«Это ты позарился на бонус», – кричит она в ответ.

За ПН полагается бонус…

За психически неустойчивых, как я узнал позже.

Воспоминания, воспоминания… О, я бы с радостью расстался с некоторыми моими коллекциями, оставил их в мусорном контейнере, если бы мог.

Улыбаюсь Прескоттам, моей безмолвной семье. А теперь за дело – надо решать, как поступить с «ними».

Я немного успокоился, нервозность притупилась. У меня не было ни малейшего сомнения, что те, кто преследует меня – «они», – очень скоро умрут и обратятся в прах так же, как это случилось с моим лживым отцом, с перепуганным Джейсоном Спрингфеллоу, ушедшим под конвоем полиции, с пронумерованными, визжащими в оргазме трансакции. А я счастливо проживу отпущенные мне годы вместе с моей двухмерной семьей и сокровищами, хранящимися тут, в «кладовой».

Моя армия, информация, готова вступить в войну. Я, словно Гитлер из берлинского бункера, отдаю приказ войскам ваффен-СС отразить вторжение. Информационная армия непобедима.

Гляжу на часы: уже почти одиннадцать. Время вечерних новостей. Надо посмотреть, что «они» знают об убийстве на кладбище и чего не знают. Включаю телевизор.

Ведется «живая» трансляция пресс-конференции в Сити-Холле. Вот заместитель мэра Рон Скотт, мужчина измотанного вида, сообщает о формировании в полиции специальной оперативной команды для расследования недавнего изнасилования и убийства, а также сегодняшнего убийства на кладбище в Куинсе. Полиция подозревает, что последнее преступление связано с первым.

Скотт представляет инспектора нью-йоркского управления полиции Джозефа Мэллоу, чтобы тот «детальнее разъяснил обстоятельства этого дела».

Тот «разъясняет», да не очень. Показывает фоторобот преступника, так же похожий на меня, как на еще двести тысяч других ньюйоркцев.

Белый или светлокожий? Я вас умоляю.

Он призывает горожан проявлять осторожность:

– Мы предполагаем, что преступник использовал приемы мошенничества, выдавая себя за другого человека для сближения со своими жертвами. Чтобы усыпить их бдительность.

Остерегайтесь незнакомых людей, продолжает коп, тех, кому непонятно каким образом стало известно о ваших покупках, банковских счетах, планах на отпуск, нарушениях правил дорожного движения – «даже о мелочах, обычно упускаемых вами из внимания».

Мэллой сообщает также, что в Нью-Йорк уже прилетел специалист по безопасности и управлению информацией из университета Карнеги-Меллон. Доктор Карлтон Соумс примет участие в работе опергруппы и в течение нескольких дней будет консультировать ее, разъясняя методику мошеннических подстав, каковые, по их мнению, лежали в основе упомянутых преступлений.

Соумс – взъерошенный юнец, типичный провинциал со Среднего Запада, чудом выбившийся в люди. Неловкая улыбка, сбившийся на одну сторону пиджак, заляпанные очки, о чем я догадываюсь по разной яркости света, отраженного от стекол. А сколько поколений Соумсов носили это обручальное кольцо? Не ошибусь, если скажу, что не одно. Вообще-то он выглядит еще не созревшим для брака.

Доктор Соумс ничего не говорит, только затравленно смотрит на собравшихся журналистов и их камеры. Капитан Мэллой продолжает:

– В эпоху, когда мошенничество под чужим именем приобретает все более широкий размах, а последствия приобретают все более серьезный характер, мы со всей ответственностью подходим к выполнению нашего долга по защите ньюйоркцев от подобных преступных деяний.

Журналисты наперебой кинулись забрасывать заместителя мэра, капитана полиции и невменяемого профессора вопросами на уровне третьеклашки. Мэллой старается уйти от ответа, прикрываясь как щитом фразой «следствие продолжается».

Заместитель мэра Рон Скотт заверяет общественность, что город в безопасности и что принимаются все необходимые меры для защиты населения. Пресс-конференция сворачивается.

Гонят «обычные» новости, если можно так выразиться. В Техасе от какой-то напасти гибнет урожай овощей, женщина на капоте грузовика спасается от наводнения в Миссури. Президент подхватил простуду.

Выключаю телевизор и в сумеречной тишине «кладовой» принимаюсь планировать мою новую трансакцию.

Меня вдруг осеняет блестящая идея. Ход настолько очевиден, что меня даже охватывают сомнения. Однако, как ни удивительно, хватило трех телефонных звонков в отели, расположенные поблизости от Полис-плаза-один, чтобы узнать, в каком из них зарегистрирован доктор Карлтон Соумс.

Разумеется, никто не мог знать, следят ли за ними в какой-то определенный момент. Насколько часто или по какому распорядку подключалась Полиция Мыслей к каждому индивидуальному проводу, оставалось только гадать. Существовало даже предположение, что они следили постоянно за всеми сразу.

Джордж Оруэлл, «1984»

Амелия Сакс приехала рано.

Но Линкольн Райм проснулся еще раньше. В ту ночь ему мешали спать мысли о расследованиях, проводимых здесь и в Англии. В минуты забытья криминалисту снились двоюродный брат Артур и дядя Генри.

Сакс нашла Райма в тренажерной комнате. Том пересаживал его в коляску после пятимильной поездки на электротерапевтическом велотренажере. Райм регулярно проделывал это упражнение, занимаясь по программе улучшения самочувствия и укрепления мышц в ожидании того дня, когда они заменят машину, обеспечивающую ему нынешнее существование. Сакс взялась помогать, а Том отправился на кухню готовить завтрак. Райм уже давно перестал стесняться участия Амелии в своих утренних процедурах, способных у многих вызвать отталкивающее чувство, а их сблизивших еще больше.

Сакс ночевала у себя дома в Бруклине, поэтому Райм, не теряя времени, вводил ее в курс последних событий. Она, впрочем, слушала невнимательно, явно озабоченная чем-то. На вопрос Райма, что случилось, она глубоко вздохнула и ответила:

– Заморочка с Памелой.

Затем рассказала, что приятель Пам оказался ее бывшим учителем и вдобавок женатым.

– Опа… – Райм поморщился. – Да, неприятно. Жалко девочку.

Сгоряча он предложил просто припугнуть этого Стюарта, чтобы тот убирался подобру-поздорову.

– Да покажи ты ему свой полицейский жетон, Сакс. Ткни прямо в морду. Его потом днем с огнем не сыщешь. Или, хочешь, я ему сам позвоню.

Сакс, однако, считала, что это не самое лучшее решение проблемы.

– Я боюсь потерять Пам, если разрушу их отношения или сообщу о похождениях Стюарта руководству школы. И ничего не предпринимать тоже нельзя, иначе девочка будет страдать. Господи, а вдруг она захочет от него ребенка?

Сакс ожесточенно впилась ногтем в свой большой палец, но спохватилась.