— Война не должна становиться личным делом, — говорю я, то ли спрашивая, то ли утверждая…

Если одна личность может покончить с войной, это уже не личное дело, а общее.

— Нам пора, — говорит Брэдли. — Быстрее!

Я медлю всего секунду, а потом киваю Бену, и мы разворачиваем лошадей, чтобы пробраться по горящему руслу обратно…

Нонам преграждает путь 1017-й.

— Пусти нас, — говорит Брэдли. — Человек на корабле — враг нам обоим. Он враг всего живого на этой планете.

Словно по сигналу вдалеке раздается рев двигателей: корабль возвращается, готовясь к новой атаке…

— Пожалуйста! — взмаливаюсь я.

Но 1017-й стоит у нас на пути…

И я вижу нас в его Шуме…

В его Шуме мы умираем…

Нет, говорит Бен. На месть времени нет. Надо убрать отсюда Землю, иначе нас тоже сметет водой…

Мы все видим борьбу в Шуме 1017-го, видим, как его Шум извивается и дрожит, желая отомстить — но прежде всего желая спасти свой народ…

И тут я вспоминаю…

— Стойте!…

Я задираю рукав, обнажая клеймо — сама рука порозовела и полностью выздоровела, но железная лента уже никуда не денется…

Я чувствую удивление в Шуме 1017-го, однако не двигается с места…

— Я, как и ты, всей душой ненавижу убийцу Неба. Я сделаю все, чтобы его остановить, — говорю я.

Он смотрит на нас еще секунду: вокруг по-прежнему бушует огонь, а из долины на нас по-прежнему летит корабль.

Идите, говорит он. Пока Небо не передумал.

¾ ВИОЛА! — ору я, но ни первый, ни третий коммуникатор не отвечают. На экранах видно, что мы возвращаемся к горящему руслу реки…

В черном дыму не разглядеть ни Виолы, ни Бена…

(пожалста пожалста пожалста)

— Посмотри-ка на спэклов, Тодд! — удивленно говорит мэр. — Они даже не бегут!

Я убью его, я убью этого клятого негодяя…

И вдруг я понимаю, что больше всего на свете я хочу его остановить, я желаю этого, а если главное — желание…

Останови атаку, думаю я, пытаясь сосредоточиться в раскачивающемся туда-сюда корабле, пытаясь мысленно увидеть мэра в рубке… Останови атаку и посади корабль.

— Кто это стучится в мою дверь, Тодд? Уж не ты ли? — смеется мэр.

И тут прямо у меня в голове вспыхивает слепящая боль, знакомые слова: ТЫ НИЧТОЖЕСТВО НИЧТОЖЕСТВО НИЧТОЖЕСТВО. Я пошатываюсь, перед глазами все плывет, мысли превращаются в кашу…

¾ Можешь не пытаться, Тодд. Похоже, твоя ненаглядная Виола выжила.

Я часто моргаю и вглядываюсь в экраны: прямо курсу скачут два всадника, один из которых — Виола…

(слава богу слава богу)

Они галопом мчатся к кромке холма, стараясь объезжать и перепрыгивать огонь…

— Не волнуйся, Тодд. Здесь я закончил. Если не ошибаюсь, река уже на подходе. Мы будем ждать своей участи на берегу океана.

Все еще пытаясь отдышаться, я кидаюсь к дисплею рядом с койками.

Может быть, первый коммуникатор был мой, а третий — госпожи Койл.

Я нажимаю на кнопку с надписью «Коммуникатор 2».

— Виола?

И тут на экране ее крошечная фигурка верхом на Желуде удивленно вздрагивает…

Они с Брэдли соскакивают с кромки холма на разбитый зигзаг дороги…

Виола тянется к карману плаща…

— Тодд? — раздается ее голос, ясный и четкий…

— Это еще что такое? — вопрошает мэр…

Но я жму кнопку…

И кричу во все горло:

— Океан, Виола! Мы летим к океану!…

И меня вырубает очередной вспышкой…

¾ Что?! Океан?! — воплю я в комм. — Тодд? Я не понима…

— Смотри! — кричит Брэдли, немного опережая меня на дороге, и показывает пальцем на корабль…

Он с ревом несется по долине прочь от нас, на восток…

В сторону океана.

¾ Тодд?

Нет ответа.

¾Тодд?!

¾ Виола, надо спешить. — говорит Брэдли и подстегает Ангаррад. Из комма не доносится ни звука, но Брэдли прав. Скоро на долину обрушится стена воды, мы должны предупредить людей…

Хотя, даже пришпоривая Желудя, я понимаю: вряд ли мы сможем спасти много жизней…

Неизвестно, сможем ли мы спасти хотя бы собственные.

Я со стоном отрываюсь от пола и от трупа Ивана, на которого упал. Экраны показывают какую-то незнакомую местность, сплошные деревья и холмы, никакого огня…

Значит, мы летим к океану…

Конец близок…

Я стираю кровь Ивана с бушлата — мерзкого подлого бушлата, точно такого же, как у мэра, и одна мысль об этом сходстве наполняет меня жутким стыдом…

— Ты когда-нибудь видел океан, Тодд? — спрашивает он.

Я невольно поднимаю глаза…

И вижу…

Океан.

Секунду я не могу оторваться от этого зрелища…

Он заполняет собой все экраны, от края до края, от края до края, огромный водный простор, которому нет конца и есть лишь начало: тонкая полоска песка, заметенного снегом. А потом вода…

От его огромности голова идет крутом, и я отворачиваюсь…

Дисплей системы внутренней связи, конечно, отключен: мэр вырубил все, с помощью чего я мог с нею связаться…

Мы остались вдвоем и летим к океану…

Он да я — и скоро мы сведем счеты.

Он хотел убить Виолу. Он хотел убить Бена. Пусть они не погибли в огне, но теперь они могут утонуть, такшто счеты мы сведем обязательно…

Обещаю.

Я начинаю мысленно повторять ее имя. Упорно и отчетливо, разогревая свой Шум перед последним сражением…

Давая волю ярости, давая волю своему горю…

Да, мэр заглушил мой Шум, чтобы я не мог использовать его как оружие. И что? Раз он может бить меня своим Шумом, я тоже могу…

Виола, думаю я.

ВИОЛА…

Я вынужден бросить Землю в огонь, чтобы спасти ее. Они будут взбираться на полыхающие огнем холмы долины, идти через горящие деревья и рухнувшие хижины — им придется выдержать страшное испытание, чтобы спастись от другого, еще более страшного, которое несется сейчас по высохшему руслу.