Основное ядро русского войска состояло из москвичей. В сказаниях их называют москвичами-небывальцами, непривычными к бою. Так определяет москвичей и такой ранний источник, как Новгородская первая летопись младшего извода. В ней расшифровывается понятие «небывальцы» следующим образом: «Москвичи же многие небывальцы, видевше множество рати татарской, устрашилися и жизни отчаялись, а иные в бегство обратились»[698].

В сказании о Мамаевом побоище, помещенном в Новгородском хронографе XVII в., сохранились прямые указания на то, из кого состояли эти небывальцы. В числе участников Куликовской битвы в хронографе названы Юрка Сапожник, Васюк Сухоборец, Сенька Быков, Гридя Хрулец. Прозвище «сапожник» говорит о ремесленной профессии этого московского ополченца. Уменьшительные имена Васюк, Сенька и Гридя указывают на невысокое общественное положение этих людей. Не случайно имена их сохранились только в одном памятнике — Новгородском хронографе XVII в.

Этот же хронограф позволяет установить и другую важную черту, характеризующую состав русского войска на Куликовом поле. Великий князь Дмитрий Иванович обращается с речью к своим воинам: «Братие, князи и воеводы и молодые люди, сынове християнстии, от мала и до велика». Так же говорит и Владимир Андреевич серпуховской: «Братия моя милая, князи и бояре русские, сынове и молодые люди»[699].

«Молодыми людьми» называли в то время ремесленников, крестьян, одним словом, общественные низы, в данном случае ополченцев. Кажется, нельзя найти более ясные доказательства всенародности русского ополчения, сражавшегося на Куликовом поле.

Какие же русские земли XIV в. приняли участие в битве на Куликовом поле? Ответ на этот вопрос, да и то неполный, дают сказания о Мамаевом побоище, в которых сообщается о распределении полков и о потерях русских.

Смотр полков происходил в Коломне на Девичьем поле.

По так называемому списку Дубровского, в передовом полку воеводами были назначены князья Ольгердовичи, воевода Микула Васильевич и белозерский князь Федор Романович. В главном, «большом» полку, которым командовал сам Дмитрий Донской, в числе воевод названы Иван Родионович Квашня, Михаил Брейк и князь Иван Васильевич смоленский. В правом полку («в правой руке») воеводами были князь Андрей Федорович ростовский, Федор Грунка, князь Андрей Федорович стародубский; в левом полку («в левой руке») — князь ярославский, Лев Морозов, князь Федор Михайлов моложский. В сторожевом полку воеводами были Михаил Иванович Окинфович, князь Семен Константинович Оболенский, князь Иван торусской (в рукописи поружский), а также Андрей Серкиз; в засадном полку — князь Владимир Андреевич серпуховской, Дмитрий Михайлович Волынец, князь Роман Михайлович брянский, князь Василий Михайлович кашинский, князь новосильский[700].

Список Дубровского дает, в сущности, полное распределение воевод по полкам, то, что позже называли «разрядным списком». Однако неясно, является ли он современным Куликовской битве или же возник позже на основании разных источников, возможно, даже спустя много лет после этого исторического события. Последнюю точку зрения может, в частности, подтвердить то обстоятельство, что два князя названы только по отчеству, без имен (князь Васильевич ярославский, князь Романович новосильский). Для подлинных разрядов это было бы не совсем понятно, но для разряда, составленного по письменным источникам, вполне объяснимо. В сказаниях говорилось об участии в Куликовской битве ярославских князей, а известны были два ярославских князя с именем Василий — Василий Давыдович и его сын Василий Васильевич, но оба они не могли сражаться на Куликовом поле, поэтому и было оставлено место для сына второго Василия с указанием только его прозвища.

Таким образом, если в списке Дубровского имеется наиболее полное перечисление князей, принимавших участие в битве 1380 г., то принадлежность его времени Дмитрия Донского очень сомнительна» вопреки мнению А. А. Шахматова.

Гораздо большей достоверностью, видимо, отличаются сведения о воеводах и полках, помещаемые в древнейших редакциях сказаний, в которых приводится более или менее однородный состав воевод. К себе в главный полк Дмитрий Донской взял белозерских князей, «правую руку» он передал Владимиру Андреевичу серпуховскому, укрепив его полк воинами князей ярославских, командование «левой рукой» поручил князю Глебу брянскому, передовым полком — Дмитрию и Владимиру Всеволодовичам Всеволожским[701].Такое распределение полков совершенно не соответствует списку Дубровского, но, на наш взгляд, ближе к истине.

В составе русского войска мы видим удельных князей. Белозерские и ярославские князья имеют собирательное название «князья». Это служит доказательством того, что к тому времени Белозерский И Ярославский уделы уже раздробились на множество мелких владений» Особое, почетное положение занимал брянский князь Глеб, Которому было поручено командовать «левой рукой». В «правой руке» с князем Владимиром Андреевичем были князья Федор елецкий, Юрий мещерский, Андрей муромский.

Если принять во внимание, что местные князья, как называют источники удельных князей, были военачальниками и предводителями военных отрядов, то мы довольно полно можем представить себе, какие княжества послали свои ополчения для борьбы с татарами. Князей — союзников Дмитрия Донского было сравнительно немного, и все они владели второстепенными и окраинными вотчинами. Это — князья белозерские, ярославские, брянские, муромские, елецкие, мещерские.

Воеводами над полками из крупных русских городов были знатные московские бояре: с коломенцами — Микула Васильевич, с владимирцами — Тимофей Валуевич, с костромичами — Иван Родионович, с переяславцами — Андрей Серкизович. В полку Владимира Андреевича находились Даниил Белеутов и Константин Кононович.

Мы обнаруживаем своеобразие народного ополчения, собранного для борьбы с татарами. Оно как бы отоажает характер политической власти времени феодальной раздробленности. Рядом с воеводами полков, пришедших из областей, непосредственно подчиненных великому князю и уже влившихся в образующееся Российское государство, выступают местные князья — предводители ополчений тех княжеств, которые еще сохранили некоторую самостоятельность. Во главе отрядов или полков (коломенского, владимирского, костромского, переяславского) стоят московские бояре, во главе ополчений из княжеств — князья: они «со своими полками приидоша».

Итак, — вот те русские полки, которые сражались на Куликовом поле. В основном они пришли из областей, уже вошедших в состав Российского государства. Это — силы складывающейся русской народности, складывающейся России во главе с Москвой[702].

Нет никакого сомнения в том, что и остальные русские земли, как и весь русский народ, поддерживали героическую борьбу московского воинства с татарами. Этим объясняется, например, появление в сказаниях о Мамаевом побоище рассказа о новгородцах, хотевших принять участие в борьбе с татарами. Там читаем «повесть о мужах — новгородцах»[703]. Однако эта повесть возникла, по всей вероятности, после падения новгородской самостоятельности («тогда же бысть Великий Новгород самовластен») и представляет собой (переделку какого-то старинного новгородского сказания. Переделка была сделана наивно и упрощенно, в силу чего новгородский архиепископ Евфимий оказался в повести современником Мамаева побоища; на самом же деле он жил спустя полстолетие после