«Но ухо Мердока… дыра в обшивке Корабля…»

– Мы не можем вернуться на борт, мы не можем садиться в Колонии, и на брюхо мы сесть тоже не можем, – заключила она.

– Мы в ловушке, – согласился Ферри, и спокойствие в его голосе Хали очень не понравилось.

Смотри – вот войско малое; воистину, гневают они нас, а мы – войско на страже.

Мусульманская «Книга мертвых»,

из корабельных архивов.

– То, о чем ты говоришь, – это война, – проговорил Керро, покачивая головой.

Он сидел на теплой земле, прислонившись спиной к стволу дерева. Вокруг лежала пронизанная лунными лучами тьма.

– Война?

Томас потер лоб, глядя на танцующие тени. Ему неприятно было глядеть на Паниля – нагого Пана, беспрестанно привязанного к здешней жизни: то прислонится к стволу, то намотает на руку щупальце пролетающего дирижаблика. Контакт, постоянный контакт: физическое прикосновение.

– Много поколений корабельники знали о войне только в теории, – ответил Паниль. – Клоны и спецклоны вообще не знают о ней, даже через устную традицию. Я сам узнал это слово из обучающих программ Корабля.

Одна луна стояла в зените, другая катила свой бледный серп над изрезанным горизонтом, но для Керро Томас представлялся темной тенью в звездном небе, окруженной смутным ореолом. Такой встревоженный…

– Но мы должны взять Редут, – проговорил Томас. – Это наша единственная надежда. Корабль… Корабль нас…

– Откуда ты знаешь?

– За этим меня и вывели из спячки.

– Чтобы научить нас богоТворить?

– Нет! Чтобы поставить перед вами проблему! Корабль настаивает…

– Проблемы нет.

– Что значит «нет»? – возмущенно воскликнул Томас. – Корабль…

– Оглянись. – Керро обвел рукой залитый лунным светом кратер, листву, подрагивающую на влажном ветру. – Если ты сохранишь свой дом, он укроет тебя.

Томас глубоко вздохнул, чтобы успокоиться хотя бы внешне. Эти джунгли – да, казалось, не было никаких демонов в этом… этом гнезде, как называли его дирижаблики. Но его безопасности недостаточно! Нигде нельзя укрыться ни от Оукса, ни от Корабля! И уклониться от приказов Корабля тоже невозможно. Надо как-то втолковать это Панилю.

– Поверь мне, прошу, – выговорил Томас, – если мы не научимся богоТворить, нам крышка. Человечества больше не будет, никогда и нигде. Я… я не хочу этого.

– Тогда зачем нам нападать на Редут?

– Ты же сам сказал, что это последнее поселение на нижстороне – Колония – уничтожено.

– Верно, но чему ты научишь этих людей нападая? – Голос Паниля бесил своей рассудительностью, лился в тревожном ритме трепещущих на ветру листьев.

– Льюис на пару с боссом уничтожают келп, дирижабликов. – Томас старался говорить так же спокойно. – Время местной биосферы тоже подходит к концу. Или они не…

– Аваата понимает, что происходит с ней.

– Они знают, что их хотят уничтожить?

– Да.

– Разве они не желают предотвратить это?

– Желают.

– Как они собираются это сделать, не разрушив Редута?

– Аваата не тронет Редут.

– Тогда что они собираются делать?

– Что Аваата делала всегда: растить. Аваата и дальше будет спасать всех, кого может. Аваата принесет нас туда, где нам место.

– Разве келп не убивает колонистов? Ты слышал рассказ Ваэлы…

– Еще одна ложь Льюиса, – ответил Паниль, и Томас понял – это правда.

Он уставился на черную стену джунглей за спиной Паниля. Где-то там – знал он – таится немалый отряд выживших, равно нормалов и спецклонов, спасенных на равнинах Пандоры дирижабликами и высаженных здесь, подобно бережно собранным земсторонним растениям. Томас не встречал еще никого из них, но Паниль и дирижаблики описали ему их судьбу. Дирижаблики были способны на такое… и в то же время… Томас в отчаянии помотал головой.

– Такая мощь!

– Чья?

– Электрокелпа! Дирижабликов!

– Авааты, ты хочешь сказать.

– Почему они не воспользуются своей властью, чтобы защититься?

– Аваата единственная понимает власть.

– Что? О чем ты?

– Обладать властью – значит пользоваться ею. Такова природа обладания. А воспользоваться властью – значит потерять ее.

Томас зажмурился, стиснув кулаки. Паниль отказывался понимать. А отказываясь понять, он обрекал на гибель всех.

«Какая это будет потеря! Не только человечество… но и эта Аваата!»

– Они столь многим наделены, – прошептал Томас.

– Кто?

– Аваата!

Вспомнив, что показывали ему дирижаблики, Томас высказал свой вопрос вслух:

– Тот дирижаблик, что принес меня, – знаешь, что он мне показал, когда нас накормили?

– Да.

– На пару секунд прикоснувшись к нему, – продолжал Томас, не слушая, – я увидал в бреду практически полную эволюцию последних геологических и ботанических изменений на Пандоре! Подумать только, мы можем потерять это!

– Это не бред, – возразил Паниль.

– А что тогда? – Томас поднял глаза к плывущим в небе лунам.

– Поначалу Аваата учит касанием. Поток информации не искажается, да, но может порой захлестнуть. По мере того, как ученик учится сосредоточению, поток информации становится для него дискретен, разборчив. Начинаешь отделять нужное от пустой болтовни.

– Болтовни, да. Большая часть – просто шум, но…

– Ты умеешь сосредоточиться, – объяснил Паниль. – Ты выбираешь, какие шумы слышать и понимать. Выбираешь, какие образы видеть и распознавать. Тоже разновидность сосредоточения.

– Как мы можем сидеть тут и обсуждать… обсуждать такие… Все же скоро кончится! Навсегда!

– Между нами перетекает истина, Раджа Томас. От власти касания Аваата переходит к прямому общению – разум к разуму. Полное отождествление с другим. Ты видел, как демоны пожирают остатки лопнувших дирижабликов?

Слова его пробудили интерес Томаса.

– Видел.

– Прямое поглощение информации, самоотождествление. Тот же эффект наблюдался у примитивных созданий на древней Земле – планарий.

– И не говори.

– Нет… преград я не ставлю.

Томас шарахнулся от щупалец пролетающего дирижаблика, которые скользнули по его щеке и задержались потом на миг, оплетая сидящего Паниля. Перед глазами его промелькнули чередой картинки, обрывки невиданных снов. И эта болтовня!