Цель ожиданий спецпоселенцами помощи со стороны иностранных государств была проста и в то же время жизненно важна для депортированного населения — освобождение из спецпоселения и возвращение домой. Как минимум, спецпоселенцы надеялись на некоторое улучшение их положения в результате вмешательства иностранных государств или начала войны с ними. Предполагалось, что новая война так или иначе «разрядит обстановку» вокруг депортированных людей[1424]. Причины того, что помощь ожидалась именно от иностранных государств, а не изнутри страны, были различными — у некоторых спецпоселенцев ожидания были связаны с ярко выраженными антисоветскими настроениями (в том числе проявлявшимися до депортации), у других — были порождены обидой на несправедливое наказание. Представители этой части спецпоселенцев в целом продолжали ассоциировать себя с советским народом (говорили «наш Советский Союз», «наша страна», «наше командование», «наши войска», «наши солдаты», «наши союзники» и пр.).

Размах ожиданий помощи со стороны иностранных государств среди депортированного населения был весьма широким, что в полной мере осознавалось советскими органами. НКВД и НКГБ отслеживали соответствующие высказывания, брали спецпоселенцев, проявлявших такие настроения, на учет, производили их аресты и привлекали к уголовной ответственности. Например, спецпоселенец Б., высказывавший «прозападные ожидания», был репрессирован в 1944 г. за то, что «антисоветски настроен, встал на путь контрреволюционного саботажа»[1425].

Разнородность ожиданий спецпоселенцев демонстрировала расслоение и противоречия в их среде: разные группы внутри одного контингента ждали помощи от держав, враждебных друг другу, — в частности Германии и Великобритании в предвоенный период. Закономерным представляется тот факт, что в среде каждого контингента депортированных бытовали ожидания помощи от тех государств, которые были наиболее близки в этнокультурном плане (для народов Кавказа и Крыма — Турция, для калмыков — Япония, Монголия и другие «страны Востока»).

Непреходящими «освободителями» в ожиданиях депортированных народов всех контингентов и во все рассматриваемые периоды были только «западные демократии» — США и Великобритания (в послевоенный период к ним иногда добавлялись Франция и ФРГ). Помощь от этих государств ожидалась в нескольких аспектах: дипломатическом (призыв к руководству СССР об освобождении спецпоселенцев), «экспансионистском» (изменение общественно-политического строя в СССР, или, как минимум, требование передачи части территорий Советского Союза, в частности Крыма и Кавказа, в качестве уплаты долга по ленд-лизу), военном («победоносная война» против СССР).

В ожиданиях кавказских народов (особенно чеченцев) помощи со стороны Великобритании нашли свое отражение помощь этой державы, оказанная горцам во время Кавказской войны (1817–1864 гг.), и пропаганда, которую активно вели британские эмиссары на Кавказе в указанный период[1426]. На рубеже XIX и XX вв. чеченский ученый-богослов, шейх Сугаип-мулла Гайсумов пророчествовал о грядущем «спасении» со стороны Великобритании: «И когда придет отчаяние, то появится английская государственность, и окажется народ под ее защитой». Публицист М. Катышева, долго жившая и работавшая в Чечено-Ингушетии, утверждает, что и поныне «многие чеченцы не утратили убежденности в том, что приход „энглис пачхьалкх“ — английской (англоподобной) власти — неизбежен, хотя никто точно не знает, что под этим имеется в виду»[1427].

Ожидания помощи по стороны «западных демократий» становились более экстремальными с течением времени. Если до Великой Отечественной войны они ограничивались в основном возможным предъявлением требований разного рода к СССР, то в послевоенный период, в связи с обострением отношений между Советским Союзом и странами Запада, повсеместным стало ожидание войны между ними, ведущей к «разгрому СССР», в том числе с применением атомного оружия.

До сих пор в исторической науке до конца не разрешен вопрос об уровне знаний руководства «западных демократий» о депортациях народов СССР. Нидерландский историк Л. де Ионг утверждал, что на Западе имелись сведения о депортации немцев Поволжья, полученные от очевидцев этого события[1428]. По данным отечественного историка А. М. Некрича, руководство США из своих дипломатических источников знало о депортациях народов СССР, состоявшихся в 1943–1944 гг.[1429] Информация о депортации карачаевцев и калмыков была передана в начале 1944 г. по Би-би-си[1430]. В целом информация о депортациях в СССР была доступной: решение о депортации немцев и ликвидации АССР Немцев Поволжья было объявлено на пресс-конференции Совинформбюро для иностранных журналистов[1431], оно же было опубликовано 30 августа 1941 г.[1432] В июне 1946 г. было опубликовано решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР и преобразовании Крымской АССР в Крымскую область[1433]. Изменения в политико-административной структуре страны, происшедшие в результате депортаций народов[1434], были отражены на картах СССР, издававшихся в послевоенный период центральными издательствами[1435]. В то же время англо-американский историк Р. Конквест указывал, что о депортациях турок-месхетинцев на Западе не знали до 1968 г.[1436]