– Может быть, мадам, может быть…

Она вышла и вернулась с парой кроссовок в руках. Вик сразу заметил, что они в грязи. И грязь на них еще не высохла.

– Земля мокрая… Вчера вроде бы дождя не было.

– Ну и что? Чего вы хотите?

– Мне бы сейчас повидаться с Артюром…

– Да, конечно.

Она провела его в комнату мальчика. Артюр играл в автогонки. Увидев Вика, он согнулся, сильнее вцепился в рукоятку управления, и синий автомобиль понесся по своей восьмерочной трассе.

– Поздоровайся с месье! – строго прикрикнула женщина.

Артюр поднял испуганные глаза. Вик обернулся к матери:

– Если вы не возражаете, я бы с удовольствием поговорил с вашим сыном наедине.

Она кивнула и закрыла за собой дверь.

– Артюр, я полицейский, и я пришел сюда к тебе только для того, чтобы понять, что вчера случилось на самом деле.

Мальчик еще ниже нагнулся над своим игрушечным шоссе и ничего не ответил.

– Артюр, ты играл вчера в парке с Мелиндой?

– Да, – отозвался он, не поднимая головы.

– Мелинда была твоей лучшей подругой?

– Лучшей…

Вик присел на корточки и принялся смотреть на синий автомобильчик, без устали вертевшийся по кругу на игрушечной дороге в форме восьмерки.

– А ты знаешь, что один человек рискует попасть в тюрьму, потому что все решили, что это он убил твою подругу?

– Так оно и есть.

– Я с этим человеком знаком, он очень добрый, необыкновенный и никогда не сделал бы зла ребенку. Но ты-то, наверное, знаешь, почему он так обошелся с Мелиндой?

– Нет.

Вик выхватил синий автомобильчик из бесконечной восьмерки. Артюр поднял на него свои синие глаза.

– Ты вчера ходил с Мелиндой в карьер Хеннока, ведь ходил?

Мальчик бросил быстрый взгляд на закрытую дверь. Губы его судорожно сжались.

– Неправда, не ходил! – понизив голос, запротестовал он. – Мама мне не разрешает туда ходить! А я всегда слушаюсь маму!

Вик обернулся, внимательно посмотрел на дверь и вновь обратился к Артюру:

– Мама сильно будет тебя ругать, если узнает? И сильно накажет?

Мальчик нервно крутил себе пальцы:

– Да. Мне нельзя туда ходить. Я не имею права.

Вик постепенно начинал понимать масштабы случившейся по недоразумению беды. Ужасно, немыслимо…

– Посмотри на мое удостоверение. Посмотри, посмотри.

Вик взял руки мальчика в свои и крепко стиснул их:

– Я тебе обещаю: никто тебя не накажет. Никто, ты меня понял?

Артюр едва заметно кивнул. И тогда Вик заговорил:

– Вот как было дело, по моему разумению: Мелинда рассказала тебе про карьер Хеннока. Она сказала, что недавно там была, что там просто здорово и она знает, как туда пройти. Она хотела все тебе показать и уговорила тебя. Отличное приключение, правда? Вы прошли через парк, пролезли в дыру в ограде и проникли в запретный туннель. У нее, конечно, с собой был фонарик. А там, возле грота, Мелинда, я думаю, показала тебе нож, чтобы тебя еще больше поразить. И ты этот нож даже потрогал.

Вик медленно продолжал говорить, а Артюр сникал на глазах.

– А потом вы подошли к длинному спуску, и там она поскользнулась. Она ударилась головой и упала вниз, в воду. И тогда ты запаниковал, очень испугался и убежал. Дома ты закрылся в своей комнате и никому этой тайны не выдал. Вот так, Артюр. А теперь… – Вик взял мальчика за подбородок, – ты мне скажешь, правда все это или нет.

Прошло секунд десять-двадцать, прежде чем Артюр произнес:

– Вы клянетесь, что не расскажете маме?

* * *

Вику удалось добраться до Стефана и убедить его самому прийти в полицейскую бригаду. Его невиновность была подтверждена свидетельством маленького Артюра, чьи отпечатки были найдены на ноже вместе с отпечатками Мелинды. Больше его никто не обвинял в убийстве.

На выходе из жандармерии Вик вдруг понял размеры того, что случилось: желая спасти Мелинду, Стефан Кисмет сам сложил пазл ее смерти. Ведь она вернулась в карьер только потому, что он ее туда приводил.

Он убил ее точно так же, как убил Гаэль Монтьё на пресловутом повороте шоссе № 16, как убил Людивину Кокель на железнодорожных путях, как убил пассажиров поезда в 1998 году. Он убивал людей, делая все, чтобы они не погибли.

Стефан Кисмет не просто видел будущее. Стефан Кисмет был проклят.

Вик запер на два оборота дверь тесного кабинета отделения полиции и задернул шторы.

– Мы в комнате для допросов, на четвертом этаже. Ни здесь, ни этажом ниже уже никого нет, отделение переезжает, а потому нас никто не потревожит. Сделаем, как договорились, хорошо?

Стефан скорчился на стуле, пристально разглядывая свои руки. От бессонных ночей глаза его превратились в отекшие щелки.

– Ты уверен, что твои коллеги оставят меня в покое?

– Не волнуйся, я взял тебя под свою ответственность. Они уже согласовали все документы, чтобы выпустить тебя, задержка произошла только из-за этой истории с нападением на жандарма.

Стефан поднял голову:

– Я сделал все, что мог, Вик. И вокруг нас ничего не изменилось. Я больше не знаю, где нахожусь. Все перепуталось, смешалось. Прошлое, будущее… Я не знаю, где теперь реальность. Мне кажется, я спятил.

– В таком случае мы спятили оба.

– Все мои усилия оказались напрасны, и усилия всех Стефанов-из-будущего тоже. Мы бесконечно ходим по кругу. Может, послание и дошло до «Трех парок», но мне пришлось оттуда бежать в самый важный момент, когда я понял наконец, что Стефан-из-прошлого видит меня во сне. Портье пересдал номер другим постояльцам, и они точно набили бы мне морду, если бы там застали. Та же история случилась накануне, когда ко мне заявились жандармы и не дали побыть с моими посланиями. Черт возьми, ведь сны такие короткие. Если бы не эти кошмары, Мелинда бы не погибла. Мне надо было держаться от нее подальше. «Держаться подальше от Мелинды». Все, что происходит вокруг меня, оборачивается катастрофой.

Вик расхаживал взад-вперед перед большим листом белой бумаги, приклеенным к зеркалу без амальгамы. В руке у него был красный маркер.

– Для того мы с тобой сюда и пришли, чтобы точно передать все, что необходимо. Надо, чтобы это сработало. Мы пойдем оба.

– И ты, и я? Но в прошлом мы не были знакомы! Как ты думаешь это осуществить?