– Что? – Ее глаза расширились, и подруга подалась вперед. – Кто это?

Качая головой, я вытянула руку, нажимая кнопку громкой связи. Мы обе вытаращились на телефон, когда глубокий голос Райдера наполнил комнату.

– Мэллори, это Райдер. Я звоню с телефона Гектора. Я забыл, что у меня сдохла батарейка. Совсем вылетело из головы. Я сейчас заряжаю свою трубку. Черт. Все это не имеет значения. Он сказал, что ты была здесь. Что была на чердаке. Почему ты меня не разбудила?

Повисла пауза, и Эйнсли пробормотала:

– Хороший вопрос.

Я выстрелила в нее взглядом, а Райдер продолжил.

– Это ад. Я знаю, почему. Мэллори, позвони мне. Попробуй позвонить по этому номеру или на мой. Но позвони. – Послышался звук хлопнувшей двери, а потом он произнес: – Пожалуйста, Мэллори. Позвони мне.

Звонок отключился, а мы все сидели, уставившись на экран телефона.

Эйнсли заговорила первой.

– Ты собираешься звонить ему?

– Я… – Во мне поднялась надежда, приторная в сравнении с горечью разочарования и злости.

– Райдер сказал, что у него сдохла батарейка. Вот почему он не отвечал, когда ты звонила, – рассудила подруга. – И ведь он никогда не лгал тебе раньше, да?

Я покачала головой. В тот вечер у него в телефоне действительно садилась батарейка. Теперь я вспомнила.

– И он позвонил сам, очевидно, сразу после того как ты ушла, – продолжала она. – Это что‑то да значит.

Я тоже так думала, но, честно говоря, уже не знала, что и думать.

– Позвони ему, – настаивала Эйнсли. – Дай ему шанс объясниться. – Когда я подняла на нее взгляд, она слегка улыбнулась. – Я не эксперт в любовных делах, но, если ты его любишь, ты дашь ему шанс все объяснить. Ты ведь любишь его?

Мое сердце кричало «да».

– Позвони ему.

Я не знала, что мне делать.

Ну, в смысле, я знала, что должна вернуться домой и расхлебывать кашу, но вот что делать с Райдером… понятия не имела. Я хотела поговорить с ним и в то же время не хотела.

Мне не хотелось грузить его… драмой наших отношений. Только что убили мальчишку, которого он считал братом. Ему было совсем ни к чему разбираться со мной и с тем, что происходит или не происходит между нами.

И в то же время я боялась услышать, что он скажет.

Боялась тех чувств, которые могли всколыхнуть во мне его слова.

По всей видимости, он не нуждался во мне.

Я поморщилась. Эта мысль больно ранила. Она царапала грудь, напоминая о том, что, когда пришло время действовать, когда я отказалась от многого, чтобы быть рядом с ним, меня попросту опередили. Может, это звучало и смешно, но так я чувствовала. Такой оказалась реальность.

И она снова убеждала меня в том, что я неудачница.

Возвращаясь домой ближе к ужину, я ожидала застать Розу и Карла на кухне, готовых наброситься на меня, как только я переступлю порог.

Этого не произошло.

Дверь в библиотеку была закрыта, и я слышала, как кто‑то ходит по кухне, скорее всего, Роза. Я остановилась у лестницы, зная, что должна покончить с этим, просто пойти к ней и держать ответ за свой поступок.

Но вместо этого я торопливо поднялась в свою комнату и закрыла за собой дверь. Вытащив телефон, я бросила сумку на подоконник. Мой телефон звонил, пока я ехала домой. Звонил Райдер, на этот раз уже со своего телефона. Он снова оставил сообщение.

В животе что‑то сжалось, когда я поднесла трубку к уху и прослушала сообщение. Сначала стояла тишина, а потом:

– Проклятье!

Он больше ничего не сказал. Раздались короткие гудки.

Я села на подоконник и уставилась на телефон. Меня подташнивало. В смятении, я закусила губу.

Я любила Райдера.

О боже.

Я была влюблена в него.

Я знала, что это правда. Любовь вспыхивала во мне, распирала меня изнутри каждый раз, когда я видела его. Любовь заставляла меня забывать обо всем на свете, когда я оставалась с ним наедине. Любовь не давала мне дышать, когда я встречала его пристальный взгляд. Любовь была тем наслаждением, которое я испытывала от его самых невинных прикосновений. Любовь дарила мне возможность оставаться собой рядом с ним, зная, что не нужно быть идеальной или беспокоиться о том, что он обо мне подумает, потому что он принимал меня такой, какая я есть. И разве этого мало?

Но любовь до смерти пугала меня.

Я боялась, что сердце мое разобьется. Я знала, что Райдер заботится обо мне, даже любит, по‑своему, как можно любить друга детства, но я не знала, насколько глубоки его чувства и совпадают ли они с теми, что чувствовала к нему я. Потому что одно дело – любить, и другое дело – быть любимой. К тому же он не говорил, что влюблен в меня. Он произносил много других слов, он много делал для меня… но эти слова так и не прозвучали. Когда я застала его с Пейдж, во мне родилось незнакомое чувство, для которого я еще не придумала названия. На душе было муторно и тревожно, как будто я что‑то упустила или забыла сделать.

Хуже могло быть только разбитое сердце.

Я не хотела, чтобы наступил день, когда я потеряю его, и, видит бог, в мире существует так много вариантов потерять кого‑то. Я не хотела стать его разочарованием. Я не хотела, чтобы он разочаровал меня .

Изнывая от беспокойства, я спрыгнула с подоконника и подошла к двери. Остановилась и задумалась. Куда пойти? Если спуститься вниз, придется столкнуться с Карлом и Розой, поэтому я отступила к кровати, и…

Я не вышла к ним.

Я не позвонила Райдеру.

Я поступила так, как всегда поступала двенадцатилетняя Мэллори.

Я спряталась.

Сегодняшний день обещал стать пыткой.

Это все, о чем я могла думать, пока тащилась к заднему входу школы Лэндс Хай. Джейден не будет поджидать меня у шкафчика в раздевалке. Он не забежит в столовую, чтобы пофлиртовать с девчонками, тайком подворовывая у них жареную картошку, и я предчувствовала, что сегодня все только и будут говорить о том, что произошло в субботу.

Каждая моя клеточка ныла, пока я поднималась по лестнице к своему шкафчику. Теплое платье‑свитер не помогало побороть холод, пробиравший до костей. Я почти не спала прошлой ночью, и Роза, должно быть, поняла это и за завтраком не приставала с расспросами. Разве что сказала, чтобы я одевалась теплее, поскольку обещали снегопад. Странно, но ее осторожное молчание оказалось страшнее, чем открытая конфронтация. Чувствуя, что меня уже клонит в сон, я открыла дверь шкафчика.

– Мышь.