– Налегай, налегай, – подгонял Катон, подаваясь вперед и ощупывая дерево, темное и мягковатое от возраста и сырости. – Бери топор и давай вот сюда, – скомандовал он еще одному солдату. – Подрубай вокруг, как можешь.

Солдат кивнул, и Катон подался в сторону, давая ему место орудовать. Тот – весь в поту – рубил как мог, насколько позволяла стесненность места; в воздухе слышалось мелкое туканье. От подгнившего внизу дерева брызгали стружки. Удар за ударом в толстом бревне образовывался неровный беловатый обод. Свою задачу рубщик знал и в дальнейших указаниях не нуждался. Создав на столбе обод достаточно широкий для достижения цели, солдат отложил топор и, вынув кинжал, принялся расковыривать им почву с другой стороны столба, пока не появилась возможность просунуть вокруг желоба веревку. Катон потянулся книзу и подал ему моток, которым солдат неловкими от торопливости движениями пару раз обмотал столб, и как следует завязал конец, пустив остальную часть веревки вниз по склону.

– Это первый, – указал Катон Макрону. – Затем еще пара, и будет достаточно.

– Живее там возитесь! – натужно крикнул Макрон, щит которого накренился под мощным ударом камня. – Они тут вконец озверели.

Люди с заступами навалились с удвоенной силой, в исступленном порыве разбрасывая комья земли, так что довольно скоро основания еще нескольких столбов обнажились, словно старые почерневшие зубы. Топорщика сменил свежий и прорубил два следующих обода, закрепив веревку и вокруг них. Катон опробовал узлы здоровой рукой, убедившись, что они достаточно крепкие.

– Готово! – выкрикнул он. – За веревки!

Артель побросала инструменты и вместе с другими соскользнула по склону, ухватившись внизу за три пущенных по траве конца. Катон остался между канатами, стоя спиной к столбам.

– Вытягивай запас!

Люди Макрона, теперь уже открытые для вражеского обстрела, натянули концы и, упершись калигами в землю, застыли в ожидании приказа.

– Тяни!

Веревки сделались тугими, как струны. Катон коснулся их пальцами, пытаясь ощутить спиной хотя бы малейший крен, означающий, что столбы понемногу расшатываются.

– Дружней! – крикнул Макрон. – По моей команде… Р-раз!

Люди повисли всем весом и отчаянно, кряхтя и ругаясь, тянули на себя изо всех сил. Однако крена не ощущалось: быть может, артель подкопала столбы недостаточно глубоко.

– Ну же, ну же, родимые… – нараспев, вполголоса молил людей Катон.

Вдруг громкий вопль привлек его внимание к одному из тянущих мужчин, в плечо которому, пробив кольчугу, угодил дротик. Натяжение веревки ослабло.

– Тянем! – гаркнул Макрон, и она натянулась снова.

И тут Катон почувствовал под пальцами едва заметное движение веревок, больше похожее на легкую дрожь.

– Пошло, пошло! – срывающимся голосом выкрикнул он. – Макрон, давайте еще раз!

– А ну, ребятки! – грянул зычный, как на плацу, рев. – Дружненько, по моей команде! Р-раз, два, тр-ри!!

На этот раз крен пошел настолько явный, что веревки на длину ладони даже вытянулись в сторону склона, а спину сзади приударило.

– Идет! Идет, зараза! – радостно провопил Катон. – Ну же, еще!

Почва внизу столба начала подтекать сыпучими струйками. Префект поднял глаза и увидел, что верхушка заостренного столба, темная на фоне ясного неба, шевелится как живая. Рядом, тоже словно ожив, вывернулся еще один столб. В миг ликования Катон даже позабыл о боли в руке. Чувствуя, как на руки сыплются набирающие силу ручейки холодного грунта, он с радостным хохотом встретился взглядом с Макроном. Но у того в глазах отчего-то стояла нешуточная тревога.

– Падает! – проорал он. – Берегись, дурище!

Столб за спиной грузно качнулся, тяжко застонало дерево о дерево. Недавний восторг сменился ледяным ужасом. Катон метнулся от угла форта вниз по склону. Впереди легионеры побросали концы и отскочили в стороны. Рядом грохнулся один из столбов.

– Разойдись! – слышался рев Макрона легионерам.

С другого бока бахнулся еще один столб, и внезапно твердь под ногами сделалась хлябью, а на спину чугунно навалился небывалый вес, под которым Катон плашмя рухнул в толщу черноты и тишины, в которой нельзя было шевельнуть ни рукой, ни ногой.

«Вот она, смерть», – мелькнуло в уме. Непроглядный хладный мрак облек его цепенеющий ум. Человек пред ним действительно букашка. Удивительно, что думается об этом так отстраненно и легко, словно речь и не о тебе. Но тут снова ожила боль в руке, а с ней мучительное желание вдохнуть. «Вот тебе и загробная жизнь», – упрекнул он себя, пытаясь пошевелиться. Ощутив движение почвы под пальцами, он постарался вытянуть руку и высвободить ноги. В то же время его легкие жгло, а воздух возле ноздрей и рта казался удушающим пеклом. И вот тогда его действительно обуял ужас. Погребен заживо. Содрогаясь в слепых усилиях, он не знал, куда продираться. Беспросветный мрак и такой же беспросветный страх.

– Язви вас, куда подевался префект? – завопил Макрон, вскакивая на ноги и прикрывая корпус щитом. Вокруг поднимались остальные, оторопело стряхивая землю, что осыпалась по склону вместе с тем, как осел угол укрепления. Одного из легионеров насмерть зашибло верхушкой рухнувшей балясины – он недвижимо лежал, пригвожденный к земле. Под осыпь попал и кое-кто из врагов, которые выбирались сейчас из-под кургана земли. Вывороченные римлянами столбы вызвали обвал, который снес еще и смежные столбы, покосившиеся по обе стороны частично рухнувшего палисада.

Выхватывая меч, Макрон сознавал, что этим моментом необходимо воспользоваться.

– Первая центурия, на прорыв! – рявкнул он, указывая острием наверх, в сторону обширной бреши, зияющей в палисаде бастиона.

Его люди с кровожадным ревом хлынули к непрочной земле на верху склона. Взглядом Макрон ухватил ошалелого бриганта с темной, заплетенной в косички бородой и, сшибив его щитом, быстрым взмахом клинка завалил окончательно. Безжизненное тело откатилось, вызвав еще один мелкий оползень, под которым приоткрылась макушка красного гребня. Макрон, отпихнув ногой труп, пал на колени. Отложив меч, он порывистыми движениями принялся отгребать землю, под которой обнажился поблескивающий шлем.

Обернувшись, центурион окликнул спешащего мимо легионера:

– Эй, а ну сюда! Помогай!

Оба торопливо взялись за дело, и совсем скоро из-под шлема показалось перемазанное землей лицо. Катон, моргая, открыл глаза и принялся яростно отплевываться.

– Макрон… – пролепетал он.

– Язви тебя, парень, ты тут хорошо в теньке устроился! – расхохотался на радостях ветеран.

Вдвоем с легионером они разгребли землю и под мышки вытянули из нее префекта. Катон, отдуваясь и отряхиваясь, сел. Со склона было видно, как вверх к бреши спешит со своими молодцами центурион Лебауск, а за ними взбираются люди из Седьмой, согбенные под тяжестью деревянных частей баллист. Поглядев вверх на бастион, Катон увидел, что враг успел опомниться от потрясения и сейчас спешно готовится встретить рвущихся навстречу легионеров.