Кровь бросилась Броку в лицо.

– Будь ты проклят, дьявол!

Струан уронил сгоревшие векселя на песок и раздавил их каблуком.

– Благодарю вас, мистер Кьюдахи. Доставьте людей на «Грозовое облако».

– Есть, так точно, сэр! – Кьюдахи и матросы кинули последний взгляд на серебро и, отирая пот со лба, бросились к своим лодкам.

– Ну, с этим покончено, – сказал Струан Роббу и Кулуму. – Теперь мы можем заняться землей.

– Действительно «редкий случай», Дирк, – заметил Робб. – Это была великолепная идея.

Кулум посмотрел вокруг. Он увидел жадность и зависть в глазах, исподтишка наблюдающих за ними. Благодарю Тебя, о Господи, молча помолился он, за то, что Ты позволил мне быть частью Благородного Дома. Благодарю Тебя за то, что Ты позволил мне стать Твоим орудием.

Брок пришел в себя:

– Горт, давай всех своих ребят на берег, и быстро!

– Что?

– Быстро, черт побери! – яростно повторил Брок низким голосом. – И чтобы все при оружии. Не пройдет и нескольких минут, как все язычники-пираты, сколько их ни есть в Азии, будут дышать нам в затылок.

Горт бросился бегом.

Брок вытащил свои пистолеты и передал их Нагреку:

– Если хоть кто-нибудь подойдет ближе чем на пять ярдов, сноси ему голову. – Он подошел к Лонгстаффу. – Могу я воспользоваться этими солдатами, ваше превосходительство? Иначе не миновать больших неприятностей.

– А? Солдатами? Солдатами? – Лонгстафф, моргая, смотрел на слитки. – Чертнязьми, это что же, все настоящее серебро?! Вот это все? Чертнязьми, на восемьсот тысяч фунтов, вы говорили?

– Чуть больше, – нетерпеливо ответил Брок. – Так как насчет солдат? Морских пехотинцев, матросов. Любых, лишь бы при оружии. Для охраны, клянусь Богом!

– А, при оружии! Конечно. Адмирал, распорядитесь, пожалуйста.

– Эй, там! – рявкнул адмирал, взбешенный алчностью, читавшейся на каждом лице, включая лица офицеров Королевского флота. Морские пехотинцы, солдаты и матросы со всех ног бросились к нему. – Образовать круг, пятьдесят шагов от сокровища. Никого не подпускать. Ясно? – Он посмотрел на Брока, сверкая глазами. – Я буду отвечать за его сохранность в течение часа. Потом оставлю, где лежит.

– Премного благодарен, адмирал, – ответил Брок, подавив проклятие.

Он взглянул на море. Катер Горта быстро шел к «Белой ведьме». Часа хватит, прикинул он, проклиная Струана и его серебро. Где, во имя Господа, смогу я пристроить столько денег? Под чью подпись решусь их отдать? Когда вот-вот грянет война и мы, возможно, опять не сможем торговать, а? Если торговля не прекратится, тогда я легко расплачусь за весь чай этого года. Но до тех пор, пока никто не сможет этого гарантировать… Господи, да векселя любой компании останутся пустыми бумажками! За исключением Благородного Дома, будь он трижды проклят!

Здесь нет ни банка, ни подвала с сейфами, и не будет тебе покоя, пока ты не избавишься от всех этих слитков до последнего. Твоя жизнь висит на волоске. Раньше нужно было думать, клянусь Богом! Ты должен был предвидеть, что замыслит этот растреклятый мерзавец. Вот уж подловил он тебя так подловил.

Брок с трудом оторвался мыслями от серебра и посмотрел на Струана. Он увидел на его лице насмешливую улыбку, и ярость обуяла его.

– День еще не закончился, клянусь Богом!

– Ты прав, Тайлер, – ответил Струан. – Осталось уладить еще один маленький спор.

– Да, клянусь Богом! – Брок начал проталкиваться сквозь немую толпу к помосту.

Тревога тут же вернулась к Кулуму, теперь она стала еще мучительнее, чем раньше.

– Послушай, отец, – торопливо заговорил он. – Дядя Робб прав. Брок отступится, когда цена дойдет до…

– Во имя Христа, не начинай все сначала, парень. Круглый холм принадлежит Благородному Дому.

Кулум беспомощно посмотрел на отца. Потом молча зашагал к столику аукциониста.

– Какого дьявола, что с ним такое? – спросил Струан у Робба.

– Ума не приложу. Он сегодня целый день места себе не находит, прямо как сука во время течки.

В этот момент Струан заметил Сару. Она стояла у края толпы с бледным лицом, похожая на статую. Карен прижалась к ее боку. Струан взял Робба под руку и повел к ним.

– Ты ведь еще ничего не говорил Саре, Робб, не так ли? О том, что остаешься?

– Нет.

– Сейчас самый подходящий момент. Теперь вы снова богаты.

Они подошли к Саре, но она их не замечала.

– Пливет, дядя Дилк, – сказала Карен. – Можно мне поиглать вашими класивыми килпичиками?

– Они в самом деле настоящие, Дирк? – спросила Сара, не отрывая взгляда от серебра.

– Да, Сара, – ответил ей Робб.

– Одному Богу известно, как тебе это удалось, Дирк, но спасибо тебе. – Ребенок зашевелился у нее в животе, она поморщилась и достала нюхательные соли. – Это значит… это значит, что мы спасены, так?

– Да, – ответил Струан.

– Мамочка, ну можно мне поиглать одним таким? – пронзительно прокричала ей Карен.

– Нет, дорогая. Беги поиграй где-нибудь. – Сара подошла к Струану и поцеловала его, из глаз ее катились слезы. – Спасибо тебе.

– Не благодари меня, Сара. Цена такого количества металла очень высока. – Струан коснулся рукой шляпы и оставил их одних.

– Что он имел в виду, Робб?

Робб рассказал ей.

– Я все равно уезжаю, – устало произнесла она. – Сразу, как только буду в состоянии. Как только родится малыш.

– Да. Так будет лучше всего.

– Я молю Бога, чтобы ты не нашел ее.

– О, не надо опять об этом, Сара. Пожалуйста, прошу тебя. Сегодня такой необыкновенный день. Мы снова богаты. Теперь ты сможешь иметь все, что только пожелаешь.

– Может быть, мне ничего другого и не нужно, кроме настоящего мужчины в семье. – Сара тяжело двинулась к баркасу и, когда Робб повернулся следом, чтобы проводить ее, резко бросила: – Спасибо, как-нибудь сама управлюсь. Карен, дорогая, пойдем-ка.

– Как тебе будет угодно, – ответил Робб и направился вдоль берега в противоположную сторону. Некоторое время он не мог разыскать Струана в толпе. Потом, подойдя почти к самому помосту, он наконец увидел его. Дирк весело болтал с Аристотелем Квэнсом. Робб присоединился к ним.

– Приветствую тебя, Робб, дружище, – экспансивно обратился к нему Квэнс. – Прими мои поздравления. Это был восхитительный жест. Я как раз говорил об этом тайпану. Великолепный! Во всем достойный Благородного Дома. – Он повернулся к Струану, его уродливое лицо лучилось от радости. – Кстати, ты должен мне пятьдесят гиней.

– Ничего подобного!