– Полдень? А день какой?

– Следующий. Солнечный, – со смешком ответила она и еще шире распахнула занавески, впуская в мою спальню целый сноп солнечного света. – Ванна готова.

– Спасибо.

Что-то с утра ничего не соображаю. Или это просто от пробуждения? Я сунула ногу в воду, и…

– Ой! – Мой визг был слышен даже на улице.

Нет, вода в ванной оказалась не ледяной, а скорее, чуть теплой. Но по первому ощущению именно ледяной.

– Что-то случилось? – В дверях возникла довольная мордашка горничной.

– Нет. Почему вода такая прохладная?

– Так ведь тепло. Это лучший способ взбодриться. – Она исчезла и начала убираться в комнате, голос зазвучал приглушеннее. – Сегодня нам уже доставили десяток писем и приглашений. После недавнего возвращения ты самая желанная гостья во всех дворянских домах. Подозреваю, утонченным господам не терпится расспросить тебя о приключениях, а по городу ползут самые невероятные слухи про убийства в Лабиринте, обряды, секты…

– Скажи всем, что я умерла, – сердито буркнула я, – в смысле утонула! – и погрузилась в воду с головой.

– Хорошо. Подать завтрак в малую гостиную?

– Зачем?

– На кухне Мелина угощает гостей, – последовал невозмутимый ответ.

– У меня гости? – Столько удивления с утра – это вредно.

– Да. Причем весьма необычные…

Последней фразой она пресекла мое поползновение к домашнему халату. Пришлось с ее помощью надеть подходящее к случаю платье. Любимое сиреневое – шелковое, тяжелое, неудобное, но теперь все как положено.

Интересно, кто это там? Кто мог прийти ко мне с утра, хорошо, пусть к обеду, и запросто остаться. В чем-то очень раскрепощенная и простая, моя прислуга в подобных случаях становиться чопорной и консервативной донельзя. Все строго по регламенту, визиты только после предварительного согласования и утрясания всех сопутствующих деталей этикета. И никак иначе!

Предельно заинтригованная, я спустилась вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Незаметно встала за приоткрытой кухонной дверью и прислушалась к доносящейся из-за нее болтовне.

Разумеется, все собрались за большим круглым столом. Андреас аккуратно хлебал суп, Лиза слушала – крошила хлеб и скатывала из мякиша маленькие шарики, а Мелина подкладывала в тарелки мясное рагу. Двое смутно знакомых мне людей, выглядящих довольно потасканно и даже откровенно неопрятно, с удовольствием его поглощали, не прерывая при этом перенасыщенный эмоциями рассказ, начатый еще до моего появления. Сначала говорил один, затем другой, и так по очереди.

– …Море крови там пролили. Мы подошли, само собой, позже, чтобы на нас чего такого не подумали, но увидели предостаточно, дай боги сколько…

– Вот именно! Такую суету даже на тараканьих бегах не увидишь. А самым жутким зрелищем оказались головы, везде валяющиеся отрубленные головы.

– Это те ребята погибли, которые сначала кричали, будто служат Темным ведьмам. Отслужились…

– Наверное, настоящие зачинщики ритуала начали заметать следы, но Марек говорил, будто в чем-то их верховный жрец ошибся, и скоро на него выйдут. Дескать, стало понятно, в каком направлении искать… Типа, нашли обрывок некоего сиреневого одеяния, и…

«Сиреневого? – Я импульсивно схватилась за подол платья. – Да это же мой любимый цвет! – Сердце неприятно кольнуло. – Что там еще такое происходит?»

– И? – поинтересовалась я, заходя на кухню.

Странные гости моментально подняли взгляды от тарелок и лиц присутствующих за столом служанок и заметили меня. Кивнули со смущением, есть не перестали, но замолчали.

– Продолжайте, мне тоже любопытно!

– Говорят, что тебя попытаются убить, – робко сообщил первый.

– Ты слишком много знаешь, это опасно, – поддакнул второй.

– Может, лучше тебе куда-нибудь уехать? – предложил первый.

– Куда и зачем? – вознегодовала я.

– Ей грозит опасность? – проявила беспокойство бдительная Мелина, взмахивая половником.

– Кто знает, конкретной информации нет, зато в городе полно людишек, болтающих что ни попадя, но… – сбивчиво проблеял первый гость.

– Но опасность присутствует, она буквально витает в воздухе, и непонятно, во что вообще выльется вся эта история, – невесело закончил его напарник.

«Замечательно, – мысленно констатировала я. – Значит, меня ждут очередные неприятности, видимо, для того, чтобы я не расслаблялась и жизнь сказкой не казалась. Наверное, кто-то в небесах думает, будто мне без неприятностей уже и занять себя нечем!»

Ребята невозмутимо уничтожали еду, больше ничего интересного сказать они не могли. Чтобы не мешать им и не портить такой приятный день, я ушла с кухни.

Мастерская встретила меня привычной тишиной и красотой. Части механизмов и масса различных деталей. Материальный бардак, но психологический мир и гармония в отдельно взятом месте. Может, для кого-то это и непривычно, как, впрочем, и неудобно, но не для меня. Именно здесь я чувствую себя как дома, хотя я и есть дома. В других комнатах такой хаос сотворить просто не получится…

Постоянно не доходят руки до разборки и классификации принесенных мне деталей. Нет, я с завидной периодичностью предпринимаю попытки разобраться и разложить все по полочкам и коробочкам, но из этих благих начинаний ничего не выходит. Здесь царит вечный творческий беспорядок. Хотя, если не придираться излишне, все и так лежит в кучках, и я всегда знаю, в какой искать нужную мне вещь, а иногда даже и наоборот, лезешь за одной, но, натыкаясь пальцем на нечто другое, понимаешь – вот оно, то самое!

Привычная обстановка мастерской настроила меня на немного грустный лад. Но, как ни странно, копаться ни в чем не хотелось. На душе было беспокойно, физически ощущалось нечто странное и необъяснимое, присутствующее то ли во мне, то ли вне меня. Ничего не болит, но что-то царапается, может, совесть проснулась?

Невеселая усмешка самой себе – в зеркало, и я вернулась обратно наверх, к удобному кабинету и креслу. Книги, глобус, часы – все это навевает какую-то необъяснимую тоску и… смех сказать… желание повеситься.

Книги, старинные книги – это самая ценная память о предках, наследие и дар судьбы. Часы собрала моя мама, а глобус где-то достал отец. Да, здесь все связано с ними – дорогими, любимыми, незабвенными. И как назло – их уже давно нет рядом, некому поплакаться в плечо и пожаловаться на свою непонятную жизнь. Не скажу, что плохую, вовсе нет, бывает и гораздо хуже. Но сумбура и сумятицы в ней почему-то предостаточно.

Жаль, нет в моей жизни той чистой и четкой размеренности, которой ждешь и интуитивно жаждешь. Я словно брожу среди слоистого тумана, который опускается на город глубоким вечером. Нет, еще не ночью – когда тьма уже способна заглушить его мерцание и мертвенную белесость, но уже и не днем. Ведь в светлое время суток можно хоть как-то ориентироваться в хитросплетении узких улочек Праги, похожих на перепутанные линии судьбы… М-да, пограничные состояния психики до добра не доводят, как и подобные упаднические мысли.