— Откуда мне знать, что эти роскошные апартаменты принадлежат тебе?

— Нет, — твердо сказал Дима. — Их я тебе отдать не могу. Они важные.

— Да не нужно отдавать, просто покажи, господи. Протяжно скрипнув шаткой кроватью, Дима встал и пересек комнату в три коротких шага. Он встал напротив большого серванта и покосился на Макса.

— Не смотри, пожалуйста. Максим фыркнул, выдохнув облако дыма, и насмешливо уронил руку, прикрыв ею глаза.

— Вперед, — разрешил он. — Я не вижу. С грохотом выдвинулся ящик, потом еще один. Что-то упало и покатилось, Макс поднял голову. Дима стоял перед ним, торжественно протягивая хрупкие желтые документы.

— Свидетельство.

— Отлично, — сказал Макс, — И твой паспорт.

— Паспорт?

— Конечно. Откуда мне знать, что здесь твоя фамилия?

— Ладно, — Дима побрел к вешалке и вернулся с паспортом. Максим поднялся, осторожно придерживая кровать, еще раз заглянул в документы и сунул окурок в чашку.

— Принимается. Это всё. Тебе помочь собраться?

— Гм. Давай. Спустя две минуты они упаковали вещи.

— Ну что? — спросил Дима. — Обулся уже? Пойдем, наверное?

— Идем, — Макс кивнул, и они вышли наружу.

— Черный ход, — сказал Дима, исчезая в темноте. Лязгнула тяжелая дверь. «Ну и дыра», — еще раз подумал Максим. И осторожно побрел следом.

— И лифт не работает? — спросил он, когда они вдвоем пробирались через шаткий балкон.

— Не знаю, — ответил Дима.

— А. На улице Макс перевел дух и закурил.

— Ну что? Будем прощаться?

— Ага, — сказал Дима. — Увидимся в Москве.

— Ты всё запомнил? Какое агентство, что просить?

— Ага, — повторил Дима.

— Что же, — Максим ухмыльнулся, сунув руку в карман. — Тогда — до встречи. Увидимся в Москве. И Дима ушел. Макс покурил у черного хода, запрокинул голову и осмотрел суровое кирпичное здание. Пощелкав языком, он вынул мобильник, набрал такси и сунул руку в карман. Связка Диминых ключей была изъедена зеленью, она пачкала и пропитывала медью всё, к чему прикасалась. Спустя два часа Максим снова тащился вверх по этой лестнице, нагруженный рюкзаком, проклиная себя за то, что не догадался проверить лифт. Он разыскал нужный этаж — пятно зеленой краски на ступенях. В коридоре стоял запах малосольных огурцов. Этажом ниже о чем-то ругались и спорили. Макс нашел квартиру и со второй попытки отпер дверь. «Всего пару дней», — думал Максим. Каких-то пару дней, и они с Лизкой тоже уедут. Если получится — насовсем. Других вариантов не оставалось.

25 мая 2005 года

Теперь, двумя годами позднее, сидя в «мерсе» на обочине разбитого шоссе, зажав между колен бутылку дорогого пойла, облитую сургучом и перетянутую капроновой нитью, Макс только смеялся. Он вспоминал день перед отъездом, и как с утра не оказалось холодной воды, а днем отключился свет, а вечером опять исчезла вода, на этот раз горячая.

Тогда он материл район, и город, и какие-то власти. Теперь же — Максим точно знал, что власти не при чем, как и всё остальное.

Проблема была не в районе. Проблемой был весь мир: это гнилое, мертвое, глубоко ущербное место под названием «известная часть Вселенной». Простая и грустная истина: здесь не работало нихуя. Каждая дорога вела к началу или в никуда. Любое дело оборачивалось ничем. Это была спираль. Это была воронка, и Макс достиг ее центральной точки. И ему здесь даже нравилось. Он поднял виски и посмотрел на звезды сквозь его янтарный полумрак. Максим купил эту бутыль по бешеной цене, даже втройне бешеной, потому что на заправке и потому, что возле аэропорта. Купил скорее рефлекторно, будто чтобы сдержать обещание.

— Пакетик нужен? — спросила девушка у кассы.

— Нет.

— Провожаете кого-то? — она улыбалась, хоть Максу и было плевать.

— Да. Себя, если честно.

— О, в конечном итоге, как нам без этого, — она щелкнула кассой и оборвала чек. — Почему я спросила — просто у вас вид какой-то знакомый… это не вы были в газетах, или где-то еще?

— Нет, если честно, — ответил Максим.

— А, ну, в общем. Простите.

— Не страшно, — Макс поднял бутылку за сургучное горлышко. — Мне часто это говорят. Он развернулся и побрел наружу. Автоматические двери скользнули в стороны, и в лицо Максиму плеснула свежим воздухом ранняя майская ночь. Сидя в машине, он поежился, открыл и снова прихлопнул дверь. Пить желания не было. Не ради ясности ума — просто Макс как-то перерос саму идею хотения. Он прислушивался к своим желаниям, перебирал свои потребности, и не мог отыскать ничего вообще. Даже спать не было смысла — всё равно с утра обнаружишь за окном тот же безнадежный, бесполезный, бессмысленный мир. Максим улыбнулся.

— Ну что, господа, — сообщил он пустым сиденьям. — Обратного пути нет. Время пришло, по большому счету. И даже курить ему больше не требовалось. Разум Макса был чист и прозрачен, как стекло «мерса» и весенняя ночь по ту сторону. Максим нашарил ключ и повернул его в зажигании. Двигатель затарахтел, потом чихнул и заглох. Сраная тачка. Она упорно его не слушалась. Она не хотела принадлежать ему. Бля, он даже не понял до сих пор, как выключается микроклимат.

— Ничего, девочка, — ухмыльнулся Макс. — Хочешь ты этого или нет, но мы покатаемся. В конечном итоге. Забросив мешавшую бутылку назад, он повернул ключ еще раз и взялся за руль. Теперь мотор грохнул и заработал, мягкой вибрацией пульсируя в руках. Максим убрал ручник и выжал газ, и машина тронулась, выбираясь на дорогу, перемалывая колесами гравий. Вдоль трассы плыли оранжевые фонари, и в глазах Макса лопастями завертелись тени. Он прищурился, глядя в сияние, набирая скорость, и в полудреме ему казалось, что дороги нет, и столбов нет, и фонарные сферы плывут в космическом мраке как звезды, а он скользит между ними, трезвый и спокойный, пустой и будничный, как яичная скорлупа. Максим летел в прошлое.

25 мая 2005 года

— У тебя какой-то радостный вид, — заметила Лиза тогда, в аэропорту перед таможенным контролем, пристраивая сумку на весы. Макс поскреб свежую щетину.

— Я счастлив за тебя, — он криво ухмыльнулся. — И рад, что всё более-менее решилось.

— М-да? А я вот за тебя переживаю, — она коснулась его плеча мягкой ладонью. — С тобой точно будет всё в порядке?

— Не нужно.

— Что «не нужно»?

— Переживать. Когда ты это делаешь, для кого-нибудь это плохо кончается.

— Блин, — Лиза закусила губу и отвернулась. — Ладно, я рада, что ты меня отпускаешь. Так, наверное, будет лучше всего.

— Я просто не хочу найти тебя мертвой, — сказал Максим. Или чтобы ты нашла меня. Но Лиза уже не слушала. Она заполняла декларацию.