Да плевать мне на все, думала я! Главное, чтоб сегодня из дома не выгнали.

Хотя здравая часть меня приняла к сведению, что я теперь богатая женщина. А, значит — свободная и независимая. Редкость для этого мира.

А вот после нотариуса стало интересно.

— Кгм… Простите, ваша милость, — сказал Сэм. — К вам тут делегация, а охрана ее не пускает… Возможно, мне следует сказать, что вы не принимаете?

Я вздохнула. Были у меня некоторые соображения, что это за делегация. И… просто из благодарности я не могла их прогнать. Хоть больше всего хотелось свернуться клубочком, положить рядом Гарри и… заснуть, наверное. Чтоб не находиться в реальности, где ЕГО больше нет.

Спустилась вниз. Здесь, при входе, стояли два назначенных Самдором новых охранника. Драконы, живенько определила я по их черным волосам и скульптурным чертам. А чуть дальше — целая толпа.

Танритень и Мартинель (с еще несколькими природниками), Мирка с Груззи и как- то влившиеся в эту компанию Борька с Мишкой.

— Анька, мы пришли к тебе! Мы с тобой — в горе и радости! — заорал Мишка, завидев меня. — А эти нас не пускают!

Ох, ну, конечно, мои зайчики со мной в горе и в радости. Сейчас вот пришли разделить ужасное горе. И, конечно, у студентов хватает наглости явиться прямо в ректорский особняк. На их взгляд, сейчас «цель» (то есть быть рядом со мной) оправдывает средства (то есть — нарушить всякие режимные предписания).

Первой моей мыслью было пустить их в дом — если, конечно, уговорю охранников. Но тут у меня в голове, как наяву, прозвучал голос Гадора: «Не успел я помереть, как ты устроила из нашего особняка вертеп! Они же на коврах натопчут!».

Я грустно улыбнулась. Хорошо, мой милый. Я не позволю коврам пострадать.

— Проверьте их, если необходимо, — сказала я драконам-стражникам (жаль, не знала, как их по батюшке!). — И, если позволите, я к ним выйду. А то они от вас не отстанут.

Драконы переглянулись, их красивые строгие черты исказились в красивых усмешках, и они принялись по очереди проверять моих друзей. Вызывали по одному, водили руками вдоль тела, как на входе в аэропорт.

Потом, когда кучка студентов полностью перекочевала налево, куда они ставили тех, кто уже прошел проверку, один из драконов обратился, попугал ребят своим грозным видом — видимо, дополнительно проверял гостей ментально.

Правда, ребята не столько боялись, сколько восхищались, а Танритенька бросилась гладить шипастую морду. На что получила сердитый чих и чуть не упала в потоке «ветра».

— Они полностью чисты, и мы с чистой совестью доложим Правителю, что вы вышли поговорить с друзьями, — сообщил дракон, обернувшись человеком. — Но мы постоянно будем рядом. Долго не задерживайтесь.

— Хорошо, — кивнула я и вышла в толпу, ожидавшую меня.

— Ну ты как? Живая? — послышалось со всех сторон.

Мне тут же захотелось реветь у кого угодно на плече. А еще захотелось срочно оказаться в собственной кровати одной.

— Отставить мацать ректоршу! Иначе получите от меня! — гаркнула Мирка, обняла меня за плечи и повела за кусты. — Дайте Ане в себя прийти!

Они с Мартинелем усадили меня на скамейку. Девушки устроились рядом, а парни встали вокруг.

— Анечка, милая, если тебе теперь некуда идти, то иди к нам в общежитие! Мы тебе место прямо сейчас найдем! — пообещала бойкая Танритенька.

— У Анны есть зарплата, — это была Маргоша, которая больше пряталась за спинами других гостей, но теперь проявилась. — А возле моих есть прекрасные апартаменты, я могу распорядиться, чтобы их приготовили…

— Да перестаньте вы! Мне можно остаться здесь… У меня наследство… И охрана, все такое, вы же видели…

— О! Он так позаботился о тебе! — Танри сложила руки в молитвенном жесте.

А мне в очередной раз захотелось реветь. Причем рядом была Мирка, реветь у которой на плече я бы не отказалась. Если бы не прилюдно.

Хлюпнула носом. И тут Мирка властно взглянула на Борьку с Мишкой.

— Доставайте! — велела она.

— Что? — удивилась я.

А братья-близнецы переглянулись, Борька извлек из кармана… маленькую флягу. Потом Мишка извлек небольшой стаканчик, похожий на пластиковый.

— Мы это… В общем, у нас с собой было… Ну, когда мы в портал провалились, — объяснил Мишка. — Это коньяк, берегли на крайний случай… Только сейчас он настал. Тебе нужнее.

Ох, коньяк, усмехнулось что-то внутри меня. Не знаю, как местный сок дриад, а коньяк — это дело. И пусть только кто-нибудь попробует меня осудить!

— Выпей, чтоб разжалось! — необычно грозным для него голосом скомандовал Борька и протянул мне стаканчик с темно-янтарной жидкостью.

Я понюхала… И верно коньяк. Не самый лучших, но вполне себе. Диво дивное для этого мира.

— Одна не буду, — сказала я.

Парни вздохнули, достали еще кучу стаканчиков и разлили по глотку всем желающим. А желающими были все, кроме Маргоши, которая с некоторых пор, видимо, завязала со спиртными напитками.

— Ну, за упокой… — это был Борька.

— Тссс! Просто выпьем! — цыкнула на него Мирка, продолжая обнимать меня за плечи.

— Не чокаясь… — снова хлюпнув носом, простонала я.

И одним движением, словно это была водка, опрокинула в себя коньяк.

Блаженное тепло растеклось в горле, спустилось ниже, пропитало ноги и руки. Нет, больше я пить не буду, но этот глоток мне был просто необходим.

Он словно переключил что-то внутри меня, я начала видеть ребят вокруг настоящими людьми, а не тенями, явившимися мне из иного мира.

— Ох, что-то мне не верится, что он погиб по-настоящему! — услышала я вдруг голос Мартинеля.

У него был совершенно пьяный взгляд, видимо, даже один глоток иномирового спиртного может свалить местного эльфа.

— Я сама видела… — тихо сказала я.

— А ты, пьяница, иди давай отсюда! — накинулись на Мартинеля другие. — Не умеешь пить — не берись! Вот, закуси, давай, алкоголик!

— Да я, может, и не специалист, а так просто драконы не помирают… — не унимался Мартинель, но на него продолжили цыкать, отогнали подальше от меня, припечатывая его шепотом: «Что ты Ане душу травишь! Не стыдно тебе!»

А я вздохнула. Ох, если бы Марти был прав…Если бы только он был прав! А мои глаза, видевшие мертвого Гадора, мои руки, не нащупавшие сонную артерию на его шее — не правы! Если бы только они врали!

Вот сейчас вышел бы Гадор из-за кустов, сказал бы, что это была, ну, допустим, инсценировка. И…

Я бы его убила.

Убивала бы долго и мучительно. До тех пор, пока не осознает степень своего грехопадения. Но потом… простила бы. Потому что лучше, чтобы он был живым гадом, чем мертвым благородным спасителем мира. В смысле, для меня это было бы лучше, не для этого мира, конечно.