Этого на другой стороне поляны не ожидали. И двое-надвое играть не хотели.

Выпустив по паре очередей, они прекратили огонь и откатились в лес. Во всяком случае, какой-то треск сучьев Никита услышал.

Ситуация получалась неприятная. Они могли только имитировать отход. Просто залегли и ждут, пока Никита со Светкой вылезут из-за укрытий. И в лес не сунешься. Хоть и ясно, что Гера врал насчет «мин на каждом шагу», одна-другая может попасться. Да и эти, «приезжие», вряд ли будут сидеть сложа руки… Что ж делать-то?

Пока Никита размышлял, те, кто только что потерял автоматчика, бежали к своим товарищам.

На пологом бугре, похожем на высунутый язык, на месте, указанном ныне покойным Герой, кипела работа. Мощный гусеничный тягач с установленным на него строительным краном стоял на краю неширокой, но глубокой, на метр затопленной водой, ямы, похожей на колодец. Собственно, сейчас это и был колодец. Но в те дни, когда он был отрыт молодцами Федьки Бузуна, в нем не было ни капли воды.

Потому что в этом сухом колодце предполагалось спрятать всю разбойную казну — четыре сундука с награбленным.

Устроен тайник был так. В сухой колодец, отрытый на глубину в три метра, натоптали толстый слой песку и щебня, чтоб вода, просачиваясь, ниже уходила, а потом один на один установили четыре дубовых, окованных железом сундука, спустив их на веревках. После этого в сруб установили дощатый короб, засыпанный песком, а в короб закатили сверху здоровенный валун. Кто копнет — наткнется на валун и бросит! Замаскировали сруб землей и дерном — как ничего и не было.

Тайник пролежал долго и множеству кладоискателям, шаставшим в разные времена, так в руки и не дался, несмотря на то, что короб давно изгнил, песок просыпался в колодец. Дожди смыли несколько слоев почвы за три с лишним века, и валун вышел на поверхность. Вчера Гера случайно обнаружив несколько золотых вещиц, вымытых ручьем из нижнего, сгнившего сундука, откатил валун и открыл колодец.

Сейчас два сундука уже были вынуты и поставлены в кузов тракторного прицепа, который притащил с собой тягач. Работали четверо: крановщик, стропальщик у колодца и два стропальщика в кузове прицепа. Двое караулили.

Самая опасная работа была у того стропальщика, что возился у колодца.

Первый сундук вынули легко. Он лежал всего в десяти сантиметрах от поверхности, и валун своей тяжестью продавил и помял его крышку. Не без опаски улегшись на этот сундук, стропальщик просунул под него два стальных тросика с петлями, зацепил тросики за крюк и отошел в сторонку, пока крановщик вытягивал сундук из ямы. Его без проблем поставили в кузов прицепа те двое, что там находились. Со вторым сундуком вышло труднее. Он стоял больше чем на полметра глубже, и надо было, чтоб проделать ту же операцию, слазить в яму. А вот для того, чтоб достать третий сундук, крышка которого находилась на глубине в полтора метра, потребовалось уже прыгать вниз. Когда тросики были протянуты колодезному стропальщику, пришлось встать на сундук и, держась рукавицами за трос, подниматься из ямы, а потом спрыгивать с него на землю.

В тот самый момент, когда третий сундук уже покачивался на тросиках над кузовом, на бугор взбежали двое с автоматами, несколько раз мигнув фонарем условный знак — чтоб свои не постреляли.

Один из тех, кто сторожил трудящихся, осветил их фонарем и спросил вполголоса:

— Ну что, разобрались? Где остальные?

— Гера, Махмуд и Буртик — в нуле… — пробормотг тот, кто подошел первым.

— А те?

— Не знаю… — пожал плечами тот. — Гера думал их взорвать, а они как взялись поливать…

— Вас пятеро там было! Пацана и девку испугались?

— Да они лепят напропалую! Кто знал, что они вообще живы? Мы и шли открыто, е-мое! А они — шарах! — и Геру с Махмудом одной очередью.

— Лезьте в кузов, на погрузку! А вы двое, оттуда — ко мне! Геру с Буртиком мне не надо, а Махмуда притащить. Мне с его родней за него рассчитываться придется…

Все бросились выполнять приказ. Таким образом на стреме остался всего один.

Стропальщик тем временем с фонарем подошел к яме, где на более чем двухметровой глубине просматривалась изъеденная ржавчиной и червями крышка четвертого сундука.

— Этот, блин, рассыплется, если так же, как те, поднимать… Да еще и в воду лезть. Эхма! Воровать — работа трудная! Майнуй трос, на крюке поеду…

Крановщик опустил крюк так, что стропальщик смог встать на него ногой и поехать дальше. Потом снизу донесся его голос:

— Вира! Хорош! Дальше не поднимай, я на него фонарь повешу…

Пока он возился в яме, остальные двое, сидя в кузове, посматривали в сторону хутора, куда ушли их сообщники.

— Ну и понтяра Тугрик, скажи? Мы там были, хоть прикинуть можем, что и как… Так нет, он свежаков повел!

— А тебе туда надо, под пули? Уж лучше здесь копошиться, чем ни за что башку подставлять. Словит Тугрик пулю, как Гера, хоть в гробу будет умным смотреться!

— Одно слово — офицерье. Только понта много… А теперь вот и сам нагнулся, и Буртик, и Махмуд. А за Махмуда — прав Тугрик! — родня будет денег требовать. Влетел Тугрик миллионов на сто.

— Плевать… Тут сто раз по столько лежит, — свежеиспеченный стропальщик похлопал по сундуку.

Тут со стороны хутора донесся взрыв гранаты, а затем вновь началась автоматная трескотня.

— Во, и Тугрик впаялся… Не фига было вообще эту «проверку» затевать, на хутор лазить. Перешмаляют по одному… Лучше бы ждали их здесь — и хрен бы кто сунулся.

— Махмуду спасибо скажи… Э, а куда Степан испарился? Вроде бы вон там ходил, а теперь не видно.

— Чего там в этой темноте разглядишь…

В это время, метров в тридцати ниже бугра, за деревьями, этот самый Степан уже не дышал. Механик осторожно выдергивал из межреберья трехгранное штыковое острие. Опять кастетом попользовался.

Тихо, как призрак, подошел Серый.

— Четверо их здесь осталось, — прошептал он, — Ежш с Есаулом на тропе залегли — дожидаются тех, что сейчас Булкой шмаляются. А мы здесь разобраться попробуем.

— Пусть сперва четвертый сундук вынут, — ответил Механик.

— Ты кашлять еще не разучился?

— Нет, просто терплю.

— Потерпи еще чуток, пока я на тот край полянки не перейду. И крикну совой. А потом кашляй от души. Понял? Пойдут проверять — мочи. И дай-ка мне один фонарь. Вот этот, с плексигласовой ручкой. Говорят, у тебя и сюри есть?

— А ты сумеешь?

— Не умел бы — не просил…

Механик с неохотой отдал Серому треугольные сюрикены, и тот удалился, как призрак.

Тем временем на бывшем хуторе продолжалась пальба. Возобновилась она после того, как Тугрик со своими помощниками залепил гранату из подствольника по бывшему Светкиному «дзоту». Но поздно залепил — там уже никого не было.