— Вас вызывает Италия, — объявил невыносимо громкий голос телефонистки.

Последовала пауза.

— Алло? — вопросительно произнесла трубка мужским, совершенно не итальянским голосом.

— Дорогой Дик, — сказал Монти, — сколько раз тебе повторять, что я терпеть не могу междугородние переговоры, особенно во время завтрака?..

* * *

— Если ты не поедешь за Люкой, то поеду я, — сказала Эмили.

— Все не так просто, — возразил Блейз. — Ты же знаешь, какой он. Мы не можем держать его здесь против его воли, он просто сбежит.

— Я хочу, чтобы ты привез Люку.

— Знаешь, пока мы с тобой такие, даже лучше, если его не будет дома.

— Какие — такие?

— Вот такие!

— Мне иногда кажется, что ты ненавидишь собственного ребенка.

— Эмили, не говори глупостей, все и так достаточно скверно…

— Я знаю, ты уже сто раз успел обо всем пожалеть, тебе хочется сбежать отсюда куда подальше…

— Эмили, замолчи!

— Из школы опять звонили.

— Ничего удивительного. Если так дальше пойдет, нас скоро лишат родительских прав. Слава богу, что скоро уже каникулы.

— Еще доктор Эйнзли звонил. Разговаривал совершенно как чокнутый.

— Да пошел он.

— И миссис Батвуд.

— Честное слово, по-моему, пусть лучше Люка поживет какое-то время с Харриет. У меня сейчас и без этого маленького привидения забот хватает. А к осени мы переведем его в тот интернат.

— Кто это — мы?

— Мы с тобой, ты и я. Осенью…

— Доживу ли я до осени, вот вопрос.

— Это что, суицидальная угроза?

— Нет, зачем. Просто я не знаю, смогу ли выдержать такое напряжение. И что будет, если не смогу. Осень далеко. Да и мало ли что со всеми нами до этого может случиться.

— Что еще тебе не нравится? Я же здесь — так или не так?

— Не знаю.

— Послушай, ради тебя я бросил все. Ну, чего еще ты хочешь?

— Это ты хочешь. Хочешь вернуться к ней.

— Да ничего подобного!

— Ладно, хватит об этом. — В продолжение всего разговора Эмили сидела, глядя на скатерть, и ни разу не повысила голос. — Все, хватит. Все. Хватит.

— Господи, сколько можно! — не выдержал Блейз. Он готов был набрать в легкие побольше воздуха и орать — от неизвестности, страха и отчаяния.

— Думаю, нам с Люкой лучше всего убраться поскорее куда-нибудь в Австралию, чтобы ты мог наконец вернуться к своей Харриет, — сказала Эмили. — Если, конечно, ты будешь любезен и оплатишь нам дорогу.

— Эмили, перестань. Сама понимаешь, что это бред.

— Это не бред. Наверное, я не сумела тебе как следует объяснить, насколько мне дорог Люка. Он мой сын. Он — единственное, что у меня есть в этой жизни. Он принадлежит мне и только мне, и никакой Харриет я его не отдам. Не хочешь ехать за ним сегодня — не надо. Но чтобы к концу недели он был здесь — иначе я сама туда явлюсь и разнесу весь ваш вонючий дом в щепки. Это ясно?

— Хорошо, хорошо. — Этот новый тон Эмили пугал Блейза. Зачем ей понадобилось разворачивать эту новую кампанию именно сейчас, когда ему столько всего надо обдумать? И так невозможно ни в чем разобраться, а тут еще Люка. — Хорошо, — сказал он. — Я его привезу.

— Когда ты встречаешься с адвокатом насчет развода?

— Скоро.

— Завтра, послезавтра — когда?

— Я сказал, скоро! Не могу же я заниматься всем одновременно!

— Не будет развода — все, адью, надеюсь, это ты понимаешь?

— Понимаю, понимаю. — Рука Блейза в кармане судорожно сжала два письма. Оба они пришли сегодня, Эмили о них не знала. Первое письмо было от Монти, второе от Харриет. Монти написал следующее:

«Дорогой Блейз,

Ставлю тебя в известность, что наш старый друг Магнус Боулз скончался, — на всякий случай я решил сообщить тебе об этом немедленно. Я умертвил его вчера в интересах Харриет. (Она искала в твоих бумагах адрес Магнуса и порывалась встретиться с ним.) Он принял слишком большую дозу снотворного и не проснулся. Впрочем, в любом случае его миссия уже завершена, и его кончина лишь упрощает дело для всех участников. Сожалею, что не смог предварительно проконсультироваться с тобой.

Мне остается лишь со всей искренностью уверить тебя в том, что между мною и Харриет абсолютно ничего нет и что — с этой стороны, во всяком случае, — никакие неприятности тебе не грозят. Надеюсь, ты и сам уже это понял. Более того, если тебе понадобится моя помощь, неважно какая, ты всегда можешь на нее рассчитывать. (Например, ты можешь взять у меня денег взаймы.) Пожалуйста, имей это в виду и прости меня за то, что наши отношения закончились так неудачно. Думаю, однако, что по зрелом размышлении ты не станешь винить меня во всех своих бедах.

Наконец, еще одно замечание — которое, надеюсь, ты тоже мне простишь. Если ты по-прежнему хочешь удержать Харриет, возможно, еще не поздно что-то сделать, но делать это следует быстро и решительно. Для этого тебе нужно появиться здесь, побыть хотя бы какое-то время и забрать инициативу в свои руки. Харриет вернулась в Худхаус. Ждет она тебя или не ждет — этого я не знаю. Но если ты не появишься, она может выкинуть что угодно. Я не говорю, что она сделает от отчаяния что-нибудь непоправимое, но с нее вполне станется, например, уехать куда-нибудь — исчезнуть, чтобы порвать с тобой окончательно. Вероятно, она пока еще на что-то надеется, но это не может продолжаться вечно.

Еще раз извини. Желаю вам обоим всего наилучшего.

Искренне твой Монти».

(Типичный Монти, мысленно добавил Блейз.) В письме от Харриет говорилось:

«Дорогой Блейз,

Тот факт, что ты до сих пор не приходил сюда, не писал, не звонил и никак не давал о себе знать, показал мне то, что, вероятно, и должен был показать. Ты ушел. Ты покинул меня. Тебе надо было, чтобы я это поняла — и я поняла. Смогла бы я простить тебя сейчас, если бы ты решил навсегда оставить Эмили Макхью и вернуться ко мне? Не знаю. Так или иначе, ты этого не сделаешь. Не стану докучать тебе рассказами о том, как я несчастна, — я пишу вовсе не для этого, а чтобы сказать следующее. По всей видимости, тебе нужен развод. Так вот, я готова пойти тебе навстречу, но при одном условии: Люка останется со мной. Думаю, у тебя нет оснований сетовать: у меня создалось впечатление, что тебя, равно как и его мать, не слишком беспокоит его будущее. В Патни ребенком никто не занимался, при необходимости это можно будет доказать. Сам он страстно хочет остаться со мной и не испытывает желания возвращаться к вам с Эмили. Я готова сражаться за Люку через суд, но все же верю и надеюсь, что, принимая решение, вы тоже будете руководствоваться интересами ребенка. Ему нужно общение, уверенность в завтрашнем дне и любовь; все это я могу ему дать. У меня ему будет гораздо лучше — во всех отношениях. Полагаю, вам следует благодарить меня за то, что я намерена посвятить свою жизнь воспитанию вашего сына. К тому же вы получите то, что вам от меня нужно, без всяких препятствий и осложнений с моей стороны. Но Блейз, как ты мог, как такое могло случиться, не могу поверить в этот кошмар до сих пор! И люблю тебя, как любила всегда, вот что самое ужасное. Если та, другая твоя жизнь вдруг не сложится… — но что толку об этом говорить. Становиться твоей покорной рабыней я, во всяком случае, не намерена. Ты выбрал ее — значит, тебе придется обходиться без меня. Как мне все это вынести?.. Извини, я не хотела этого писать. Мое требование насчет Люки совершенно серьезно.