Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отогнав подступающий страх неудачи, Ким снова закрыл глаза, оставил печать в покое, и на этот раз обратил сознание вовне. Пусть он так и не научился призывать духов, зато он умеет многое другое. Например, обращаться к братьям мысленно, если они не слишком далеко. Хвараны, конечно, не смогли бы найти и позвать нужного человека за тысячи ри, как это делали настоящие колдуны, – их навыка хватало ровно настолько, чтобы не потерять друг друга в ночном лесу, – но это было гораздо лучше, чем ничего.
Проклятое клеймо и тут едва не погубило замысел Кима. Место для клейма – в центре лба, над бровями, – было выбрано так же неслучайно, как и сам знак. Императорская печать ослепила его, лишив внутреннего зрения. В какую бы сторону не обращался Ким, он видел только темноту, которую рассекали багровые сполохи боли. Но вот среди этих сполохов замерцали иные огни: вереницы молний, парящие огненные точки, что с такой легкостью превращаются в смертоносные стрелы…
– Лиу? – с надеждой окликнул Ким.
Плавный полет горящих точек замедлился…Да, это может быть Лиу! Он где-то здесь, в Небесном Городе, – может быть, в том же дворце. У него хватит власти вытащить отсюда Кима… если, конечно, сын Неименуемого захочет помочь Енгону! Ким внезапно вспомнил все то, что наговорил ему Рей, и его охватили сомнения. Словно почувствовав его неуверенность, знакомые огни отдалились, потускнели и исчезли в темноте. Ким бессильно опустил голову. По его лбу стекал пот, а ожог болел вдвое сильнее, чем раньше.
– Хорошо! – прошипел он и стиснул зубы. Проклятый Рей постарался на славу, но он еще не знает, что значит – связаться с хвараном. Печать связала его дух и лишила его возможности использовать магию, но уж власти над собственным телом у него ничто не отнимет! Ким снова закрыл глаза и сосредоточил все внимание на кистях рук. Как это делал вонхва?
– «Вот донце, а вот стенки, – прошептал юноша, вспоминая слова древнего канона Пустоты. – Между ними пустое место – не устранишь…»
Какие руки? У него их больше нет. Нет ни кожи, ни мяса, нет ни суставов, ни костей – только глина, жидкая глина…
«Исцелить себя мне печать не позволяет – а как насчет искалечить?»
Глина становилась все мягче, густыми серыми каплями стекала на пол…
Вдруг колодки стали свободными, как рукава кафтана. Ким, как в трансе, вынул из них руки и обмяк, прислонившись к стене. Кисти выглядели страшно и уродливо – так, словно в них не осталось ни единой целой кости. Боль Ким загнал глубоко внутрь и не позволял ей вырваться. «Сейчас бы лечь и уснуть – подумал он в полузабытьи. – И не просыпаться…» Но спать было нельзя – еще предстояло как-то открыть дверь…
Ким не знал, сколько времени пробыл в беспамятстве. В глаза ему ударил свет. Щурясь, он присмотрелся и увидел Сахемоти. Бог-хранитель в бледном сиянии стоял перед ним, с любопытством оглядываясь по сторонам.
– Экий отвратительный застенок! Во что превращается Небесный Город? Нет, будет великим благом смести его с лица земли… Ким, как ты умудрился освободиться из колодок? Ты же искалечил себе руки!
– А, это ты, Сахемоти… Открой мне дверь камеры, – медленно проговорил Ким. Он не был уверен, что не бредит. – Сделай так, чтобы я оказался с той стороны. Дальше я сам справлюсь.
– Куда тебе! Да ты и шага сам сделать не сможешь. К счастью, у тебя есть я. Конечно, я не всемогущ – особенно здесь, в сердце Небесного города, – но вытащить тебя отсюда сумею.
– А Мисук?
Сахемоти развел руками.
– У нас с тобой совсем нет времени. Если бы не Идущие в Рай со своей бестолковой охотой на демонов, я бы вообще не смог сюда пробраться. В любой миг меня могут заметить, и ты останешься без бога– хранителя…
– Ты можешь исцелить Мисук? – приподнимаясь, повторил Ким.
– Да не думай ты о ней! Фею так просто не убьешь. Она просто утратит человеческий облик и навсегда уйдет в Верхний мир…
– Всего-то?! – Ким опустился на пол и снова закрыл глаза. – Тогда убирайся отсюда.
– Нет, так дело не пойдет. Дай-ка руку!
– Сколько тебе повторять: я остаюсь здесь!
– Всё, надоел.
В темнице вспыхнуло радужное сияние. Сахемоти подошел к Киму, поднял его и бесцеремонно перебросил через плечо. Ким не смог сопротивляться. Тело ему больше не подчинялось, голова шла кругом.
Радужное сияние превратилось в многоцветный водоворот. Сахемоти шагнул прямо в него, и мир растворился в пляске света.
В тишине подземной тюрьмы – легкие, по-звериному бесшумные шаги. Воздух густеет, на стенах выступают капли воды. По коридору расползается серый туман. Фонари мигают и тускнеют, тени приходят в движение. Стражники зевают, трут глаза, пытаясь стряхнуть тяжелый сон, но ничего не получается. Перед глазами, как в угаре – только ужасные видения. Из паучьих углов, из трещин выползают демоны…
Стремительное движение, холодная вспышка стали. Треск кости, хрип – и стражник молча падает на пол. Обратный хват рукояти – удобная штука в тесных дворцовых коридорах.
Второго стражника обступают страшные раскрашенные рожи.
– Где Ким?! – шипит мелкий демон, едва достающий макушкой стражу до подбородка. – Отвечай, черепашья требуха! Не то сейчас вырву тебе печенку и съем у тебя на глазах!
Стражник, превозмогая ужас, пытается сопротивляться, теребит амулеты.
– Изыдите, бесы…заклинаю…
Другой демон, что повыше, поднимает левую руку, и на ней вырастают загнутые огненные когти.
– Говори, падаль, – его шепот пугает сильнее, чем обещание мелкого демона съесть печень. Пылающие когти приближаются к глазам. Стражник не выдерживает.
– Вам туда, направо и вниз!
– Пошел вперед! Покажешь дорогу.
Взволнованный шепот в темноте:
– Брат, надо спросить его, где тут заклинатели Идущих в Рай! Надо спасти Мисук!
– Ничего с ней не сделается, балда – она же фея! Надо скорее вызволить Кима, пока не поздно. Когда я понял, откуда он меня позвал…
Вот и дверь темницы.
– А этого куда девать?
Бесчувственный голос, полудетский, а потому особенно жуткий:
– Никаких свидетелей.
– Пощадите!
– Никто не должен узнать, что мы здесь были. Пусть считают, что Кима освободили демоны.
Дружное сдавленное хихиканье.
– Ха-ха… и будут недалеки от истины.
И снова вспышка металла и хруст костей…
Хвараны ворвались в темницу. Свет им был не нужен – все они прекрасно видели в темноте.
– Тьфу, дрянь, здесь всё в какой-то отраве!
– Это заговоренная вода. Отпусти своих боевых духов, Мик – они нам больше не понадобятся. Кима здесь нет…