Малица устроилась в последних рядах и с тоской взирала на полосу препятствий для демонологов. Пусть сама саламандра училась на стихийника, руководство Академии полагало: хороший маг должен уметь все. В первую очередь — убивать нечисть.

Прошло три месяца с памятного осеннего бала, едва не завершившегося трагедией. К счастью, ее удалось избежать, император с императрицей остались живы. Только организатор покушения сбежал в Закрытую империю, откуда через пару дней пришло два письма. В одном выражались глубокие сожаления по поводу несчастного случая, едва не унесшего жизни верхушки Империи раздолья. Во втором Малице шан Теон давался развод и возвращалась девичья фамилия ввиду отсутствия каких-либо супружеских отношений и, соответственно, факта брака. Саламандру такая формулировка вполне устроила. Официально считалось, что замужем она никогда не была.

Малица оправилась от потрясения. Забылось и полученное ранение. О нем ничего не напоминало, даже шрам: целители знали свое дело.

Саламандра сожалела об испорченном платье и о том, что ей так и не удалось вдоволь повеселиться, но Анаис обещал раздобыть приглашение на весенний бал в первых числах июня. Дракон понравился Малице, и в мечтах она уже представляла, как вальсирует с ним в ярком свете магических шаров. Смущало, что Анаис — сын министра, пусть и приемный, но он казался таким милым и совсем не напыщенным, и Малица об этом забыла. В конце концов, она тоже не из самых низов, тер Ирадос, а не просто Ирадос.

Анаис писал забавные письма. Справлялся о здоровье Малицы, не нужно ли чего. Сам он не пострадал при обвале: на балкон его не пустили, зато выхаживал отчима с матерью. Лорд Соль все еще не оправился после воскрешения. Впрочем, Малица по опыту родителей знала: в таких случаях не скоро на ноги встанешь. Она, к примеру, целый месяц просидела подле родных, кормила, учила сидеть. Даже начало занятий пропустила, благо ректор позволил, поговорил с деканом, и Малицу учили дистанционно.

О лорде Эльмире шан Теоне никто ничего не слышал. Поговаривали, его сместили с должности тайного советника. Точными сведениями Империя раздолья не располагала: соседи хранили назначения и отставки подобного уровня в тайне. Ректор полагал, вампира и вовсе могли казнить. Не выполнивший высочайшее поручение подданный нередко расплачивался жизнью. Так или иначе, власть шан Теон потерял. Доверие своего императора тоже.

И вот теперь мартовская слякоть и очередное занятие демонологией. Саламандра ненавидела этот предмет, обучавшего ему Сирила Людаша тоже. Заставить всех к семи утра притащиться на поле в двадцати полетах стрелы от окраины Ротона, где из всей растительности только чахлые кустики. Зато невооруженным глазом видно, что земля болотистая, и чистыми отсюда не выбраться.

Второе полугодие второго курса, будь оно неладно! Да по сравнению с ним осенние повинности прошлого года — конфетка.

Малица сама не понимала, как умудрилась сдать прошлую сессию. И где набралась храбрости пойти к ректору с просьбой об отчислении. Но, видимо, ее только на поход и хватило, потому как свое двадцатилетие саламандра встретила в доме родителей, числясь адепткой Академии колдовских сил. Ее заново включили в списки, выдали форму и даже выплатили стипендию за два месяца.

Лорд шан Теон в Империи раздолья не появлялся, зато о нем шептались даже в самых отдаленных частях страны.

Кто бы мог подумать, что похищение и покушение на убийство обычной адептки обернется попыткой государственного переворота!

Как ни крути, а лорд Эльмир шан Теон, тайный советник императора Закрытой империи, приехал с официальным визитом, поэтому без высылки посла не обошлось. Правда, вину вампира доказать не удалось, на него указывали лишь косвенные улики и показания Нэйла тер Лиса.

Жизнь бывшего проректора Академии колдовских сил невероятными совместными усилиями некромантов и целителей удалось сохранить, но дракона постигла печальная участь — изгнание. Могло быть и хуже, не спаси он императорскую чету. Куда ушел тер Лис, никто не знал, но ему запретили пересекать границы Империи раздолья и взять с собой хоть что-то из прежнего имущества.

Сейчас это забылось, затмилось в памяти Малицы важным событием — совершеннолетием. Для полного счастья не хватало инициации, делавшей саламандру свободной от семьи. Пока же Малице приходилось считаться с волей родителей. Зато без письменного согласия саламандру выдать замуж уже не могли.

Потекли переходные годы. Еще немного, и дар станет управляемым, разовьется в полную силу. Кто знает, может, инициация случится на этом поле во время встречи с какой-нибудь тварью? Это ведь вещь непредсказуемая. Одно Малица знала точно: важное событие скоро произойдет, недаром по ночам ей снился огонь.

Мысли о скором обретении себя немного согревали промозглым мартовским утром. Но не настолько, чтобы перестать зевать и мечтать о мягкой подушке в общежитии. Кристоф говорил, дальше будет только хуже. Впрочем, он демонолог, у них не программа, а пособие по выживанию.

А со следующего года формируют команды. Отвертеться не получится, ректор ясно выразился: им с Индирой и Кристофом предстоит вместе готовиться к практике в Сумеречье. Лорд не поленился и напомнил, вызвав в кабинет сразу по приезде.

Ректор сидел за столом, Малица — напротив, по обыкновению сцепив пальцы на коленях. Лорд зачитывал письмо об аннулировании брака и в упор смотрел так, что саламандра краснела и поневоле вспоминала его поцелуи. Малица ожидала, он что-нибудь скажет, даже заготовила отмазку о женихе, но ректор только усмехался. Потом и вовсе издевательски поинтересовался, не жарко ли саламандре:

— Вы покраснели.

— Нет, со мной все в порядке, — промямлила Малица, сжав пальцы так, что побелели костяшки пальцев. — Просто нездоровится.

— А, понятно, — с улыбкой протянул ректор и отпустил ее.

Саламандра с трудом попрощалась и стрелой выбежала из кабинета.

Показалось или лорд рассмеялся вслед?

— Осторожнее, Ирадос, а то споткнетесь и что-нибудь сломаете. — Ректор поднялся проводить нерадивую адептку и замер на пороге, действительно улыбаясь. — И не вводите других в заблуждение, а то решат, будто я вас отчитывал.

Щеки Малицы запылали пуще прежнего. Саламандру бросило в жар, и она волей-неволей остановилась. Потом нашла в себе силы обернуться и поблагодарить за заботу.

— Всегда пожалуйста, Ирадос. И на лестнице не спешите.

Малица, сглотнув, кивнула и выдохнула с облегчением, когда дверь в ректорский кабинет закрылась.

Лучше бы отчитал, тогда саламандра знала бы, что делать. Тут же оставалось густо краснеть и вспоминать то, что адепткам вспоминать не положено. Например, какая мягкая у ректора кисточка в хтоническом облике, как хорошо он целуется и как приятно пахнет. Пункты «красивый» и «демон» тоже никуда не делись, и Малице приходилось нелегко. Помогали мысли об Анаисе. Дракон неизменно вызывал улыбку и ощущение легкости, беззаботности. Огонь всегда легко сходится с огнем.