Мамай и Ягайло надеялись не только на свои соединенные силы, но и на тайных помощников среди самих русских. Одним из них был рязанский великий князь Олег Иванович. Явно враждебно по отношению к Москве был настроен и тверской великий князь Михаил Александрович. Феодальная раздробленность по-прежнему была на. руку внешним врагам России.

Конфликт Золотой Орды с Московским княжеством затрагивал торговые интересы международного порядка. Это видно из кратких, и не очень ясных свидетельств об Иване Васильевиче и Некомате. В 1375 г., незадолго до осады Твери московскими войсками, «беже с Москвы в Тферь Иван Васильев сын тысячьского, да Некомат Суроженин, со многою лжою и льстивыми словесы»[692]. Тверской князь Михаил Александрович отослал беглецов в Орду, откуда Некомат вернулся с ярлыками на великое княжение для тверского князя.

Иван Васильевич был последним сыном московского тысяцкого Вельяминова, должность которого была наследственной в роде Вельяминовых. Тысяцкие были тесно связаны с торговыми кругами. Что касается Некомата, то о его социальном положении говорит прозвище «сурожанин». Так называли в Москве купцов, торговавших с купцами Константинополя и итальянских колоний в Крыму, в первую очередь Сурожа (современный Судак). Имя или прозвище Некомат, видимо, нерусское, но в Некомате нельзя видеть пришлого купца, так как известны Некоматовы села, конфискованные Дмитрием Донским[693].

Иван Васильевич и Некомат продолжали интриговать в Орде и позже. Во время битвы на р. Воже был взят в плен поп Вельяминова, при котором оказался «злых лютых зелей мешок»[694]. Попа заподозрили в намерении отравить великого князя и сослали в дальнее заточение. Незадолго до Куликовской битвы Иван Васильевич и Некомат трагически погибли. Ивана Васильевича обманом поймали, привезли в Москву и публично казнили на Кучковом поле О Некомате сказано скромнее: «убит был на Москве Некомат «брех» за крамолу». «Брех» — враль, лжец, клеветник. В этом прозвище чувствуется особое озлобление московских правящих кругов против. Некомата. Возможно даже, что «брех» — это официальный термин, для обозначения политического преступника[695].

Крамола Некомата сурожанина может быть сопоставлена с участием фрягов в походе Мамая на Русь. Усиление Московского княжества непосредственно не затрагивало интересы итальянских колоний в Крыму, но эти колонии стремились поддержать спокойствие на донских и волжских путях, которые находились в руках золотоордынских ханов. Поэтому фряги и были на стороне Золотой Орды в ее конфликте с Московским княжеством. О большом интересе к событиям, развертывавшимся на востоке Европы, свидетельствует тот факт, что весть о побоище на Дону быстро достигла Германии и. обсуждалась на съезде ганзейских городов в Любеке.

Поход Мамая на Русь обычно изображается только как столкновение Золотой Орды с крепнущей Россией, вне международных событий конца XIV в. И в этом случае победа русских войск на Дону представляется явлением выдающимся, так как Золотая Орда была, могущественной военной державой. В действительности положение России было куда более опасным. Коалиция золотоордынского хана и литовского великого князя была поистине грозной силой, угрожавшей всей России, в том числе рязанским и тверским землям, князья которых не поддержали московского князя. Хотели этого или не хотели Олег рязанский и Михаил тверской, но они помогали татарам, отстаивая самостоятельность своих княжений в ущерб русскому народу в целом. Москва и московский великий князь Дмитрий Иванович возглавили борьбу с татарами, и победа на Куликовом поле, сцементировала тогда еще плохо сколоченное Российское государство, которому предстояло великое будущее.

6

Общее число воинов, собранных Мамаем, не подлежит сколько-нибудь точному учету. Сказания о Мамаевом побоище дают совершенно легендарные цифры в 200, 400 и более тысяч человек. Количество убитых воинов Мамая в некоторых сказаниях достигает 400 тысяч человек.

Эти преувеличенные цифры приводятся и в таком новом издании, как «Очерки истории СССР», где читаем: «Общая численность войск Мамая достигла 250–400 тысяч человек». Впрочем, количество русских воинов, сражавшихся против Мамая, определяется в той же работе более осторожно: «По летописным сведениям общая численность русской рати, двинутой в степь, за Дон, достигла 150–400 тысяч воинов[696]». Таким образом, на Дону должно было сражаться, примерно, 400–800 тыс. человек, и это войско, в котором преобладала конница. Насколько невероятны такие цифры, видно из следующей справки. «Великая армия» Наполеона, перешедшая Неман, насчитывала 420 тысяч человек, в Бородинской битве с обеих сторон сражалось 250 тысяч человек.

К счастью, летописные данные позволяют в какой-то мере корректировать сведения о количестве русских и татарских сил, столкнувшихся на Куликовом поле. По сказанию о Донском побоище, помещенному в Московском своде конца XV в., Дмитрий Иванович собрал на Коломне перед выступлением в степь «100 000 и сто». Тут же дана и другая цифра: «Было всей силы и всех ратей числом с полтораста тысяч или с двести тысяч[697]». Как видим, летописец не очень затруднял себя точным подсчетом войск и охотно готов был уменьшить или увеличить количество сражавшихся на 50 тысяч. Но цифру в 100 или 150 тысяч воинов найдем и в других летописях. Повидимому, русские летописцы считали ее в какой-то мере близкой к истине. Однако и в этом случае на Куликовом поле должно было сражаться громадное войско, около 200–300 тысяч человек с обеих сторон. Не решаясь отвергнуть или подтвердить такую цифру, приведем только несколько справок о количестве воинов в крымских ордах, делавших набеги на Россию в XVII в. Обычно это были незначительные и раздробленные отряды, но в 1632 г. численность татарского войска, достигшего Ливен, определяли в 20–30 тысяч человек. Эта цифра далека от 100–150 тысяч воинов Мамаевой рати, но не следует забывать о том, что поход Мамая был исключительным по грандиозности.

Состав русского войска, сражавшегося на Куликовом поле, резко отличался от состава татарских полчищ своей однородностью. В Куликовской битве с русской стороны в основном сражались русские. Кроме них в битве приняли участие отдельные украинские и белорусские отряды. Так, одним из героев битвы был воевода князь Дмитрий Боброк, «родом земли волынские», тот самый князь волынский, который в 1376 г. осаждал Великие Болгары. По родословным книгам, он «приехал из Волынские земли» и женился на Анне, сестре великого князя Дмитрия Ивановича Донского. Подобные выезды из других земель на службу к великим князьям обычно сопровождались переездом не только феодала, но и его военных слуг. Поэтому участие в Куликовской битве украинцев не только возможно, но и вполне вероятно.

В составе русских войск, сражавшихся на Куликовом поле, найдем двух сыновей Ольгерда, Андрея полоцкого и Дмитрия брянского. С полоцким князем должны были прийти и некоторые полочане. Следовательно, в полках на