его внимательный взгляд. Говорливый придурок что-то там нес про окончание аукциона, а я приподнял правую бровь, глядя в глаза принцу. Это его человек. Это его вечер. И на его вечере его человек оскорбил его гостя. Я, конечно, все понимаю — простолюдин, голоногий, ничтожество… но сейчас я его гость. Вот он медленно закрывает глаза и, открыв их, смотрит куда-то в сторону трибуны.

— Браво, Сатору-сан, браво, — начал хлопать в ладоши подошедший к Нисидзоно принц. — Давайте поаплодируем Сатору-сану, дамы и господа, его последний аукцион проведен выше всяких похвал.

Последний… Х-ха! Ох, уважил, высочество, ох, уважил. Думаю, в зале всем все стало понятно, как и побледневшему уже бывшему аукционисту Хрустального вечера. У принца, по большому счету, и не было другого выхода, если он, конечно, не имел что-то конкретно ко мне. Но все равно приятно. Приструнить своего человечка он мог и не так жестко. Или я опять же что-то не догоняю… Остается только вопрос, какого вообще Нисидзоно подобное ляпнул, совсем, что ли, под крылышком принца берега попутал? Да и не важно в общем-то, теперь не важно.

На этом вечере мне осталось сделать лишь одно — забрать кое-что у Соги, но так, чтобы этого не видела Анеко, и можно отправляться домой.

Уже сидя в машине, по дороге к кварталу Охаяси, я протянул коробочку со Слезой Меланьи девушке.

— Не побрезгуете, госпожа? За удачу, что вы принесли мне этой ночью.

Та, приняв из моих рук футляр, раскрыла его и несколько секунд рассматривала кулон.

— Вживую он даже красивей, — заговорила наконец Анеко. — Я с благодарностью принимаю ваш подарок, Сакурай-сан. Спасибо, Синдзи. Действительно, красивая вещица. И полезная. Думаю, завтра… точнее, уже сегодня вечером, я смогу удивить твоим подарком своих подруг.

Ох-хо-хо. И ведь отмазываться от этого дня рождения поздно, да и нельзя.

— Даже не знаю, кто кого будет украшать — кулон тебя или ты кулон.

— Вы бессовестный льстец, Синдзи-сан.

— На том и стоим.

* * *

— Что, так и сказал? Хо-хо, ай да принц. А что этот пижон? Да? Эх, жаль, я этого не видел. Давно пора было приструнить его… Нет, нет. Ты же знаешь, Бакуро-кун, я не любитель сидеть на одном месте по нескольку часов. Кости уже не те… Ха-ха-ха, надеюсь на это, думаю, сколько-то я на этом свете еще поживу… На все воля богов, мой друг… Спасибо, что поделился новостями, а то сам понимаешь: работа — дом, дом — работа. Совсем на светскую жизнь времени не остается… И тебе того же, Бакуро-кун. До свиданья.

Выключив экран видеосвязи, встроенный в рабочий стол, Кента поднял голову и взглянул на сына, сидящего в кресле напротив:

— Итак. Что будем делать?

— Спасать, само собой.

— Спасать… — пробормотал Кента, глядя в окно. — Думаю, от совсем уж наглых наездов наше имя его убережет. Но полностью не защитит, факт. А предлагать продать земли нам будет выглядеть не очень.

— Это да. Подозреваю, не самые умные люди еще на аукционе успели его достать. Да и не продаст он. Рогом упрется, войну всем объявит, но не продаст.

— Ты так в этом уверен?

— А ты нет? Он всегда таким был. Вцеплялся всеми конечностями и не отпускал. Даже если ему было это невыгодно.

— Так уж… Парень не дурак, чтобы держать у себя то, что вредно или высасывает из него ресурсы. — На лице Акено после этих слов проступило выражение скепсиса, жалостливости и усмешки. — Что?

— Вспомни свой подарок на его двенадцатилетие.

— Кхм, кхм.

— Да, да. Совершенно бессмысленные, на фиг ему не нужные, безумно дорогие аквариумные рыбки. Сколько раз тебе потом пришлось убеждать его, что их разводят для продажи? Насколько он там похудел тогда? Сколько месяцев ходил сонным? И что? Эти чертовы рыбы до сих пор плавают в его аквариуме. Где только деньги на содержание нашел? Он не отдает и не бросает то, что считает своим, и ты это знаешь. Случай с рыбками не единственный, были и другие.

— Хо-о-о-о… — тяжко выдохнул старик. — Твои предложения?

— Аренда.

Секунд десять потребовалось старику, чтобы просчитать такой вариант.

— Видимо, старость дает о себе знать. Действительно, хорошая идея. В нашем случае так вообще идеальная. Можно даже посоветовать ему в качестве арендаторов Охаяси…

— Да ты что, отец?! Охаяси? Они ж его враз обдурят. Это же… это же Охаяси!

— В тебе говорит столетнее предубеждение. Пора растапливать холодные отношения между нашими родами.

— Ох, не знаю, не знаю… Охаяси, они такие… — изобразил Акено ладонью закручивание лампочки. — В общем, не такие они!

— М-да, сын. Ты хоть определись для начала.

— Это не важно, — отмахнулся мужчина. — Главное то, что предубеждением пропитан не только наш клан. Они же Синдзи из принципа кинут, чтоб нам насолить. Хотя стоп. Сначала они попытаются перетянуть его к себе, а уж пото-о-ом, когда у них ни черта не выйдет, они его кинут. Еще не знаю как, но это точно.

— Возможно и такое. В том, что Дай-кун заинтересуется его «камонтоку», свободой и близостью к нам, я уверен. А вот дальше все зависит от нас. Сможем показать им, что идем на сближение… Поймут ли они, что пора бы уже… Да и парня подготовить язык не отвалится, я думаю.

— В целом мне возразить нечего. Я все еще думаю, что Охаяси слишком вредные типы… эх, но и дураками их назвать нельзя. Главное, договор на аренду подготовить правильно, а в остальном делай что хочешь. Стоп! Нет-нет, не что хочешь! Сначала со мной обговори. А то знаю я тебя, интригана старого.

— Обидно как-то…

— Вот когда выкинешь все свои планы на его счет, вот тогда и обижайся.

— Да этих планов-то и не осталось…

— Дэ-э-э?

— Сын, я как минимум должен попытаться вернуть его в род. Ты же знаешь, у них там сейчас ни одного внука нет.

— Зато сыновей трое… двое. Наделают еще внуков старику.

— Скорей всего, но пока их нет.

— Да еру…

— Хватит, сын, хватит… Всего пять лет назад исчез один из имперских родов. Древний, сильный. Они тоже, поди, считали, что это ерунда, что они успеют детей нарожать. И что? Где они сейчас? Еще в моей молодости они считались великим родом. А теперь? Жалкие пятьдесят лет — и их не стало. Я обязан позаботиться о клане, а их род — часть этого клана.

— Они сами должны…

— Должны, Акено, должны. И я уверен, Дайсуке держит руку на пульсе, но конкретно с Синдзи он связан по рукам и ногам. В отличие от него я могу