Не помню, как мы оба оказались на полу, отползая друг от друга на слабых, дрожащих конечностях. Джуд так и выкрикивал мое имя, молотя по задней двери кулаками. Я прижала руку к груди, словно этого могло быть достаточно, чтобы унять бешено колотящееся сердце. Клэнси все тряс головой – то ли недоумевая, то ли пытаясь прочистить мозги.

Бесконечное, ужасное мгновение мы могли лишь таращиться друг на друга.

– Полагаю, это Стюарт скребется, словно пес, чтобы его впустили? – наконец, спросил он.

– Нет, – процедила я, сжимая зубы. – Он ушел. Они оставили нас здесь.

Глаза Клэнси метнулись к Вайде, и я услышала всхлип.

– Я говорю тебе правду! – сказала я. – Думаешь, я позволила бы ему вляпаться в эту историю? Он ушел. Ушел.

Парень уставился на меня, глаза заскользили по лицу, и в них я видела намек на изумление и на нечто большее, чем раздражение.

Стеклянная боковая дверь ресторана разбилась, сокрушенная невидимой мне силой. Клэнси перевел взгляд с меня на Вайду, в его темных глазах вспыхнул гнев. Мне даже не пришло в голову задуматься о том, кто это к нам вломился: тело опередило мозг. Я поднырнула Вайде под ноги, сшибая ее на пол и, прежде чем Клэнси успел что-либо сделать, вырвала пистолет у девушки из рук.

Перекатившись на спину, я навела на него оба ствола. Вайда, освободившись от воздействия Клэнси, ругалась, испытывая бессильный гнев, но я, не отрываясь, смотрела на него, а он – на парней, которые ворвались сюда с такой силой, что заскользили по грудам битого стекла.

«Нет! – подумала я. – Только не сюда!»

– Он ушел, – пробормотал Клэнси, передразнивая меня. – Ушел.

Взгляд Лиама переместился от меня на полу к Клэнси, который по-прежнему восседал на прилавке, раздраженно закатив глаза. Ярость, словно маска, застыла на лице Лиама, и он бросился на Клэнси. Я поняла его намерения, прочитала по тому, как взметнулся его кулак в жажде крови. Клэнси тоже.

– Нет!.. – закричала я. Лиам, дернувшись, остановился, каждая его мышца задеревенела, когда Клэнси глубоко нырнул в его подсознание, и обрушился на пол, не в силах удержаться на ногах.

Я заставила себя подняться, пока сын президента, скрестив руки на груди, глядел на Лиама сверху вниз. Кровь из его раны капала на кожаную куртку Лиама. На сморщившемся лице Лиама появилась гримаса, сменившаяся агонией, и я поняла, что теперь все не так, как прежде – холодная улыбка Клэнси казалась гораздо страшнее, чем тогда, в Ист-Ривер.

– Прекрати! – Вклинившись между ними, я отпихнула Клэнси, пистолет уперся ему под подбородок. – Отпусти его… Клэнси!

Уж не знаю, почему он отступил, ослабляя хватку. Я позволила своим глазам сказать ему все, что готова была с ним сделать. И Клэнси, как и я, осознал, что ради себя я его не убью, но спасая людей, которые мне не безразличны, – легко. И если он больше не мог вторгаться в мой ум, теперь он не смог бы добраться до меня и через них. Его глаза потемнели от гнева, и Клэнси, сжав зубы, отступил.

Я вдавила его в прилавок, удостоверившись, что он услышал, как щелкнул предохранитель. Руки дрожали, но не от страха – от бешеного биения пульса. Власть, которую я чувствовала, видя, как он отшатывается без единого слова с моей стороны, опьяняла. Я бы сделала это – если бы он снова попытался добраться до моих друзей, убила бы его, и последнее, что он бы увидел, была бы улыбка на моем лице. Надо выбираться отсюда. Пока у нас еще флешка и преимущество.

Я увидела, как в глазах Клэнси вспыхнула какая-то мысль, как его тело расслабилось, когда он понял, что спасет ему жизнь:

– Застрелишь меня и никогда не узнаешь, что случится с твоими друзьями в Калифорнии. Пока они не умрут.

Джуд первым обрел дар речи. Точнее, шепота. Я заметила, как его руки взлетели, прижимая компас к груди:

– Ты это о чем?

Я ткнула пистолетом Клэнси в лицо:

– Отвечай.

В этот момент мне, как и Клэнси, стало понятно, что ему еще не доводилось оказываться в подобной ситуации: он не мог ни вывернуться, ни уж тем более взять кого-нибудь под контроль. Его лицо исказилось отвращением и разочарованием.

– У меня есть источник в Лиге, и он говорит, что еще чуть-чуть, и эти ребята отправятся прямиком в ад. Убьешь меня и не узнаешь, когда и как это произойдет.

Я покачала головой, хотя желудок и сжался.

– Кто твой источник? Ты мог вытащить это из компьютерной сети, к которой у всех нас есть доступ.

Ухмылки на его лице оказалось достаточно, чтобы мне снова захотелось нажать на курок. И Клэнси выплюнул имя, растягивая гласные:

– Наш общий знакомый. Нико.

– Нет! – закричал Джуд. – Нет! Ру, он врет…

– Мы с Нико давно знакомы, – продолжил Клэнси, взглянув на заходившегося в кашле Лиама, который поднимался с пола.

– Ты когда-нибудь говоришь правду? – поинтересовалась я. – Ты бы никак не смог добраться до Нико. Он участвовал в тест-программе «Леды», пока Лига его не вытащила, и ни разу не покидал Штаб.

Клэнси посмотрел на меня так, словно не мог поверить, что я до сих пор не сложила два и два.

– Руби. Думай. Где он был до этого? Или вы все и правда не знаете?

– Я знаю, что собираюсь порезать твое лицо на ленты для волос, – силясь тоже подняться с пола, пробурчала Вайда. Она глумливо усмехалась, заворачиваясь в ярость, словно в броню.

– Вот это верно, – пробормотал Толстяк, протягивая ей руку, которую девушка, разумеется, не приняла.

– Что? – Джуд встал позади меня. – Что он такое говорит?

Мне стало плохо – настолько, что я чуть не села обратно на пол.

– Нико был в Термонде? Одновременно с тобой?

– И-и-и-и-и-и до нее дошло! Наконец-то! – Клэнси захлопал в ладоши – Мы были приятелями в медицинской программе по использованию скальпеля. Им нравилось сравнивать наши мозги, изучая детей разных цветов. Даже взяли нас в один день, еще бог знает когда.

Мысли пустились вскачь: я силилась понять: как же могла не обнаружить этого раньше, не заметить намеков, которые делал Нико. Но я и сама не говорила ему, что была в Термонде. Знала ли это Кейт?

– Значит, говоришь, твой старик разрешил ставить на тебе опыты? – Голос Лиама за моей спиной звучал грубо.

Клэнси забарабанил пальцами по столу. У него не было доказательств. Его отец дал согласие, только если ученые не оставят шрамов.

– Выйдя из лагеря, я все думал: что случилось с остальными, и наконец понял. Когда лагерь стали расширять, привозя новых детей, вот и нашу подругу Руби тоже, опыты перенесли в другое место. Мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать: этим местом стала филадельфийская лаборатория «Леды-корпорейшн».