Я, конечно, бил не во всю силу и только по её некромантской дымчатой броне, но урон защите наносил приличный, и он постепенно истончался.

В итоге уже через пять минут боя в грудь девушки были направлены оба острия моих мечей.

Она перевела дыхание и выдавила:

— Я уже говорила, что ненавижу тебя?

— Нет, впервые слышу, — ответил я и убрал от неё оружие.

От моих слов она еле слышно простонала и снова бросилась на меня с топором. Раздался звон оружия: мечи сшиблись с клинком топора. Мы оба применили магию. Она — силу Эреба; я — силу Динамис.

Нас оттащило друг от друга.

В итоге бой продолжался около получаса, пока Виринея не психанула и не отправила в меня сразу трёх призванных духов. Не слишком сильных, но всё же опасных.

Примерно через пять минут все трое получили по удару и растворились в воздухе.

Виринея нахмурилась, поигрывая топором.

— Вот получу статус Тёмной Госпожи, и тогда ты у меня попляшешь.

Было видно, что победы она сегодня и не ждала, поэтому не разочаровалась. Но напоследок девушка всё же предприняла ещё одну попытку атаки, очень виртуозной и стремительной. И если бы не моя ловкость сидарха, то я бы уже не отбился.

Получив отпор моих мечей, она не удержала равновесия и упала на бок, но топор не выронила.

Я быстро подошёл к ней и подал руку, помогая подняться, а заодно тихо спросил:

— Не хочешь пойти в мою комнату и отрубить мне вторую руку?

Да уж, таких предложений девушкам я ещё не делал.

Она сразу поняла, что я прошу подпитки чистым эфиром и посягаю на один из её драгоценных амулетов.

— Какой же ты наглый, Бринер, — поморщилась Виринея, но было видно, что на амулет я могу рассчитывать.

И даже не на один.

Правда, рук бы мне уже не хватило.

Через полчаса мы оба были в моей комнате, под пристальным взглядом Эсфирь. Она сидела в кресле, держа на коленях чёрную папку, и наблюдала за нами, как надсмотрщик.

Причём Виринее на этот раз не нужно было отрубать руку у моей мёртвой проекции и скармливать своему псу. Видимо, было достаточно одного раза, чтобы амулеты меня признавали.

Виринея распечатала один из могильных камней, прочитав заклятие своей пра-прабабки. Когда серый камень побелел, то девушка повесила мне его на шею, а тот напитал меня эфиром.

От наплыва энергии я прикрыл глаза, а потом вдруг услышал голос Виринеи:

— А почему ты не используешь радонит, который выделяет Академия каждому студенту?

Вопрос был резонный.

Если бы я мог, то использовал бы радонит, а не просил отрубить мне руку. Поначалу я надеялся, что мне помешала Печать Блокады, но потом, когда она исчезла, химический эфир всё равно проносился мимо моего тела. Как бы я ни пытался пополнить резерв, из раза в раз, все эти недели. Ради проверки мной было истрачено много блистеров с радонитом.

Я открыл глаза и сразу же натолкнулся на внимательный взгляд Виринеи.

— Радонит на меня не действует, — прямо ответил я.

— Почему-у? — тут же уцепилась Эсфирь, вскочив с кресла.

— Сам не знаю. Но думаю, это временно.

Да, мне пришлось им наврать. По крайней мере, пока.

Эсфирь нахмурилась и опять уселась в кресло, уткнувшись в документы, ну а Виринея заторопилась к себе.

Перед уходом, уже у самой двери, она обернулась и с тревогой сказала:

— Дядя не пустил меня на твой поединок завтра. Но я сказала, что меня пригласили на вечеринку к сёстрам Зубовым. Она будет проходить в соседнем здании у Чёрной арены. Так что я немного опоздаю. И если что, не удивляйся моему виду, ладно?

— А билет у тебя есть? — уточнил я, припоминая, как меня приглашали на эту вечеринку.

Виринея нахмурилась.

— А что, на вечеринку теперь билеты нужны?

— На эту — нужны. — Я быстро вернулся к рабочему столу, сгрёб один билет из тех двух, что мне вручили сёстры Зубовы, и отдал Виринее. — Думаю, с этим будет надёжнее врать дяде.

— Спасибо. — Она забрала билет, куснула губу и неожиданно протянула мне руку: — Желаю победы, Алекс. К тому же, твоя клятва, данная Ведьме, ещё не исполнена, так что ты обязан выжить.

Я пожал прохладную ладонь девушки.

— Не забудь завтра топор. Сестра просила тебе передать.

— Хорошо, не забуду, — усмехнулась Виринея.

Когда я закрыл за ней дверь, Эсфирь покачала головой и со вздохом сказала:

— Всё равно забудет.

* * *

Поздний вечер, гостиница «Трувор»

Семён Троекуров уже вторую неделю искал то, что можно найти.

Он перерыл газеты и новости — всё, что было связано с менталистами: их преступления, вероятные места их тайных встреч, многие их делишки.

Особенно его заинтересовало, что кто-то собирал менталистов для какой-то работы, об этом писали в одной из криминальных хроник, там было признание одного из их группы. Чутьё подсказывало, что где-то тут действительно есть зацепка, чтобы раскрутить клубок таинственных событий.

Семён любил лезть в чужие дела.

Это было его кредо, его второе «я».

И не ради праздного любопытства. Вовсе нет. Так он защищал людей от совершения преступлений.

— Ты вообще собираешься спать, голубчик? — донёсся уставший голос деда.

Он пришёл пожелать спокойной ночи, но сейчас для Семёна ночь расследований только начиналась. И она точно будет неспокойной.

Перед ним, в ворохе газет, заметок и фотографий лежали зацепки. Они смотрели на него отовсюду — главное, знать, куда смотреть. Ведь он не только изучал газеты и слухи насчёт менталистов, шарил по урнам, наблюдал за странностями и подсматривал в чужие окна.

Он ещё и