* * *

— Вы уверены, что ударили Лайама только один раз? — спросил у нее Рой.

Сюзанна вздрогнула, услышав его голос. Начав рассказывать эту историю, она мысленно перенеслась в прошлое и настолько ушла в себя, что ей стало казаться, будто она одна в комнате.

— Да, конечно, — ответила она.

Он попросил сержанта Блума встать и повернуться к ним спиной, чтобы она могла показать, куда вошел нож.

Сюзанна заколебалась, она не могла в точности вспомнить такие подробности. Спина у Лайама была коричневой от загара, покрытая капельками пота и совсем не походила на темную униформу сержанта. Но она сказала им, что, по ее мнению, удар пришелся как раз под правую лопатку.

— Он умер мгновенно?

— Нет, не сразу. Он вроде как повернулся, но не до конца, и что-то сказал. Я не помню, сколько прошло времени, прежде чем он умер. Я плакала, вытаскивая нож и пытаясь остановить кровь. Я хотела было вызвать «скорую», но я была слишком напугана, а потом поняла, что он умер.

— Что вы сделали с ножом?

Она удивленно взглянула на него.

— Я вымыла его и положила обратно в ящик.

— А вещи?

— У Лайама их было немного, — ответила она, пожав плечами. — Только куртка, кое-что из нижнего белья, пара рубашек и дождевик. Я хранила их какое-то время. Вы бы, наверное, поступили так же, если бы кто-нибудь бросил вас, разве нет?

Рой сумрачно кивнул, пораженный ее холодной логикой и спокойствием.

— И его никто не искал? — спросил он.

— Нет, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Но все равно они не пришли бы ко мне. Если Лайаму нужна была работа, он сам приезжал к людям и, по-моему, не особенно распространялся о том, что живет со мной. Поэтому он и оставил свой фургон в каком-то переулке.

— Можете нарисовать план и указать место, где вы его похоронили? — спросил Рой, протягивая ей ручку и листок бумаги.

— Вам необязательно делать это, — быстро вмешался Стивен.

— Я так хочу, — ответила она, бросив на него враждебный взгляд.

Она склонилась над столом, тщательно вырисовывая дом и реку, тропинку, вьющуюся меж цветочными клумбами, даже отмечая отдельные деревья. Рой и Стивен обменялись взглядами.

— Это примерно ярдах в двадцати от задней двери, там еще растет куст сирени, — заметила Сюзанна, рисуя пунктирную линию от дома под углом сорок пять градусов. — Теперь куст, должно быть, разросся, — продолжала она. — Если вы не узнаете сирень, поскольку сейчас на кусте нет листьев, в пятнадцати футах от него растет падуб.

— Пожалуйста, поставьте на этом чертеже свою подпись и дату, — попросил Рой, когда она закончила. Голос у него дрогнул, ему не хотелось верить, что это правда. Он продолжил задавать ей вопросы о том дне, когда она оставила «Гнездовье», спросил, не появился ли Мартин, ее брат, еще раз до того, как она уехала оттуда.

— Он был слишком труслив, чтобы приехать еще раз, — отозвалась она, и в глазах ее промелькнуло торжество. — Понимаете, когда он приезжал в последний раз, то сказал, чтобы я составила опись всего, чтобы было в доме, а потом отметила те вещи, которые хотела бы забрать с собой. Он заявил, что сам решит, что мне можно будет взять, а что — нет. В тот момент, когда он был дома, вошел Лайам и страшно разозлился на Мартина. Он пригрозил Мартину, что если тот не позволит мне взять все, что мне захочется, он не только передаст эту историю во все национальные газеты, чтобы все узнали, какая Мартин крыса, но еще и хорошенько вздует его.

— Неужели это подействовало? — спросил Стивен, забыв, что ему полагается вмешиваться в допрос только для того, чтобы напомнить Сюзанне о ее правах. Из своей встречи с Мартином Райтом он вынес убеждение, что этого мужчину не так-то легко запугать.

— Мартин испугался, что у него будут неприятности в банке, если его имя попадет в газету, — ответила Сюзанна и улыбнулась. — В тот день Лайам был просто великолепен. Похоже, он действительно поступил бы так, как говорил. Мартин сразу же пошел на попятный и не знал, как побыстрее унести ноги. Но, полагаю, он с самого начала понимал, что я не возьму с собой ничего лишнего и не начну распродавать все направо и налево. Хотя уверена, что как только я уехала, он сразу же нагрянул с проверкой.

Она помолчала, а потом вдруг рассмеялась.

— Первое время после переезда в Бристоль, помню, я все надеялась, что кто-нибудь найдет тело Лайама и Мартина обвинят в убийстве. Это было бы божественным правосудием, правда? Меня никто бы не заподозрил. Вся деревня прямиком отправилась бы в суд, чтобы засвидетельствовать, каким негодяем был мой братец.

Стивен не удержался и хмыкнул, и Рой бросил на него строгий взгляд.

— Извините, — сказал Стивен. — Но в этом вопросе я должен согласиться с моим клиентом.

— И вы бы спокойно наблюдали за этим и позволили бы ему сесть в тюрьму за убийство? — спросил Рой у Сюзанны.

Сюзанна притворно улыбнулась.

— Конечно. После того, как он со мной обошелся, Мартин это вполне заслужил. Мне очень хотелось, чтобы это он попался мне под нож, а не Лайам. Если бы Мартин проявил ко мне хоть чуточку сострадания и человечности после смерти нашего отца, если бы он дал мне хоть немного денег из той суммы, которую выручил от продажи дома, чтобы я могла купить себе жилье, я бы сейчас не сидела здесь.

Рой взглянул на нее, понял, что она говорит искренне, и почувствовал неожиданный прилив симпатии к ней. Она проявила недюжинную храбрость и прямоту, честно и откровенно сказав, что думает. Он не сомневался, что одной из причин, почему она так отчаянно цеплялась за Лайама, было то, как обошелся с ней ее братец. Мартину Райту придется за многое ответить.

— Расскажите мне о том, как вам жилось после того, как вы похоронили Лайама и до вашего отъезда, — попросил Рой. — Ведь прошло еще целые две недели, правильно?

— Вы имеете в виду, что я чувствовала? — переспросила она.

Рой кивнул утвердительно.

— Я чувствовала себя и жила, как в тумане, — вздохнула она. — Погода испортилась, и три дня подряд лил проливной дождь. Помню, я еще порадовалась этому, потому что где бы ни работал Лайам, его уж никак не ждали бы в такой ливень. Я оставалась дома и начала паковать вещи, хотя, конечно, я много раз выходила, чтобы посмотреть на могилу. Я буквально видела, как дерн приживается и начинает расти трава. Почти все время я плакала, не могла есть, не спала по ночам. Кроме того, меня тошнило.

— Тогда вы еще не знали, что беременны? — спросил Рой.

— Нет. Я не знала об этом вплоть до того дня, когда приехали грузчики, чтобы забрать меня и мои вещи. Сначала я приписывала тошноту панике и страху, но в то утро в животе у меня появилась непривычная тяжесть, груди стали чувствительнее, и я внезапно поняла, в чем дело.

— И какой была ваша реакция?