– Кажется, нечто подобное вы теперь хотите получить на Фаоне?

– Да, я на это надеюсь.

– Чем вас не устроила Аура?

– Моролинги не хотят продолжать исследования. Без подключения их мозга к вычислительному контуру Т-Мозг беспомощен. Вину за их отказ возложат на меня. В живых меня не оставят.

– Разве у вашего правительства не хватит сил заставить моролингов сотрудничать?

– Нет, они не заставят. Морлингов нельзя заставить что-то делать против их воли. Кроме того, об участии моролингов в создании Т-Мозга теперь известно вам, профессору Цансу и Бруберу из комитета «В защиту договора». Вероятно – и Вейлингу из «Виртуальных Игр». Если правительство применит против моролингов силу, немедленно поднимется шум, и ООН возьмет Ауру под свой контроль. Нет, с моролингами больше ничего не выйдет.

– Если без моролингов Т-Мозг невозможен, то чем же вы планируете заняться на Фаоне. Неужели фаонцы вам заменят моролингов?

– У нас с моролингами общие предки. В своей массе человечество утратило восприимчивость к темпоронам, но я уверен, кто-то из людей сохранил эту способность.

– И у вас есть кандидаты?

– Есть, – кивнул Рунд. – Но я о них я сообщу вам только в обмен на гарантии.

– Я не уполномочен, – развел руками Шеф.

Не монтаж ли, подумал я, ибо произнесено это было с невероятной для Шефа скромностью.

Рунд возразил:

– Вы способны оказать содействие.

Лицо Шефа вдруг прояснилось.

– Кандидаты… Точнее, кандидатка… Шишка!

Рунд промолчал.

– Она? – настаивал Шеф.

– Нет, не она.

– Рунд, я хочу услышать пра…

С полуправдой на устах голограмма моего босса замерла. Заслушавшись сам себя, Шеф опоздал с нажатием на кнопку «пауза».

– Дальше неинтересно, – пряча лицо сказал мне Шеф. – Ты все понял?

– Да. Корно он не убивал. Быть рядом с Бенедиктом девятого июля не имел возможности. В любом случае, он слишком ценный тип, чтобы навешивать на него два убийства…

– Достаточно! – Шеф пожалел, что у него нет дистанционного пульта для меня. – Ты слишком понятлив.

– Да, Шеф. Кстати, не переоцените его ценность. Т-Мозг у Рунда получился так себе. Я одним своим обошелся, чтобы найти четвертую бомбу.

– Ну, – развел Шеф руками, – против лома нет приема.

Вот это меня задело.

– Не лом, о мой прораб, а свобода воли.

– Ладно, – отмахнулся Шеф. – К черту метафизику! Под большим секретом, вот это место…

Шеф промотал запись почти до самого конца. Рунд стоял в дверях. Говорил Шеф.

– Рунд, я подозреваю, что Темпоронный Мозг не только дошел до шестого уровня, но и успел немного поиграть непосредственно на шестом. Чем закончилась игра?

– Моролингами, – ответил Рунд.

Зима в наших краях малоснежная, я об этом уже говорил. Черные кактусы посеребрились инеем, земля заледенела, на площади перед университетом валялись фантики и шпаргалки. Иными словами, поблизости от университета снега не было. Поэтому первое, о чем я спросил себя, когда получил снежком по затылку – откуда взялся снег? Из холодильника?

Посмотрел по сторонам.

Ученый секретарь кафедры Динамического Моделирования, мадемуазель Ливей отряхивала рукавицы. Я выскреб снег из-за шиворота. Вот она диалектика: за шиворот утепленной куртки снег попадет крайне редко, но если попадает, то черта с два выцарапаешь.

– Я не думала, что попаду, – сказала она с виноватой улыбкой.

– Нельзя так расходовать снег. Где вы его взяли?

– Наскребла возле дома. Я тут рядом живу, – и она указала на жилой квартал в километре от университета. На Фаоне я умею определять расстояния на глаз.

– И ходите пешком?

– Конечно. Очень полезно для тех, кто подолгу просиживает перед экраном.

Я ответил, что ко мне это не относится. Мы вошли в здание, «ночной кошмар Мёбиуса» довез нас до кафедры.

– Так вы оказывается к нам! – она была приятно удивлена.

– И к вам и к Цансу. Профессору, насколько я знаю, разрешили работать…

– Не разрешили, – возразила Ливей. – Он вам солгал. Врачи просили его еще неделю побыть дома.

Она сняла пуховую куртку, делавшую ее в четыре раза толще, включила компьютер, он автоматически стал загружать «ШДТ».

– Далеко продвинулись?

– Вывела синие водоросли, – сказала она с гордостью.

– Отчего не зеленые? Желтой краски не хватило?

– Вы эволюцию в школе проходили? (я кивнул) Сразу видно, что нет. Или вы прогуливали уроки. Синие водоросли – это фотосинтез. Вы понимаете, на моей планете включилась фотонная мельница – основа основ жизни. Теперь все пойдет как по накатанному: появится кислород, а вместе с ним и озоновый слой. Озоновый слой защитит живых существ от ультрафиолета. А двухатомным кислородом будут дышать мои моролинги.

– Кто?! – я едва не опрокинул на себя стакан горячего чая. (Ливей заботливо предложила мне чай сразу после того, как загрузились «ШДТ».)

– Чего вы так пугаетесь? Поставьте стакан на стол, а то разольете.

Мне удалось несколько унять волнение. Ливей раскладывала на столе папки с бумагами, что-то весело напевала себе под нос.

– Своих сапиенсов вы назвали моролингами в честь туземцев из романа Брубера?

– Какой БрубЕрр ? Я знала одного Бруберра, когда еще жила в Париже. Бог мой, сколько лет прошло… Десять? – и она посмотрела на меня, словно я знал ответ. – Нет, все двенадцать! Он приехал из Кёльна, такой высокий…

– Хорошо, пусть не из романа, – мне пришлось ее перебить. – Но все же, почему вы назвали сапиенсов моролингами, хотя никто не мешал вам назвать их неандертальцами, кроманьонцами или, к примеру, австралопитеками?

– О, какие слова вам известны! Кто б мог подумать.

– А если без иронии.

– Как же можно без иронии? Ну хорошо, эту таинственную историю мне поведал мсье Сёмин. Сёмину рассказал профессор Цанс, которого вы так жаждете видеть. А профессору, вероятно, рассказали сами моролинги. Моролиги утверждают, и профессор Цанс с ними согласен, что первыми на Земле появились они, потом люди мутировали – все, за исключением моролингов. Мы с вами мутанты, господин Федре, настоящие земляне – моролинги.

– И все это всерьез?

– А вы видели когда-нибудь моролинга с чувством юмора?

– Меня они не насмешили.

– Ну вот вам и ответ… ох, – она сжала губы и уткнуло лицо в ладони.