Весной и летом 1971 года правительство Народного единства с помощью советских и французских специалистов проводило аудит меднорудных предприятий перед их грядущей национализацией. Медлить далее с национализацией было нельзя, так как американские владельцы практически прекратили заботиться о нормальном производственном процессе. На руднике «Чукикамата» компания «Анаконда» побудила всех американских специалистов покинуть Чили. Был прекращен вывоз пустой породы с рудника. На крупнейшем руднике «Эль Теньенте» себестоимость добычи меди стала настолько высокой, что под угрозой оказалась рентабельность этого предприятия – основного источника экспортных доходов Чили.

Альенде назвал меднорудную отрасль «кошельком Чили». 11 июля 1971 года кошелек перешел к законному владельцу. В этот день президент в сопровождении главы католической церкви Чили кардинала Рауля Сильвы Энрикеса прибыл в город Ранкагуа – центр медной промышленности страны. На митинге шахтеров он объявил о полном переходе всех месторождений меди под контроль чилийского государства. «Сегодняшний день – день национального достоинства и солидарности. Это день достоинства потому, что Чили порывает с прошлым. Страна поднимается с верой в будущее и вступает на путь, окончательно ведущий к экономической независимости»[601].

В этот же день чилийский Конгресс единогласно принял подготовленный Народным единством закон о национализации меднорудной промышленности и природных ресурсов. Закон был одобрен в виде поправки к Конституции Чили, провозглашавшей, что «государству принадлежит полное, исключительное и неотъемлемое право на все рудники, залежи гуано[602], металлоносные пески, соляные копи, месторождения угля, нефти и газа и другие полезные ископаемые…»[603].

11 июля было провозглашено национальным праздником Чили – Днем национального достоинства и солидарности.

Американские компании «Анаконда», «Кеннекот» и «Серро Корпорейшн» поначалу отнеслись к национализации спокойно. Во-первых, к ползучей национализации путем постепенного выкупа контрольного пакета акций приступило еще правительство Фрея («чилизация меди»). Во-вторых, в законе о национализации предусматривалась уплата выкупа бывшим владельцам. В-третьих (и это было, пожалуй, самым главным), цена на медь на мировом рынке резко падала с конца 1970 года.

Однако американцев очень насторожил один из пунктов принятого закона. Окончательный размер компенсации американским меднорудным компаниям должно было определить Контрольное управление Чили по следующей формуле. Маржу в 10 % годовой прибыли закон считал нормальной, а все, что было больше, – сверхприбылью. Эти полученные американскими компаниями сверхприбыли подлежали вычету из общей стоимости компенсации. И именно общий объем вывезенной из Чили сверхприбыли Контрольному управлению было поручено определить к октябрю 1971 года.

Внося свой законопроект о национализации, правительство Народного единства отметило, что только за 60 предыдущих лет американские меднорудные компании получили в Чили доход в 10,8 миллиарда долларов, в то время как все национальное богатство Чили, накопленное с момента покорения страны испанцами (за 400 лет), оценивалось в 10,5 миллиарда долларов[604].

Правительство США отреагировало на национализацию немедленным прекращением предоставления Чили всех кредитов вплоть до определения суммы компенсации. В частности, 20 августа 1971 года было отказано в выдаче уже согласованного кредита на закупку Чили трех американских самолетов. В августе 1971 года американцы прекратили даже выплату ссуд, согласованных еще в период президентства Фрея. Особенно больно ударила по Чили приостановка кредитования закупок пшеницы. Альенде расценил действия США как попытку оказать давление на суверенное правительство Чили.

Саму законность национализации американцы оспорить не могли, тем более что чилийский Конгресс выказал единодушие в этом вопросе. Однако США считали, что неблагоприятная конъюнктура на мировом рынке меди и некомпетентность нового руководства государственными медными рудниками и так подорвут экономическую основу правительства Народного единства.

Нельзя сказать, что чилийцы не понимали, что им грозит экономический бойкот США в ответ на национализацию меднорудной промышленности. В условиях биполярного мира той эпохи у Альенде был только один выход – обратиться за финансовой помощью к социалистическим странам. В июне 1971 года министр иностранных дел Чили Альмейда отправился в Европу. СССР сразу согласился расширить кредитную линию Чили, предоставленную еще во времена Фрея (тот советским кредитом практически не пользовался), с 15 до 40 миллионов долларов. Эти деньги Чили могла использовать для импорта необходимого промышленного оборудования. С другими социалистическими странами – Польшей, ГДР, ЧССР, Венгрией, Румынией, Югославией – также удалось договориться о предоставлении кредитов в общей сложности на 100 миллионов долларов[605].

В начале сентября 1971 года было подписано советско-чилийское соглашение о содействии СССР в развитии ловли и переработки рыбы в Чили. Чилийские воды были одними из самых богатых рыбными ресурсами на Земле, однако собственной рыбопереработки промышленного масштаба страна не имела. СССР обязался построить в Чили несколько рыболовецких портов и передать ей в аренду несколько крупных советских траулеров.

Однако помощь соцстран не могла полностью компенсировать большие трудности с валютными поступлениями Чили в 1971 году. Ситуация на мировом рынке меди летом 1971 года действительно складывалась для Чили крайне неблагоприятно. В то время крупнейшим производителем меди были США – 1,2 миллиона тонн в год, – что давало американцам необходимые товарные запасы для влияния на мировые цены. На втором месте находился Советский Союз – 900 тысяч тонн (СССР сам потреблял свою медь и в мировой торговле фактически не участвовал), на третьем – Замбия (800 тысяч тонн). Затем следовала Чили – 750 тысяч тонн (на крупные национализированные рудники американских компаний приходилось 600 тысяч тонн)[606].

В 1969 году средняя цена меди на мировом рынке составляла 66,25 цента за фунт, в 1970 году – 61,37 цента. Но в 1971 году она упала до 50 центов. Падение мировой цены на медь всего на один цент означало для чилийской экономики потерю 13 миллионов долларов. Потери от снижения цен в 1971 году оценивались в 120 миллионов долларов – именно столько первоначально и хотело выручить для бюджета в результате национализации правительство Народного единства. Однако, по оценкам экспертов, мировое потребление меди (6 миллионов тонн в то время) устойчиво росло на 4–5 % в год, что позволяло надеться на стабилизацию ситуации с мировыми ценами на медь уже в 1972 году. Считалось, что самим США не хватает примерно 400 тысяч тонн в год. Большие надежды Чили возлагало и на увеличение потребления меди в СССР и социалистических странах, где экономика росла устойчиво и неплохими темпами.