анахронизмом еще больше, чем тот, который завершился катастрофой около 20 лет назад. Французский хронист передает даже, будто королевский совет чуть ли не единодушно воспротивился Крестовому походу. Во всяком случае, никакого воодушевления рыцарство не испытывало. Пятидесятитрехлетний король, к тому же одолеваемый недугами, от которых он не оправился со времени египетской войны 40-х годов, вынужден был покупать энтузиазм сеньоров за деньги: из средств, полученных на нужды Крестового похода главным образом от сборов с церкви, он пожаловал десятки тысяч ливров крупнейшим французским и английским феодалам. Вместе с королем крестоносный обет принесли трое его сыновей, зять – король Тибо Наваррский, племянник – граф Тибо V Шампанский, графы Робер дʼАртуа, Гюи Фландрский и некоторые другие вассалы короны. Жан де Жуанвиль уклонился от участия в Крестовом походе, сославшись на то, что его владения сильно пострадали, когда он уже находился в Святой земле в прошлый раз, и поэтому ему лучше остаться, чтобы «помогать своим людям и защищать их».

Хотя формальная церемония принятия креста совершилась таким образом в марте 1267 г., но понадобилось еще три года, чтобы от слов перейти к делу. Политическая обстановка не благоприятствовала осуществлению крестоносных замыслов. Религиозный пыл французской знати сильно поубавился, главное же – младший брат Людовика IX, на содействие которого он рассчитывал, государь Неаполитанского королевства (или, иначе, Королевства обеих Сицилий) Шарль Анжуйский не смог прийти на поддержку сюзерену, да и не жаждал ее оказать: Южная Италия снова стала ареной военных действий враждующих политических сил Европы.

Еще в 1265 г. папа Климент IV санкционировал переход Неаполитанского королевства к графу Анжу и Прованса: Шарль обещал стать вассалом Римской церкви. 26 февраля 1266 г. в сражении близ г. Беневента рыцари Шарля Анжуйского, вторгшиеся в Южную Италию, и их итальянские союзники разгромили войско короля Манфреда Гогенштауфена, наследника Фридриха II. Сам Манфред сложил в этой битве голову. Отныне Шарль I, казалось, прочно утвердился в Неаполитанском королевстве.

Смуглолицый французский правитель, водворившийся в стране, по темпераменту скорее испанец, чем француз, был исполнен весьма далеко шедших намерений в своей внешней политике. Он не собирался довольствоваться ни Южной Италией, ни тем, что в Риме его возвели в ранг сенатора, что он стал вождем гвельфской Лиги и приобрел титул имперского викария Тосканы. Шарль I претендовал на гораздо большее. Спустя полвека хорошо осведомленный венецианский историк Марино Санудо с полным основанием напишет, что король Неаполитанский стремился к созданию мировой монархии, точнее же говоря, к объединению под своей властью стран Средиземноморья. В этом смысле Шарль I продолжал политику и сицилийских норманнов, и Гогенштауфенов. Жадный и мелочный, здравомыслящий и в то же время увлекающийся всякого рода политическими химерами, лишь бы они удовлетворяли его безмерное честолюбие, он более всего носился с идеей реставрации французского владычества в Византии, откуда в 1261 г. был изгнан последний латинский император – Бодуэн II.

С этой целью Шарль I развил бурную активность на дипломатическом поприще. В мае 1267 г. в Витербо – резиденции Климента IV – король обеих Сицилий заклю- чил договоры с Бодуэном II и с князем Гийомом Виллардуэном, правителем Морейского принципата. Бывший латинский император обязался за ежегодную подмогу в 2 тыс. рыцарей, присылаемых в течение шести лет и необходимых ему для отвоевания Константинополя, передать Шарлю треть территории, которая будет возвращена их оружием, а также уступал королю Неаполитанскому сюзеренитет над подвассальным Морейским княжеством, островами Архипелага, землями в Эпире и на Корфу. В случае же, если наследник Бодуэна II умрет бездетным, вся Латинская империя отойдет Анжуйскому дому. «В интересах христианства и Святой земли» и князь Морейский согласился передать Шарлю I свои владения на юге Пелопоннеса. Оба договора были скреплены печатями в присутствии папы Климента IV, кардиналов, высших сановников и, как это тогда практиковалось, дополнены брачными узами сородичей договаривающихся сторон: чтобы надежнее обосновать свои права на Константинополь, Шарль I выдал свою дочь Беатрису замуж за сына Бодуэна II – Филиппа.

Быть может, в прожекты неаполитанского короля входило и получение короны Иерусалимского королевства. По крайней мере десятью годами позже, приобретя титул короля Иерусалимского, он будет ставить его впереди титула короля обеих Сицилий и именовать себя «Шарль, милостью Божьей король Иерусалимский и Сицилийский». Престижные соображения всегда имели для этого честолюбца первостепенное значение. Старый немецкий историк В. Норден даже назвал его «предшественником Наполеона в XIII столетии».

Незадолго до начала переговоров сюда же, в Витербо, прибыли послы Людовика IX – маршал Анри Кузанский и архидьякон Гийом Парижский. Французский монарх хотел знать, какую помощь его крестоносцы получат из Королевства обеих Сицилий.

Протоколы встреч Шарля I с послами его венценосного брата (1–3 мая 1267 г.) показывают, что король Неаполитанский отнюдь не изъявил прямого согласия участвовать в Крестовом походе. Ему пришлось, правда, взять на себя доставку кораблей, вооруженных сил и припасов, но и эти обязательства он не смог выполнить в короткий срок. Что же касается денег – Людовик IX требовал от него ни мало ни много почти 50 тыс. ливров, – то Шарль I и пальцем не пошевелил, чтобы предоставить такую сумму.

Пока король Неаполитанский тешил себя мечтами о Константинополе, в Италии над его головой вновь сгустились тучи. В октябре 1267 г., перейдя Альпы, здесь появилось войско 16-летнего отпрыска Гогенштауфенов – Конрадина, внука Фридриха II. Теперь Шарлю I было уже совсем не до Крестового похода.

23 августа 1268 г. в бою при Тальякоццо он сумел разбить войско противника, но сторонники Гогенштауфенов, гибеллины, затаились – и в Италии, и за ее пределами. Отныне Шарль I целиком направил свои усилия на то, чтобы покончить с политическими врагами, приверженцами штауфенской партии. В разгар борьбы скончался папа Климент IV. Через месяц, заполучив в руки юношу Конрадина, Шарль I приказал отрубить ему голову; казнь совершилась 29 октября 1269 г.

Все эти события надолго отсрочили начало Крестового похода. В феврале 1268 г. Людовик IX, убедившись, что помощи от брата ждать не приходится, назначил датой выступления в поход май 1270 г., завязал переговоры с Венецией, Марселем и Генуей о перевозке крестоносцев морем и побудил принять крест некоторых английских баронов во главе с королевскими сыновьями – Эдуардом и Эдмундом.

Со своей стороны, Шарль I, покончив с мятежными гибеллинами в Италии, возобновил дипломатическую активность в константинопольском направлении. Он послал уполномоченных к венецианскому дожу, «повелителю четверти и полчетверти Романии», Лоренцо Тьеполо, с тем чтобы заключить союз против «схизматика» Михаила Палеолога. Дабы упрочить свои позиции на Адриатике, Шарль I вступил в союзные отношения с королями Стефаном Венгерским