– Да, я понял, – сказал Роберт. – Возможно, вы об этом не знаете, но существуют целые философские системы, построенные на тех же посылках. Однако подобная философия подходит только для сильного ума, поскольку предполагает – как, по сути, сказали и вы сами, – что не существует таких вещей, как добро и зло, и что большинство людей поступают так, как они считают правильным. И лишь отсутствие общего понятия о правильном заставляет нас верить в добро и зло.

Он порывисто наклонился к рыцарю.

– Вы прошли долгий путь, сэр Нейл. Преодолели многие лиги. Однако можно путешествовать иначе – во времени, если можно так выразиться, – изучая историю. Подумайте о противоречиях, которые нас разделяют; меня обливают грязью за то, что я попытался упрочить наши дружеские связи с Ханзой, чтобы избежать войны, которой мы сейчас не можем себе позволить. Мои противники утверждают, что мои действия могут привести к тому, что через несколько лет Рейксбурги завладеют троном Эслена. Но почему мы должны считать такой вариант неверным? Потому что Ханза – это зло? Потому что Ханза хочет править нашим королевством? Однако мои предки, Отважные, отвоевали Кротению у Ханзы в кровавой бойне. Мой прапрадедушка убил императора Рейксбургов в Голубином зале. И кто тогда представлял зло, а кто добро? Бессмысленный вопрос, не так ли?

– Я не так образован, как вы, – признал Нейл. – Я плохо знаю историю и еще меньше философию. В конце концов, я рыцарь, и мне положено выполнять приказы. Я убил немало людей, которые могли бы мне понравиться, если бы мы встретились при других обстоятельствах, поскольку они, как вы верно заметили, не были злом. Мы лишь служили разным хозяевам, которые преследовали противоположные цели. В некоторых случаях все было еще проще. Чтобы выполнить долг, я должен был остаться в живых, а для этого иногда приходится убивать других. Как вы сказали, большинство людей в нашем мире стараются поступать правильно, они защищают тех, кого любят, и ту жизнь, которую знают, и живут в соответствии со своим пониманием долга и обязанностей.

– Все это совершенно разумно.

– Да, – продолжал Нейл. – Вот почему при встрече с настоящим злом я не мог его не узнать. Ведь оно подобно высокому черному дереву, выросшему посреди поля зеленого вереска.

Роберт заморгал, а потом рассмеялся.

– Значит, после всего сказанного вы все еще верите в существование по-настоящему злых людей. И обладаете способностью читать в их сердцах, позволяющей понять, что они отличны от большинства людей, которые стараются всегда поступать правильно.

– Я попробую выразиться иначе, – сказал Нейл.

– О, пожалуйста.

– Вы знаете остров Лин?

– Боюсь, что нет.

– Ничего удивительного. Это всего лишь скала, хотя и с тысячей крохотных долин и расселин. Там есть волки, но они живут в горах и не спускаются вниз, туда, где селятся люди.

Когда мне шел пятнадцатый год, я все лето провел на Лине, где служил в лирском гарнизоне. В тот год с гор спустился волк – крупный волк. Сначала он убивал только маленьких детей и овец, потом начал охотиться на подростков, женщин и даже мужчин. Нет, он не ел своих жертв; он просто калечил их и оставлял умирать. Понятно, что могло быть множество причин, по которым он так поступал; может быть, погибла его мать вместе с братьями и сестрами, и он вырос вне стаи, одиночкой, изгоем. Может быть, его кто-то укусил, и он взбесился. Не исключено, что однажды с ним плохо обошелся какой-то человек, и волк поклялся мстить всему нашему роду.

Мы не стали задавать себе все эти вопросы. Не было нужды. Тварь выглядела как волк, но вела себя иначе. Его невозможно было отпугнуть или усмирить, с ним невозможно было договориться. Оставалась единственная возможность сделать наш мир лучше – уничтожить волка. Так мы и поступили.

– Можно возразить, что для волка вы не сделали мир лучше.

– И можно ответить, что, если мир постарается соответствовать желаниям одного безумного волка, он вряд ли станет лучше для кого-то еще. И тот волк, который этого потребует, и есть это черное дерево в зеленом поле вереска.

– А почему не зеленое дерево в черном поле вереска? – задумчиво спросил Роберт.

– Почему бы и нет? – согласился Нейл. – Дело ведь не в цвете.

– Тогда я хочу задать вам вопрос, – сказал Роберт.

Он допивал остатки вина и потянулся за бутылкой, однако в последний миг остановился.

– Вы позволите?

– Как вам будет угодно.

Роберт налил себе вина, отхлебнул и вновь повернулся к Нейлу.

– Вот мой вопрос. Представим себе, что кто-то кажется вам этим вашим черным деревом, действительно злым человеком. Бешеным волком, которого необходимо убить. Разве вы могли бы доверить ему жизнь, скажем, молодой женщины, вне зависимости от того, какие обещания он дает?

– Он служит лишь себе, – ответил Нейл. – Он не признает никого выше себя. Поэтому я могу быть уверен, что он никогда не пожертвует собой.

– В самом деле? Даже из мести? В конце концов, все мы умрем. Я не знаю способа этого избежать – неужели он известен вам? Предположим, что этот человек имеет некие амбиции, удовлетворить которые невозможно. Если кто-то не может получить в наследство дом, о котором мечтает, неужели он не попытается его сжечь? Разве такое поведение не должно быть естественным для человека, которого вы только что описали?

– Я устал от всего этого, – сказал Нейл. – Если что-нибудь случится с Энни, ваша смерть будет медленной.

– Но как она сможет подать вам сигнал? Откуда вам знать, все ли с ней в порядке?

– Такой сигнал существует, – заверил его Нейл. – Мы сможем увидеть его отсюда. Если до заката ничего не произойдет, я отрежу один из ваших пальцев и отошлю его вашим людям. И так будет продолжаться до тех пор, пока ее не освободят или не станет очевидно, что Энни мертва.

– Вы окажетесь в дурацком положении, когда все это закончится, а мы с Энни станем добрыми друзьями. Как вы думаете, что случается с рыцарями, которые угрожают своему господину?

– Сейчас меня это не интересует, – ответил Нейл. – А когда придет время, я приму ту судьбу, которой заслуживаю по мнению моей королевы.

– Конечно, так и будет, – фыркнул Роберт.

Потом он посмотрел на небо, и губы его искривила улыбка.

– Вы не спрашиваете о своей прежней королеве, Мюриель. Разве вам не любопытно?

– Речь не идет о праздном любопытстве. Я не спрашиваю вас потому, что у меня нет никаких оснований вам верить. Любые ваши слова лишь посеют во мне сомнения. Придет время, и все разъяснится.

– Предположим, она пожалуется, что я плохо с ней обращался. Предположим, что все пройдет хорошо – я отойду в сторону, Энни займет трон, – а у Мюриель будут жалобы на плохое обращение…

– Тогда у нас состоится еще одна беседа о бешеных волках.