Лошадь была серой, со стальным отливом, и дико косила глазом, изогнув шею; ее алая уздечка отливала золотом. Наездник был нетерпелив, – он промок до нитки, бросая животное в бурю. Он был сильно возбужден, слегка напуган громом и молниями и совершенно одинок в темноте.

– Остановись. – Элейн слышала, как звала его. – Чуть медленнее, будь осторожнее, пожалуйста. – Вместе с ней наблюдал за всадником ее Александр. Она чувствовала, что и ему тоже страшно.

Всадник скакал все быстрее; мускулы животного напрягались и изгибались, когда оно неслось над землей. Вспышка молнии напугала лошадь, и она метнулась, едва не сбросив седока. Элейн слышала, как он выкрикивал уносимые ветром проклятия, и следующая вспышка заставила лошадь заржать. В этот момент всадник повернул голову, и Элейн наконец разглядела его лицо.

– Миледи. – Беток трясла Элейн за руку, побелев от страха. – Что случилось? – Женщина была в ужасе.

Элейн тупо посмотрела на нее.

– Миледи, что это было? – повторяла Беток, тряся руку Элейн. – Позвать кого-нибудь? Что случилось?

– Король, – прошептала Элейн. – Я должна поговорить с королем. – Она отвернулась, как будто Беток не было рядом, и побежала через парк ко дворцу. – Мне надо видеть его сейчас же. Его одного.

Элейн спохватилась, только когда добежала до дворца. Она резко остановилась, пытаясь представить, как она выглядела бы в глазах придворных: с запыленным платьем и бледным лицом. Головной убор упал с ее волос, и косы разметались по плечам.

– Пожалуйста, я сейчас же должна его видеть…

Ее громкий голос, должно быть, услышал сам король, потому что он оторвался от документов, которые внимательно изучал вместе с двумя советниками.

– Тетя Элейн…

– Пожалуйста, мне очень надо поговорить с вами. Наедине. – Пытаясь отдышаться и говорить спокойно, она наклонилась вперед.

– Конечно, – сказал он, садясь напротив нее и улыбаясь. – Скажите же, что случилось. – Он оперся локтями на колени; его богатое голубое платье, расшитое серебром, подчеркивало его позу. Он очень походил на отца: его сильное живое лицо, его глаза, которые в долю секунды могли сменить гнев на милость. Он уже проявил себя сильным и волевым монархом, под его властью Шотландия процветала. У него уже было двое сыновей и дочь. Он прекрасно владел собой и держал страну в повиновении, так почему же она так ясно ощутила надвигающуюся катастрофу?

Она отвернулась от него и посмотрела в сторону.

– С детства я обнаружила у себя дар ясновидения. Одно из видений, которое в последнее время преследует меня, это всадник, скачущий в бурю на лошади, которая испугавшись молнии, сбрасывает его.

В комнате нависла гнетущая тишина. Король не двигался и внимательно смотрел на Элейн.

– Утром это видение было у меня снова, и я впервые увидела лицо всадника. Это были вы, сэр.

Наконец король заговорил.

– Так вы думаете, что вам привиделась моя смерть? – Его голос был спокойным.

– Я ни разу не видела, что произойдет после падения всадника, но чувства внушают мне ужас… – Она безнадежно развела руками.

Он улыбнулся.

– Может быть, я приму это предупреждение и никогда не поеду верхом в бурю. – Вставая, он взял ее за руки и поднял на ноги. – Спасибо, что рассказали об этом.

– Что вы собираетесь делать?

– А что я могу сделать? Если моя смерть уже предначертана судьбой, я не могу избежать ее. За исключением, как я уже сказал, – он усмехнулся, – езды в бурю.

– Дай Бог, чтобы мое предупреждение уберегло вас.

– Аминь! Я получаю множество предсказаний, когда объезжаю королевство: от слуг, колдунов, разных предсказателей, знахарок. Большинство из них, слава Богу, не верны. Но иногда и они оказываются правы. – Он подвел Элейн к кафедре, потирая руки. – Вы знаете, Майкл Скотт из Болвири однажды предсказал, что лошадь явится причиной моей смерти. А сам Томас Эркилдун – что я погибну в бурю. Похоже, у вас были схожие видения. Только один вопрос – какого цвета была лошадь?

– Серого.

– Тогда все просто. Никогда больше я не сяду на серого коня.

IX

Ее Александр снова приходил к Элейн тем вечером, когда она сидела за столом и писала письмо Макдаффу. Беток была рядом и расшивала халат, поднося шитье ближе к глазам из-за тусклого вечернего света. Элейн приостановилась, почувствовав, что кто-то стоит у нее за спиной. Повернувшись, она никого не обнаружила и хотела было снова взяться за письмо. Александр стоял у ее плеча, словно ожидая, когда она обернется и улыбнется ему. Дрожа, она подошла к окну, слыша, словно издалека, негодующее восклицание Беток, – миледи совсем загородила ей свет. Беток посмотрела на Элейн и на мгновение ей показалось, что она видит тень, крадущуюся сбоку к госпоже. Она не могла говорить, шитье выпало из рук на стол, куда едва попадал свет из решетчатого окна, закрываемого ветвями старого дуба.

– Миледи, – прошептала она пересохшими губами.

Элейн, казалось, не слышала ее. Но все же хозяйка повернулась.

– Что такое? – У окна теперь было пусто, тень исчезла. Едва Беток заговорила, тень, словно, испарилась.

– Все в порядке, миледи, мне просто показалось, что я что-то видела. – Ее слова звучали неуверенно.

– Что ты имеешь в виду? – Элейн резко взглянула на нее.

– Мне показалось, что кто-то стоит у окна возле вас.

– Кто?

– Я не знаю, видение было всего секунду, а потом исчезло.

– Какая ерунда! Должно быть, просто игра света. Идем, я помогу тебе прометать, а потом пойдем к мужчинам ужинать.

Она села, аккуратно расправив складки платья, а затем взяла из корзины работу Беток, ища иголку с ниткой. Все же Беток видела, как Элейн дважды озиралась на окно, у которого стояла раньше. Выражение лица хозяйки было озадаченным.

Ночью Дональд опустил полог вокруг кровати. Она прильнула к нему, – это был скорее страх, чем страсть.

– Нэл, что с тобой, дорогая? – Он гладил ее волосы и тело, холодное как лед.

– Не отпускай меня. – Она напоминала испуганного ребенка.

– Да что случилось? – прошептал он. Что-то в ее страхе говорило само за себя. – Ради Бога, скажи же мне. – Он крепко обнял ее.

– Он снова здесь, он хочет, чтобы я вернулась к нему. И он силен, как никогда.

– Господи Иисусе! – Ему не надо было спрашивать, о ком она говорила.

– Держи меня, Дональд, не дай ему забрать меня.

– Успокойся, никто тебя не заберет. – Он сел и отодвинул полог. Горела свеча, в комнате было пусто и тихо.

– Там никого нет, Элейн. Посмотри, собаки спят. Они никого к нам не подпустят. Это только твое воображение, Нэл. Он сюда не придет.