

Насчёт Адлара я всё-таки ошибся. Ибо он явился. Правда, уже под самое утро. Нашёл меня во внутреннем дворе, где вовсю уже кипела подготовка к их отъезду. Тащить в обратный путь дормезу никто, конечно, не будет. Даже если выворачивать и сокращать пути, поездка с этой неповоротливой громадиной займёт дня три-четыре, не меньше. Так что поедут налегке.

Потому что времени терять нельзя. Чем быстрее Адлар с женой доберутся до Аделхея, тем легче пройдёт смена власти. Даже если Оссиан каким-то чудом выжил. Сильный король, законный муж наследницы трона, любимой народом принцессы, готовый взять на себя ответственность за королевство и навести в этом королевстве порядок, всяко лучше для народа, чем больной принц, сын сумасшедшего короля. А вот знать и вельможи, наверняка попытаются воспротивиться. Но с моим братом это не пройдёт.

— Доброе утро, новобрачный. Я уж думал, что не увижу тебя до самого отъезда, — хлопаю по плечу взлохмаченного Адлара, появившегося рядом со мной.

— Была такая вероятность, — ухмыляется он. — Доброе утро, брат. Ты что, вообще не ложился?

— Ложился. У меня тоже есть кого… спать укладывать, — хмыкаю я. Пару секунд наблюдаю за слугами, суетящимися во дворе. — То, что ты подорвался, конечно, очень похвально. Но с подготовкой вашего отъезда я уже все вопросы решил. Так что пойдём-ка лучше в мой кабинет. Обсудим кое-что… на дорожку.

— Ну пойдём, раз ты такой заботливый сегодня, — насмешливо щурится Ад.

Я как раз только что отдал последние распоряжения Мартану, и тот уже ушёл поднимать отряд, который он лично поведёт в Аделхей, чтобы прибытие в Тервинн Адлара Рагра было как можно более… убедительным. Так что действительно можно уделить время разговору с братом. Прощаемся ведь. И вероятно, что надолго.

Как неожиданно, однако, меняются наши жизни и судьбы. Даже убеждения. Не так давно я даже думать не хотел о браке, полагая, что вполне могу и детей брата своими наследниками назвать, если что. И тут вдруг ему собственное королевство привалило. Чуть ли не на блюдечке. Бери не хочу. Как тут не взять?

А сам я готов жениться хоть сейчас на нежной юной девочке, которая и думать не желает о том, чтобы снова обзаводиться мужем и брачными узами. Но особо ценит во мне то, что я ей детей могу сделать, о которых она так мечтала.

Об этом, кстати, надо будет подумать, когда с Танраггосом разберусь. Говорят, беременные женщины мягче становятся, семейное гнёздышко усердней вьют. Может так её быстрее уговорю?

А вчера вон Мартан несказанно меня удивил, неожиданно изъявив острое и настойчивое желание отправиться вместе с Адларом в Аделхей. И упёрся ведь рогом, как баран. Терять своего лучшего хаосита, одного из своих самых сильных воинов и близкое доверенное лицо, мне, по правде говоря, совершенно не хотелось. Но раз уж он принял для себя такое решение… Ну не на цепь же его садить. В общем отпустить пришлось. Будет от меня брату такой свадебный подарок. В придачу к Аделхею.

Даже интересно, с чего это Мартана так туда потянуло сильно. Уж не в женщине ли дело? Может, даже в той самой, которую он с таким преувеличено непроницаемым видом и с восхищением в голосе упоминал в своём докладе. Привлекла же чем-то эта девчонка его столь пристальное внимание, несмотря на то, что задачу я ему совершенно другую ставил.

Мой кабинет встречает нас с братом тишиной, покоем и запахом сгоревшей древесины. Нахожу в шкафу бутылку нашего любимого Линдалузского и два кубка. Откупорив, наливаю, пока брат обратно разжигает в камине огонь.

— Ты что такой хмурый? — бросает на меня вопросительный взгляд, сидя на корточках перед разгорающимся огнём. — Только не говори, что по мне будешь сильно скучать.

— Ну, сильно вряд ли, — усмехаюсь, протягивая ему кубок.

— Так я и поверил, — взяв вино, он садится в одно из кресел у огня. — Ну и о чём ты хотел поговорить? То, как мне действовать в Аделхее, мы с тобой уже не раз обсуждали. Кстати, а с чего это ты Мартана вдруг со мной отправляешь? И надолго?

— Он сам захотел, — пожимаю плечами, тоже садясь в кресло. — Предложи ему должность военачальника. Может и навсегда тогда останется.

— Да уж предложу, — довольно ухмыляется Адлар, откидываясь на спинку кресла. — Представляю, как тебя «обрадовало» его пожелание. Особенно теперь, когда надо выследить такую гниду, как Танраггос. С Мартаном в этом деле мало кто сравнится. А Бранн твою Мину круглосуточно стережёт.

— Гниду-то и выслеживать особо не надо. Он сам явится. Мину в столице многие видели, так что узнать о ней Танраггосу не составит труда. И ему снесёт крышу окончательно, как только он поймёт, что она теперь моя. И тогда возможны два варианта. Он либо явится и потребует её вернуть, в чём я, честно говоря, сильно сомневаюсь, ибо гниды редко в открытую действуют. Либо попытается пробраться во дворец и выкрасть её. Второй вариант для меня даже предпочтительней. Можно кишки без лишних разговоров этой мрази на глотку намотать. Я ему даже две лазейки оставил на выбор, чтобы к правильному решению подтолкнуть.

— А что будешь делать, если всё-таки припрётся в открытую? — вскидывает брови брат. — Если бы ты своего Крольчонка на обряд вчера уговорил, мог бы уже за один лишь намёк на угрозу ей вырвать глотку её ублюдочному бывшему. И никто бы и слова поперёк не сказал.

Надо же какой умный.

— Если бы твоя Тори тебя не любила и тряслась от одного лишь вида ритуального кинжала в мужских руках, ты бы её уговаривал? — огрызаюсь я.

Брат умолкает сконфуженно.

— Бездна. Извини. Я не подумал об этом. Сильно она испугалась?

— Достаточно, чтобы я понял, насколько бесполезны будут любые уговоры. А заставлять её силой, после всего что она пережила… проще самому удавиться.

Выдохнув, устало опираюсь на спинку. Смотрю, как языки пламени пожирают очередное полено.

— Нет. Ну, заставлять, понятное дело, не надо, — примирительно поднимает ладони Адлар. — А с чего ты решил, что она тебя не любит? Она тебе это говорила?

— Нет. Но с чего я должен думать иначе? — поворачиваюсь к нему. — Посуди сам. Она рвалась бежать от меня до тех пор, пока я не поклялся ей, что отпущу, как только она захочет. И остаться согласилась только ради исцеления. А теперь вот, потому что боги нас друг другу предназначили. А она маг жизни и о материнстве мечтает. И сочувствует мне, потому что «мужчине гораздо сложнее с таким смириться, чем женщине» — вспоминаю я слова Мины.