— Берегите Лауру, Джо.

— Будьте покойны, мистер Стэнли.

— Не забудьте написать.

— Непременно!

Пауза. Поезд все ещё не двигается. Молчание становится натянутым.

— Кажется, будет опять дождь, — говорит Стэнли, чтобы его нарушить. Новая томительная пауза.

Поезд тронулся. Стэнли кричит:

— Поехали! Прощай, Лаура! Прощайте, Джо!

Но поезд дрогнул и остановился. Стэнли хмурится, глядя вперёд на рельсы.

— Верно, воду набирает. Постоим ещё пару минут!

Но поезд тут же снова тронулся и плавно пошёл, развивая скорость.

— Ну, до свиданья! До свиданья!

На этот раз Стэнли уехал. Джо и Лаура стояли на платформе, пока не скрылся из виду последний вагон. Джо усердно махал рукой, Лаура стояла неподвижно. Она была бледнее обычного, в глазах блестела подозрительная влага. Джо это видел. Молча пошли они обратно к автомобилю.

Когда они вышли из крытого вокзала и подошли к машине, уже снова моросил дождь. Лаура хотела было сесть сзади, но Джо с заботливым видом протянул руку:

— Вы совсем промокнете там, миссис Мнллингтон. Надвигается большой ливень.

Она сперва поколебалась; но потом, не говоря ни слова, села на переднее место. Джо кивнул головой, как бы говоря, что она поступает благоразумно, затем сел рядом с ней и взялся за руль.

Он ехал медленно, отчасти из-за дождя, туманившего стекло снаружи, главным же образом потому, что ему хотелось продлить это путешествие. Внешне он сохранял почтительность, но его так и распирало гордое сознание выгодности своего положения: Стэнли умчался, бог знает куда, каждую минуту все больше удаляясь отсюда, а Лаура сидит в автомобиле рядом с ним, здесь, вот в эту самую минуту. Он осторожно взглянул на неё. Она отодвинулась на самый край сиденья и смотрела прямо перед собой; он чувствовал, что каждая жилка в ней дрожит от возмущения, что она вся насторожилась, словно готовясь обороняться. Джо подумал, что ему нужно быть очень осмотрительным, тут не годятся такие штуки, как, например, тихонько прижаться коленом к её колену; потребуется совсем другая тактика, недели, а то и месяцы стратегии; придётся действовать медленно и с дьявольской осторожностью. У него появилось ощущение, будто Лаура его ненавидит.

Он сказал вдруг тоном кроткого сожаления:

— Мне думается, вы не очень меня жалуете, миссис Миллингтон.

Молчание. Джо продолжал смотреть на дорогу.

— Я над этим вопросом особенно не задумывалась, — отвечала Лаура довольно презрительно.

— О, я знаю. — Заискивающий смех. — Я ничего такого не предполагал… Я только подумал, не поможете ли вы мне немножко вначале с заводом… и… я право не знаю…

— Нельзя ли пустить машину побыстрее? — перебила Лаура. — Мне надо к шести быть на дежурстве в столовой.

— Да, пожалуйста, миссис Миллингтон, — он нажал ногой акселератор, ускорив ход так, что дождь забарабанил в стекло. — Я просто надеялся, что вы позволите мне делать для вас всё, что я смогу. Мистер Стэнли уехал. Какой человек! — Джо вздохнул. — Он дал мне возможность выдвинуться. Я для него готов на все, на все!

Пока он говорил, дождь полил как из ведра. Они находились в открытой степи, и ветер был сильный. Автомобиль, под одним только тонким верхом, совершенно незащищённый с боков, испытывал на себе всю силу проливного дождя.

— Боже мой, — вскрикнул Джо, — да вы совсем промокли.

Лаура подняла воротник жакетки.

— Ничего.

— Да как же можно! Смотрите, вы насквозь промокли. Надо остановиться на минуту и укрыться где-нибудь. Ведь это настоящий потоп!

Это был действительно настоящий потоп, и Лаура, не надевшая макинтоша, уже довольно сильно промокла. Ясно было, что через несколько минут все на ней вымокнет до нитки. Несмотря на это, она молчала. Но Джо, увидев слева от дороги старую церковь, вдруг повернул автомобиль и подъехал к ней.

— Скорее! — настаивал он. — Бегите внутрь! Это ужас что такое! — Он взял Лауру за руку, уже самой неожиданностью своих действий заставив её выйти из автомобиля, и пробежал вместе с ней по дорожке до паперти старой церкви, с которой ручьями стекала вода. Двери церкви были открыты.

— Входите внутрь, — крикнул Джо, — иначе вы насмерть простудитесь! Ужас, ужас!.. — и они вошли.

После колючего ветра им показалось тепло в темноватой и тесной церковке, пропитанной слабым запахом свечного воска и ладана. В глубине смутно виднелся алтарь, а на нём большое медное распятие и оставшиеся после воскресной службы две шарообразные медные вазы с белыми цветами. Здесь царила тишина, атмосфера иного, незнакомого мира.

Стук дождя, барабанившего по свинцовой крыше, словно подчёркивал эту тёплую тишину.

С любопытством оглядываясь вокруг, Джо прошёл по боковому приделу, как-то подсознательно отметив массивные резные скамьи со спинками, о которых упоминал Стэнли.

— Чертовски странное место, но здесь, по крайней мере, сухо. — Потом, заботливо: — Нам недолго придётся ждать, пока ливень кончится. Я во время довезу вас до столовой.

Он обернулся и вдруг увидел, что Лаура дрожит, прислонись к одной из скамей и сжав руки.

— О боже! — сказал он с великолепно разыгранным раскаянием. — Что же это я? Ваша жакетка совсем промокла. Позвольте, я помогу вам её снять.

— Нет, не надо, хорошо и так.

Она упорно не глядела на него и яростно кусала губы. Джо смутно угадывал, что в ней происходит какая-то борьба, глухая, непонятная.

— Но это непременно нужно, миссис Миллингтон, — возразил он все тем же дружеским, убеждающим тоном и взялся рукой за отворот её жакета.

— Нет, нет, — пробормотала, запинаясь, Лаура. — Говорю вам, мне не холодно. Не нравится мне здесь. Не следовало сюда приходить, дождь…

Она вдруг замолчала и торопливо сама сбросила жакетку. Она тяжело дышала, и Джо видел, как поднимаются и опускаются её груди под белой шёлковой блузкой, которая местами промокла и прилипла к телу. Обычное спокойствие, казалось, покинуло Лауру, нарушенное смутной таинственностью этого места, стуком дождя, безмолвием. Глаза её с испуганным выражением блуждали вокруг. Джо смотрел на неё молча, недоумевая. Лауру снова стал бить озноб. Тут Джо вдруг разом понял… Дурманящий жар разлился по его телу. Он сделал шаг вперёд.

— Лаура! — вырвалось у него. — Лаура! Лаура!

— Нет, нет! — вымолвила она, задыхаясь. — Мне нужно уйти, мне нужно… — Но уже когда она говорила это, руки Джо обвились вокруг неё. Они порывисто сжали друг друга в объятиях, губы их искали друг друга. Лаура застонала. Ещё раньше чем раскрылись её губы, Джо знал уже, что её безумно влечёт к нему, что она боролась с этим много месяцев. Дикая и словно пьяная радость захлестнула его. Не разжимая объятий, они дошли до первой скамьи, широкой как постель и устланной подушками. Руки их сошлись, губы были влажны от желания. Дождь выбивал дробь по крыше, сумрак церкви стал красным и обступил их. Потом к алтарю вознёсся крик Лауры, крик физического упоения. А сверху глядело на них лицо распятого.