Не менее успешно действовала и бригада генерал-лейтенанта Мартынова. С начала преследования французов от Березины до Молодечно его казаки взяли 30 пушек, около 100 ящиков с зарядами, много лошадей, пленили генерала Прейзена с двумя адъютантами, трех полковников, 30 обер-офицеров и более 2 тысяч рядовых.

21 ноября Наполеон, прибыв в Молодечно, составил знаменитый «похоронный бюллетень Великой армии», 29-й по счету, в котором признал свое поражение. Завершался бюллетень «малоуместной и странной фразой»: «Здоровье Его Величества никогда не было лучшим». Утром следующего дня император укатил в Сморгонь. Арьергард маршала Виктора остался в местечке, чтобы хоть на время задержать наступление русских.

Вскоре после отъезда императора к Молодечно подошли войска Платова и Чаплица. К полуночи противник был выбит из местечка и потянулся по Виленской дороге на Сморгонь, оставив русским три пушки и до 500 пленных. В этом бою был «ранен пулею в правое плечо выше груди» отважный генерал-лейтенант Мартынов. В целом же потери атамана были невелики.

В тот же день маршал Клод Виктор отправил донесение начальнику штаба наполеоновской армии Луи Бертье: «Войска арьергарда доведены до крайности, и остатки их в таком жалком положении, что я нахожусь принужденным ставить их дальше от неприятеля, избегая всякой встречи с русскими. Я решился на единственное… средство спасения: отступление, и буду сегодня ночевать в четырех лье от Сморгони. Наши ведеты в виду русских; вероятно, сегодня я буду столь же сильно преследуем, как вчера; думаю, что Его Величеству будет приличнее отъехать от нас далее».

Наполеон и сам решил, что ему гораздо приличнее отъехать подальше. И отъехал — в Париж. Командовать остатками армии он приказал маршалу Мюрату, но тот проявил себя в новой роли хуже «капитана вольтижеров».

После освобождения Молодечно Платов с казаками своего корпуса свернул влево и проселками пустился вперед, стараясь «выиграть марш над отступающим неприятелем, чтобы действовать в головы его колонн», как приказал Кутузов. На большой дороге его место занял авангард Дунайской армии под командованием генерал-лейтенанта Чаплица. 26 ноября под Сморгонью он захватил еще 25 орудий и 3 тысячи пленных.

Наполеон стороной обошел Вильно и за 13 дней бешеной скачки пересек всю Европу. Его отъезд стал достоянием гласности и послужил сигналом для всеобщего бегства. Разложение войск приняло чудовищные размеры.

26 ноября жалкие остатки Молодой и Старой гвардии вошли в Вильно. За ними в беспорядке тянулись толпы солдат, потерявших не только оружие, но и человеческий облик и даже рассудок. Через сутки в городе собрались десятки тысяч французов. Из них не более 9 тысяч были вполне боеспособны. В тот же день к литовской столице подошли казаки Платова.

М. И. Кутузов — М. И. Платову,

27 ноября 1812 года:

«…Узнав из рапорта Вашего Сиятельства, сейчас полученного, что Вы завтра намерены вступить в Вильно, я спешу поручить Вам в особенности употребить все меры, дабы сей город не был подвержен ни малейшей обиде… Наши поступки в теперешних обстоятельствах будут иметь большое влияние на предбудущее время… Сохраняя порядок в войсках, мы сохраним славу нашего оружия…»

Кутузова не без основания беспокоила судьба города, в который вступали казаки: те имели устойчивую репутацию грабителей, как, впрочем, и некоторые их генералы. Об этом писали многие современники.

Вечером 27 ноября Мюрат заверял Гогендорпа: «Если на меня нападут, я буду биться. У нас много людей». Генерал-губернатор усомнился и, как оказалось, не зря. В полночь неаполитанский король покинул Вильно. Утром, когда стало светать, на улицах и площадях города появились казаки, наводившие на всех ужас стрельбой и раскатистыми криками «ура!». Французы устремились к Ковенским воротам, но проход через них был невозможен… Оставшиеся в городе войска предпочли сдаться. В числе пленных оказались 7 генералов, 242 офицера и 9517 рядовых, не считая 5139 больных и раненых, находившихся в госпиталях на лечении.

Платову не пришлось поддерживать порядок в литовской столице. Эту задачу Чичагов возложил на авангард Дунайской армии.

В пять часов утра Мюрат и его передовые войска достигли Понарской горы, но она стала для них трудным барьером. Лошади не смогли преодолеть обледеневшую крутизну. Дорога оказалась загроможденной пушками и повозками. Неаполитанский король и сопровождавшие его маршалы вынуждены были выйти из своих карет и пешком продвигаться вперед по глубокому снегу слева и справа от тракта.

В то время, когда тысяча казаков под командованием полковника Кайсарова наводила ужас на неприятеля на окраинах Вильно, Платов с основными силами своего корпуса обошел город с юга и расположился в пяти верстах от него, у Погулянки, чтобы отрезать французам путь отступления на Ковно. «На вершине горы Понарской», только что оставленной войсками Мюрата, атаман приказал установить батарею из десяти орудий конной артиллерии, обращенных жерлами на большую дорогу.

Около восьми часов утра показался арьергард маршала Нея. Пропустив первую колонну, основательно потрепанную казаками графа В. В. Орлова-Денисова, М. И. Платов приказал донской бригаде под командованием генерал-майора Г. Н. Рахманова добить ее, а к следующим за ней войскам отправил парламентера, поручив ему убедить неприятеля, что «все пути к отступлению ему уже отрезаны и что всякое сопротивление будет для него пагубно». Требование атамана сложить оружие было отклонено.

Сначала артиллерия осыпала французов градом картечи и привела их в замешательство. Потом М. И. Платов бросил в атаку 16 полков, сведенных в четыре бригады под командованием генерал-майоров Н. В. Дехтярева, Н. В. Иловайского, Д. Е. Кутейникова и В. В. Орлова-Денисова. Стремительным ударом арьергард Нея был разорван пополам и по частям «истреблен совершенно». Поле у Погулянки и дорога через нее на Ковно были завалены трупами.

«При сем поражении, — доносил Платов Кутузову, — взято 28 орудий, 5 знамен, множество пленных и весь неприятельский обоз…» Всех генералов, полковых начальников и отличившихся офицеров атаман представил к наградам.

В течение последующих трех дней казаки преследовали неприятеля, не давая ему покоя ни днем ни ночью. С 29 ноября по 1 декабря они взяли в плен 56 офицеров и около 2 тысяч рядовых, а перебили более того — «множество».

Утром 2 декабря корпус Платова подошел к Ковно, гарнизон которого насчитывал 1500 немецких солдат при 42 орудиях. Кроме того, в него влился арьергард Нея — общим числом в… 60 человек. Всех прочих было значительно больше, но у них уже не было сил держать в руках оружие. Мюрат приказал маршалу организовать оборону города, а сам с уцелевшей частью Молодой и Старой гвардии переправился через Неман и взял курс на Кенигсберг.

Начальник Главного штаба французской армии маршал Луи Бертье похоронил надежды Наполеона. «Нельзя удержаться в Ковно, — писал он императору, — потому что армии более не существует». И это была правда. Достаточно сказать, что дошедшие до Немана солдаты из корпуса вицекороля Евгения Богарне смогли разместиться на ночлег в одной комнате. В баварских войсках осталось несколько больше — 20 человек. И все-таки Мишель Ней решил защищаться.