Александра существом своим, привыкшим к движению и ритму, чувствовала ловушку. Она не смогла бы объяснить – а если б попыталась, ее наверняка бы подняли на смех, – но порой весь мир казался ей лишь сочетанием последовательных и повторяющихся движений. И, находясь рядом с Кан Сяолуном, вселенная двигалась не так, как было ей положено, давала сбой. Спотыкалась.

Девушка шла рядом с племянником профессора Кана – он предложил прогуляться по набережной перед ужином – и пыталась урезонить собственный инстинкт, который приказывал ей бежать.

Впереди, у причала, покачивалась «Джонка» – ресторан, в котором захотел отобедать Кан Сяолун. Как и в прошлый раз, выбрал он заведение нарочито дорогое и подчеркнуто роскошное. Саша не видела смысла в посещении подобных мест – особенно в этом случае. У них с ученым намечалось не свидание, а деловая встреча. Ему незачем было производить на нее впечатление или запугивать, не так ли?

Она хотела было поинтересоваться у своего спутника причинами такой любви к претенциозному и вычурному, как вдруг Кан Сяолун хмыкнул и с неожиданной силой сжал ее руку.

– Улыбайтесь, госпожа Сян Джи, – приказал он, и голос его внезапно затвердел, заострился.

– Что? – вскинулась девушка и окаменела.

Длинная черная машина, хищная, будто акула, остановилась неподалеку, и мальчик, обряженный в ливрею ресторана, подскочил к ней, склонился, отворяя дверь. Уже понимая, что предчувствия не обманули ее, что ловушка захлопнулась, Александра попыталась отступить назад, освободиться. И не преуспела.

Из автомобиля выбрался ее отец, а следом за ним, округло улыбаясь, ступила на ковровую дорожку перед рестораном и матушка.

Девушка резко дернула на себя руку, и на этот раз Кан Сяолун отпустил ее.

– Давайте позабавимся, уважаемая госпожа Сян? – коснулся ее шеи тихий холодный шепот.

Она не знала, что происходит, понимала только одно – таких совпадений не бывает. Ученый зачем-то подстроил эту встречу, столкнул их с родителями лбами.

– Ах вы!.. – зашипела Саша в ответ, но тут чета Сян заметила их с профессорским племянником, поклонилась – и момент для реванша был потерян.

– Мы с Сян Джи решили встретить вас, – чуть наклонив голову, плавно и радостно сказал ее родителям Кан Сяолун, и девушка на мгновение поверила в его искренность, поверила даже несмотря на то, что знала: он лжет. – Прошу, не сочтите эту вольность за обиду.

– Моя дочь, – чуть сжал губы председатель, – имеет склонность к своеволию. Очень по-американски. Полагаю, это она заставила вас ждать здесь, на дороге, нашего прибытия.

– Ваша дочь? – переспросил молодой человек и будто невзначай приобнял ее. – Что вы, это было мое желание, и она пошла мне навстречу, как и следовало ей поступить. Не так ли?

«Он может сказать отцу про рыбку, – мелькнула в голове девушки яркая, как вспышка молнии, мысль. – Скажет ли? Не для этого ли сейчас он поставил нас с ним друг напротив друга, будто бойцов на ринге?»

Закипая черной, злой яростью, она подняла глаза – и встретилась с темным взглядом Кан Сяолуна. В нем таились, извиваясь, приказ и насмешка, а еще – осторожная, расчетливая жестокость.

– Простите меня, отец, матушка, – вздернув подбородок, прошелестела молодая госпожа Сян. – Как могла я отказать господину Кану, зная его искреннее и, – выделила она последнее слово, – пылкое желание услужить вам?

Профессорский племянник слегка шевельнул пальцами, будто предположение о том, что он может служить кому-то, было противно ему. Девушка почувствовала его прикосновение сквозь тонкую ткань платья и позволила себе улыбнуться. Она тоже умеет кусаться.

– Пойдемте же, – мягко предложила она, перехватывая у Кан Сяолуна инициативу. – Пойдемте же и насладимся обедом и приятной беседой.

Кан Сяолун

«Люди, – думал ассистент Кан, – как черные и белые камни на доске вейци. Умелый игрок передвигает их по своему желанию и в соответствии с избранной стратегией, и у каждой шашки есть свое место и цель. И это правильно, потому что такова структура мира – если ты не в силах повелевать своей судьбой, кто-то другой распорядится ею за тебя».

Сян Джи, он решил это сразу, слишком слаба, чтобы быть игроком. Когда Кан Сяолун увидел ее в первый раз, там, в кабинете своего дядюшки, девушка показалась ему чайной розой, выращенной под стеклянным колпаком, вещью, которая услаждает взгляд, но не разум. В ней не было ни спокойной, решительной силы старой ведьмы Тьян Ню, ни яростного огня председателя Сяна. Оттого он отвел ей в готовящемся спектакле роль марионетки, и до сих пор она покорно кружилась в том танце, что был ему угоден.

Но сейчас… Сейчас Сян Джи вдруг, развернувшись, сменила маску, будто лиса-оборотень, играющая с иллюзиями, как ребенок – с тряпичным мячиком.

Мужчина по привычке замер на мгновение, чтобы осмыслить движение своих эмоций, и неожиданно понял, что впервые за долгое время заинтригован. И раздосадован – он не любил ошибаться.

– Зачем вы подстроили эту встречу? – тихо, но твердо спросила его девушка, пока они поднимались вслед за ее родителями по трапу «Джонки». – Вы не выглядите человеком, который мечтает о том, чтобы выслужиться перед моим отцом ради снисходительной подачки.

Кан Сяолун наклонился к ней, поддерживая ее за руку. Тонкое девичье запястье вздрогнуло.

– Вы говорите так, будто ни на миг не допускаете даже возможности того, что сегодняшний обед – лишь совпадение, счастливое, но случайное.

Сян Джи подняла к нему лицо, и во взгляде ее полыхнуло бешенство – самое настоящее, неподдельное, сверкающее огнем и сталью. Оно ослепляло, и на мгновение ему даже захотелось прикрыть глаза.

О да! Не марионетка. Пока не игрок, но и не камешек на доске времен и историй. «Возможно, – подумал мужчина с неожиданным неудовольствием, – старая Тьян Ню все же знала, кому оставить свою рыбку, ключ к небесным воротам, а я… я счел ошибкой то, что было стратегией».

Мысль была неприятная. Мерзкая эта была мысль, и Сяолун сглотнул, чтобы не чувствовать внезапного привкуса желчи на языке.

– Вы правы, – отрезала между тем Сян Джи, – я не допускаю такой возможности, потому что она недопустима. Не надейтесь, что я буду терпеть эти ваши… извивы!

Ха! Она не будет терпеть!

Мужчина прищурился, уже зная, как и что ответит, но в этот момент в их беседу неожиданно вмешалась матушка Сян Джи. Ухоженная и улыбающаяся, она, по мнению Кан Сяолуна, была прекрасным аксессуаром – председатель Сян явно обладал хорошим вкусом в том, что касалось дорогих вещиц.

– Не так громко, дочь, – шелково прошелестела госпожа Сян, и в голосе ее, под мягкими переливами вежливости, внезапно зазвучал холод. – Ты в месте, где тебя видим и слышим не только мы с отцом.

Сян Джи дернулась, едва не оступилась, но Кан Сяолун успел подхватить ее под руку. Одного взгляда на девушку ему хватило, чтобы понять – бешенство ее ничуть не угасло, но теперь к нему прибавилась сомнение. Внучка Тьян Ню явно не научилась пока справляться с ударами, что наносили ей близкие люди, и это, конечно, можно было использовать. Нужно было использовать.