Слишком долгое копание в собственных ошибках еще никого несделало хорошим нейрохирургом. Гораздо правильнее, с точки зрения Роуан,признать ошибку как свершившийся факт, подумать, как избежать подобных промаховв будущем, и продолжать жить дальше. Во всяком случае, именно так она всегдапоступала в аналогичных обстоятельствах.

Роуан критически проанализировала свое состояние:одиночество, грусть, необходимость поделиться с кем-то своими тревогами – всеэто вместе и заставило ее броситься в объятия Майкла. К тому же роль утешителяявно доставляла ему наслаждение. Все эти причины и свели их вместе, совершеннонепредвиденным образом глубоко окрасив новые отношения неожиданными оттенками.

Потом Роуан стала снова думать о Майкле.

До сих пор у нее не было любовников такого возраста, и онадаже представить себе не могла, что на свете существуют столь полноебескорыстие и абсолютная бесхитростность, какие явственно сквозили в словах ипоступках Майкла. Роуан оказалась совершенно неподготовленной к этому и былабуквально зачарована мягкостью и добротой встретившегося на ее пути мужчины.Что же касается его мастерства в постели, то оно было почти на уровнесовершенства. Как и Роуан, он предпочитал жесткий и спонтанный секс, что-товроде взаимного изнасилования… Как жаль, что нельзя прямо сейчас повторитьпройденное.

Роуан слишком долго приходилось порознь удовлетворять своидуховные и телесные потребности: первые – за операционным столом, а вторые – смалознакомыми партнерами. Внезапно появившаяся возможность одновременноудовлетворить и то и другое с добросердечным, умным, неотразимо обаятельныммужчиной, обладавшим превосходной фигурой и притягательным сочетанием каких-тозагадочных психологических проблем и экстрасенсорных способностей, оказаласьслишком неожиданной. Роуан покачала головой и тихо рассмеялась, потягивая кофе.

– Диккенс и Вивальди, – прошептала она. –Возвращайся ко мне, Майкл, прошу тебя. Возвращайся скорее.

Человек, выловленный ею из океанских вод, оказался поистинебесценным подарком.

Но что будет с ним дальше, даже если он вернется оттуданезамедлительно? Навязчивая идея относительно видений, новоорлеанского дома икакой-то цели была для него губительной. И более того, у Роуан было ясноеощущение, что он не приедет в Сан-Франциско.

Размышляя о Майкле под теплым послеполуденным солнцем, онаничуть не сомневалась, что он уже успел прилично нагрузиться, а к тому моменту,когда доберется до своего таинственного дома, станет еще пьянее. Конечно, былобы куда лучше, если бы Роуан сопровождала его в пути и помогала справиться спревратностями и неожиданностями этого путешествия.

Ей вдруг пришло в голову, что она дважды бросила Майкла:первый раз, когда слишком поспешно передала его береговой охране, а второй –сегодня, когда позволила лететь в Новый Орлеан одному.

Разумеется, едва ли кто-либо мог ожидать, что она полетитвместе с Майклом в Новый Орлеан. Но никто и не знал, какие чувства онииспытывают друг к другу.

Роуан долго раздумывала над природой видений Майкла и непришла к какому-либо окончательному выводу, кроме того, что они никак несвязаны с физиологией. Ее пугала и приводила в растерянность их удивительнаядетальность и в то же время загадочность. Кроме того, при встрече с любым зломпростодушие и наивность Майкла могли сослужить ему плохую службу. Добро онпонимал лучше, нежели зло.

И еще одно. Почему, когда они ехали из Сан-Франциско, онзадал такой странный вопрос: не пыталась ли она каким-то образом егопредостеречь?

Когда Майкл коснулся ее руки, он увидел смерть Грэма. Вполнеобъяснимо, потому что в тот момент она думала именно о ней. И воспоминание быломучительным. Но на каком основании Майкл воспринял это как намеренноепредостережение? Что, если он смог открыть в ее душе нечто такое, о чем самаона даже не подозревала?

Чем дольше Роуан сидела на солнце, тем яснее понимала, чтоне способна четко мыслить, что не в состоянии выдержать разлуку с Майклом, иботоска по нему терзала душу.

Роуан поднялась в свою комнату и направилась в ванную, чтобыпринять душ. И вдруг до нее дошло, что, ложась с Майклом в постель, она напрочьзабыла о противозачаточных средствах. Она не впервые допускала такую глупость,но вот уже много лет ничего подобного с ней не случалось.

Что ж, что случилось, то случилось. Роуан повернула кран иприслонилась спиной к плиткам стены, подставив тело под водяные струи. Онапредставила, что у нее может быть ребенок от Майкла. Безумная мысль. Роуан нехотела иметь детей. Никогда. Она снова вспомнила об утробном плоде влаборатории, опутанном проводами и трубками. Нет, ее предназначение – спасать,а не давать жизнь. И что теперь? Недели две она подергается, а потом, когдаузнает, что беременности нет, все пойдет своим чередом.

Когда Роуан вышла из душа, ее нестерпимо клонило в сон –мысли путались, она с трудом сознавала собственные действия. Возле постеливалялась брошенная Майклом рубашка – он стянул ее с себя в прошлую ночь.Обычная рубашка синего цвета, какие носят на каждый день, но накрахмаленная ивыглаженная не хуже той парадно-выходной, которая ей вчера понравилась. Роуанаккуратно сложила ее и легла, прижав к себе синий сверток, словно любимоедетское одеяльце или мягкую игрушку.

Так она проспала шесть часов.

Едва проснувшись, Роуан поняла, что не может оставаться однав доме. Казалось, что каждый предмет в нем хранит на себе отпечаток Майкла, еготепло. Роуан слышала его голос, его смех, его широко распахнутые голубые глазабесхитростно смотрели на нее сквозь роговые очки, а затянутые в перчатки рукинежно касались ее тела и лица.

После его отъезда дом казался еще более пустым, а ждать отнего звонка было еще слишком рано.

Роуан позвонила в клинику. Разумеется, там требовалось ееприсутствие – это же субботний вечер в Сан-Франциско! Операционные вЦентральной больнице города были уже переполнены. В травматологический центруниверситетской клиники поступали жертвы катастрофы: на сто первом шоссестолкнулись сразу несколько машин. Как обычно, были и пациенты с огнестрельнымиранами.

К моменту приезда Роуан в клинику пациентка уже находилась воперационной. Ассистенты подключили все необходимое оборудование и сделалианестезию… Пока Роуан мыла руки, интерн докладывал о состоянии ее будущейподопечной. Женщину пытались убить топором. Большая потеря крови. ДокторСиммонс уже вскрыл черепную коробку…

Войдя в холодную, точно ледник, операционную, Роуанзаметила, как Симмонс облегченно вздохнул.