МАРКУС

На рассвете аскеры начали осторожно наступать, россыпью, пробираясь через баррикады и развалины домов к вор данайским позициям.

Пытаясь выиграть как можно больше времени, Маркус заранее отправил Адрехта с четвертым батальоном на передовые позиции, стянув все прочие силы к храму на вершине холма. Люди Адрехта почти сразу открыли беспокоящий огонь, помешав осторожному продвижению хандараев. Аскеры перестроились, сомкнули ровные, как на параде, ряды и с воинственным кличем ринулись на завалы обломков.

Солдаты четвертого батальона не стали дожидаться приближения противника. Их было слишком мало, да и в любом случае они получили приказ отойти. Сделав выстрел, они отбегали вверх по холму, находили укрытие и перезаряжали мушкеты. Из растянутого строя хандараев загремели ответные выстрелы, но попытка достать назойливых стрелков успехом не увенчалась – люди в синих мундирах были неуловимы, как комары. Со своего наблюдательного пункта на вершине холма Маркус с удовлетворением следил за тем, как наступление аскеров сломалось и их стройные ряды рассыпались. Противник проявлял недюжинное рвение, стараясь нагнать и уничтожить отступающего по развалинам врага.

Этот момент мог бы стать идеальным для контратаки, подобно тем, которые Маркус, столько раз предпринимал вчера, но теперь обстоятельства изменились. На берегу канала ровно выстроились еще два готовых ввязаться в бой батальона. И что хуже всего, у них были еще и пушки – вся четверка «гестхемелей» и два корабельных исполина, наверняка заряженные двойной картечью в предвкушении именно такого хода. Поэтому ворданаи не двигались с места, только силами четвертого батальона продолжая вести беспокоящий огонь, пока хандарайские офицеры, вконец запыхавшись, восстанавливали строй, чтобы продолжить наступление.

В результате всех этих действий Маркус получил пару часов отсрочки, а на подступах к холму там и сям остались лежать мертвецы в бурых мундирах. Впрочем, окончательный итог был более чем предсказуем. Шаг за шагом наступающие цепи аскеров через развалины городка оттесняли солдат четвертого батальона к вершине холма, пока наконец не наткнулись на более серьезное сопротивление. Из обломков глины и дерева ворданаи соорудили оборонительную линию баррикад, за которой высились могучие стены каменного храма. Едва противник подошел ближе, эта линия разразилась огнем, и захваченные врасплох хандараи откатились за пределы обстрела.

Через несколько минут Маркус увидел, что два других батальона аскеров наконец пришли в движение. Как и предсказывал Адрехт, они разошлись влево и вправо, миновали уже опустевшие улицы городка и вышли на равнину, соединившись с флангами и тылом батальона, атаковавшего холм. Теперь эти цепи станут сжиматься, точно клешни скорпиона, и, как только они приблизятся к ворданайским укреплениям, люди Маркуса будут обречены. Им останется только погибнуть или сдаться в плен. А всем было хорошо известно, как искупители поступают с пленными.

К обоим исполинским корабельным орудиям была приставлена толпа обслуги, которая теснилась и суетилась вокруг своих подопечных, словно священнослужители вокруг алтаря. Несмотря на все эти старания, первое ядро пролетело мимо – оно просвистело над храмом и унеслось далеко в залитые водой поля. Второй выстрел, однако, попал прямо в цель, и скоро уже обе пушки обстреливали храм. Перезаряжались гиганты долго и муторно, а потому ядра летели с перерывом в три-четыре минуты.

Маркусу никогда прежде не случалось находиться в каменном здании во время артиллерийского обстрела. Учебный план военной академии подобной темы не предусматривал, поскольку считалось, что такое с будущим офицером в принципе не может произойти: громадные, сложенные из камня замки ушли в прошлое вслед за арбалетом и катапультой. Как бы ни были высоки или широки стены, против доброго осадного орудия не устоит даже самый прочный камень, а значит, обрушить эти стены – лишь вопрос времени. Настоящее современное укрепление больше смахивало на нору, прорытую громадными кротами с аналитическим складом ума, с перекрывающимися полосами обстрела для обороняющейся стороны и покатыми земляными валами, которые должны были отражать пушечные ядра либо поглощать их ударную силу безвредными фонтанами грязи.

Поэтому Маркус оказался совершенно не готов к тому, с каким звоном пушечные ядра бьются о стены – словно храм атаковала свора разъяренных колоколов. Едва раздавался отдаленный грохот очередного выстрела, как прилетевшее ядро ударялось о камень, и от каждого попадания стены сотрясались так, словно все здание раскачивал штормовой ветер. С потолка, из щелей между древними камнями после каждого выстрела сыпалась пыль, и время от времени слышался пугающий треск. Один из солдат принес Маркусу еще теплое пушечное ядро, которое срикошетило вверх и упало среди защитников храма. Ядро было размером с голову ребенка и смято в том месте, которым с чудовищной силой ударилось о камень. Железо вокруг этой вмятины пошло рябью, словно на краткий миг стало жидким.

Маркус вызвал Арчера, который за минувшую ночь успел привести себя в порядок. На груди у него поверх мундира красовался двойной серебряный круг – символ церкви.

– Сколько мы продержимся? – требовательно спросил Маркус.

– Что ж, сэр, – проговорил лейтенант, – я артиллерист, а не сапер, но…

– Не робейте, выкладывайте.

– Слушаюсь, сэр. Я осмотрел стены и уже обнаружил несколько треснувших плит. Положительный для нас момент – то, что эти орудия не отличаются точностью, а потому молотят по всей стене. Отрицательный – это здание изначально не строилось как крепость, и, насколько я могу судить, в нем нет ни распорок, ни внутренних креплений.

Маркус потер двумя пальцами виски:

– И что это значит?

– Как только часть стены рухнет, следом обвалится все остальное. Я бы сказал, что у нас в запасе пара часов. Возможно, что и больше, если повезет, но я бы на это не рассчитывал.

Пара часов. Сейчас никак не позже восьми утра. Маркус робко надеялся продержаться до темноты, но…

Снаружи донесся оглушительный грохот, стены храма содрогнулись, и с потолка опять посыпалась пыль. Маркус в панике глянул на Арчера. К его изумлению, лейтенант улыбался.

– Что это было, черт меня возьми?

– Это? То, чего я, признаться, ожидал, сэр. Конечно, надо бы проверить, но, по моему профессиональному мнению, одно из тридцатишестифунтовых орудий только что взорвалось. Это же старье, сэр, а хандараи обходились с ним не слишком бережно. Удивлен, что этого не произошло раньше.

– Надо отдать должное этим ублюдкам, – сказал Адрехт, – все- таки боевой дух у них на высоте.

Они с Маркусом стояли на втором этаже храма, у окна с давным- давно выбитым стеклом. Обзор отсюда был не так хорош, как со ступеней парадного входа, зато и риска угодить под пушечное ядро куда меньше.

Один отряд аскеров уже тащил с дороги разбитое орудие – вкупе с пушкарями, которых срезало осколками, когда лопнул перекалившийся ствол. По ту сторону реки другой отряд втаскивал второе орудие на переправу – десятка два человек налегали на канаты либо толкали сзади, а еще четверо со всеми предосторожностями двигались впереди всей процессии, ощупью выискивая заполненные илом промоины, в которых могла застрять тяжелая пушка.