– Ну уж я-то буду убивать его медленно, – сказал Дермотт и выпрыгнул в окно, а Кейси принялся передавать оповещение о моем побеге по рации.

Оставшись один, я выбрался из своего убежища и поспешно обыскал письменный стол Оги. Слова Кейси все еще звучали у меня в ушах: «Он лишь отсрочил свою казнь».

Правило приоритетной цели означало, что не менее дюжины боевиков Соги получат приказ стрелять в меня без предупреждения.

Я дергал за ручки ящиков, дыша лихорадочно и шумно. В самом нижнем лежали два пистолета – портативная версия «глока» и «беретта» с запасной обоймой и глушителем. На оружии не просматривалось следов яда, который чуть не прикончил меня в Соге. Сунув «беретту» под ремень джинсов, я положил обойму и глушитель в карман куртки. «Глок» лучше было оставить. Стрелять без подавителя шума – значит мгновенно привлечь к себе внимание находившихся поблизости бойцов Соги. Только тихое отступление оставляло мне шанс выбраться отсюда живым. Тихое и скрытное. Хотя я не строил никаких иллюзий: мне понадобится все мое везение, чтобы благополучно покинуть территорию Соги.

Однако и бросать готовое к бою оружие означало чуть ли не самому отдать его в чужие руки. Я схватил со стола бронзовый нож для бумаг, вставил острие в механизм миниатюрного «глока» и, резко надавив, отломил боек. Затем провел легкие царапины вдоль обеих сторон ствола, чтобы пометить выведенный из строя пистолет. Еще один урок, усвоенный в Южном Централе: «Не можешь унести – сломай».

Вооружившись, я вышел из особняка через заднюю дверь и двинулся в направлении, противоположном тому, куда спешно удалились Оги и его подручные. Подняв боевую тревогу, Сога отключила освещение на всей территории своего участка. Отбежав от дома на пятьдесят футов, я спрятался за стволом старой сосны и осмотрел «беретту». Вынул обойму. Восемь патронов. Еще восемь в запасной обойме. В стволе заряда не оказалось. Итого – шестнадцать выстрелов. Я вставил обойму на место, привинтил глушитель, дослал заряд в патронник и снова сунул пистолет за пояс.

Я затаился. До меня не доносилось ни звука. Ни шуршания шагов по павшей листве, ни хруста веток кустов, если бы кто-нибудь двигался в мою сторону со стороны леса. Ни даже криков из дома, где могли искать меня. Но не следовало забывать, что я имел дело с Согой. С ней ничто не бывает легко. Счастливая случайность словно подарила мне вторую жизнь, и расстаться с ней легко не входило в мои планы. Осторожность сейчас важнее всего.

Со стороны ворот усадьбы раздались выстрелы и крики. И снова наступила тишина. Проклятие! Эти крики служили подтверждением слов Оги. Они хорошо подготовились. Мы могли находиться на Лонг-Айленде, но устроено здесь все было по правилам Соги: уединенное место, множество надежных укрытий, трудно проникнуть – легко оборонять. Хорошее знание местности давало огромное преимущество.

Я мог истолковать услышанные крики как признак того, что первая атака Маккана и его отряда отбита и наши понесли потери. Раненый боец Соги не стал бы кричать. Оставалось надеяться, что Маккан и Ренна прибыли сюда с крупными силами, но, зная, в какой спешке им пришлось собирать людей, обнаружив мое исчезновение, уверенности в этом быть не могло. Маккан наверняка успел срочно вызвать группу своих собственных подчиненных и мобилизовать нескольких человек из отделения шерифа Лонг-Айленда. Никаких признаков того, что Сога отступала, я не видел и не слышал, а из этого следовал единственный вывод: группа Маккана была немногочисленной, и при первой же попытке проникновения на свою территорию Сога сумела нанести ей ощутимый урон. Отступить вынудили скорее всего самого Маккана, теперь он вызовет серьезное подкрепление, но до его прибытия пройдет немало времени. А его у меня почти не оставалось, если я хотел застать Дженни в живых.

Обдумав положение, я понял, что могу пока рассчитывать только на себя самого. От внешнего периметра участка я находился в полумиле, и меня отделял от него лес, в котором на каждом шагу мне грозила встреча с боевиками Соги. Но не это тревожило меня больше всего. Я знал, что от Дженни теперь постараются избавиться. С появлением полиции у ворот она превращалась для Соги в обузу. Из ценного заложника – в потенциально опасного свидетеля. Если Сога обратится в бегство, с собой ее не возьмут. Дженни грозила неминуемая смерть.

Мне следовало действовать как можно быстрее.

Углубившись в лес, я почувствовал, как воздух, напоенный пряным ароматом сосновой хвои, наполнил мои легкие. Сквозь кроны деревьев пробивались серебристые лунные лучи. Если бы я планировал операцию Соги, то оборонял бы ворота достаточно долго, чтобы Оги и другие вожаки успели уйти. Я бы нанес удар, а потом снова растворился среди густого леса и выжидал. Обычная партизанская тактика. Уничтожение катеров значительно осложнило командирам быстрое бегство и сделало необходимость обороны главного входа более насущной и длительной операцией. Бойцам, защищавшим ворота, следовало дождаться повторной атаки, отразить ее, подстрелив как можно больше живой силы противника, чтобы посеять среди нее страх и поумерить пыл. Но как только вожаки окажутся в безопасности, и тому контингенту, что сдерживал наступление полиции, надлежало незаметно исчезнуть.

В тылу врага оставался я один, и это делало мою миссию предельно ясной: мне необходимо найти дочь раньше, чем Сога прольет новую кровь, наполнив ночную тишину отчаянными криками боли. Вот только времени оставалось в обрез. Прежде всего мне необходима была информация. Получить ее можно было одним путем – взяв «языка».

Окруженный темнотой, я стал медленно продвигаться сквозь подлесок, внимательно изучая местность. Землю в лесу устилала прошлогодняя листва и обломившиеся ветки, но воздух так перенасытил все это влагой, что из-под моих ног не доносилось ни звука. Между деревьями попадались тропинки, проложенные животными и людьми.

«…Вам необходимо отказаться от своих привычных схем…»

Обнаружив хорошо протоптанную тропу, я поднял голову. Почти два года из своей беспечной подростковой жизни я занимался тем, что со своими приятелями грабил уличных наркоторговцев, всегда носивших при себе толстые пачки денег. Разумеется, мы сильно рисковали, и сейчас я бы счел это чистейшим безумием. Но как же четко мы тогда работали! Отследив обычный маршрут очередного торговца отравой, мы подбирали для себя «вышку» – укромное местечко, позволявшее спрятаться над головами прохожих, причем на приличной высоте.

Вот и теперь я нашел подходящее дерево, взобрался на него, удобно устроился на толстой ветке, прислонившись спиной к стволу, и стал ждать. Я находился в шестнадцати футах над землей. Если рост цели составлял даже шесть футов, мое тело все равно получало достаточное пространство для ускорения в свободном падении. «Беретту» я переместил себе за спину. Скоро мне предстояло снова изображать Тарзана. В последний раз я проделывал этот трюк тринадцать лет назад, но сейчас мной владело бешеное желание как можно скорее начать действовать.

Смысл приема состоял в том, что ты обрушивался на жертву сверху и сзади, используя как подушку для смягчения падения, но при этом тяжестью своего тела обездвиживая и оглушая ее. Важнейшее значение имел точный расчет высоты и момента нападения. Забравшись слишком высоко, ты рисковал промахнуться. А если высота оказывалась мала, могла оказаться недостаточной сила, с которой ты врезался в свою цель.