— Да, но ведь если окажется, что Зверь настоящий, роман от этого только выиграет, правда? Если, конечно, я смогу доказать, что он действительно существует.

— Художественная книга от этого не выиграет. Особенно если это роман Зеба Росса. Вы ведь помните, что книги должны быть реалистичны, в том смысле, что каждому загадочному явлению в них должно находиться рациональное объяснение.

— Да, но если это не реалистичное явление?

— Тогда о нем нужно написать философскую книгу или что-нибудь еще. Романы Зеба Росса не слишком подходят для того, чтобы поднимать вопросы реальности всего сущего. Такие книги должны сделать окружающий мир понятным для подростков. В них должна быть хорошая история.

— Я не уверен, что знаю, что такое хорошая история.

— Ну, в этом мы с вами похожи. Я прекрасно вас понимаю, можете мне поверить. Но то, что допустимо в научно-популярной литературе, совершенно непозволительно в романах художественных. Например, если какой-то персонаж в вашем романе встретит инопланетян, ближе к концу должно выясниться, что этот персонаж ошибся или кто-то его обдурил. Иначе вам пришлось бы переносить действие книги в другую реальность — в будущее или в параллельную вселенную. Потому что инопланетяне не вписываются в современное представление о реальности. Но вот если бы вы были ученым, вы могли бы написать об инопланетянах целую книгу, и никому не показалось бы это странным. Ну то есть кому-нибудь, может, и показалось бы, но… Послушайте, вы все еще хотите, чтобы мы обсудили ваше предложение на встрече редколлегии в пятницу?

Тим молчал.

— Тим? — позвала я. — Вы здесь?

— Вы хотите отказаться от моего предложения из-за того, что я отправился на поиски Зверя?

— Да нет же! Я всего лишь говорю, что, если вы хотите написать совсем другую книгу, еще не поздно забрать вашу заявку из «Орб букс». В конце концов, они не единственные издатели на свете.

— Но они ведь уже почти согласились это напечатать. У меня еще никогда не было такой возможности.

— Да, я понимаю, и поэтому…

— Поэтому мне надо сдаться и вернуться домой? Но я не могу сейчас все бросить. Завтра мне будут звонить из «Тотнес таймс» и брать у меня интервью. А на следующей неделе приезжает этот американский писатель. Он хочет включить подробности моего героического путешествия в какую-то антологию. Он очень заинтересовался тем, как я это делаю — ну, что путешествую с палаткой, ем зимние опята и сморчки, когда удается их найти…

— А как зовут этого писателя?

— Я не помню, но он довольно известный.

— Келси Ньюман?

— Вроде бы это имя мне знакомо. Он приезжает в Тотнес на следующей неделе с лекцией.

— Да, я на нее иду. Это наверняка он. Он мог бы вам пригодиться. Спросите у него, как вам поступить со Зверем.

— Да, пожалуй, спрошу. В любом случае теперь я уже не могу все бросить.

— Я и не говорю, что нужно все бросить. Но если вы не найдете Зверя, это может пойти на пользу книге. Просто не расстраивайтесь слишком сильно, если вам так и не удастся его увидеть. А если вы все-таки встретитесь, пожалуйста, будьте осторожнее с оружием.

Я почувствовала, что выхожу за рамки своей роли потенциального выпускающего редактора книги.

— Просто будьте осторожны, — еще раз сказала я.

— Вы совсем как моя жена, — усмехнулся Тим.

— Точно. Извините. В общем, я сообщу вам о том, что решат в пятницу.

Следующий день выдался ясный и безветренный. Воздух в доме был не таким уж холодным, чтобы разводить огонь, но Беша считала иначе. Сидеть на диване и вязать носок было трудно, потому что через равные промежутки времени она пристально смотрела на меня, после чего подходила к камину и переводила многозначительный взгляд с моего лица на него. В какой-то момент она даже толкнула лапой коробок со спичками так, что он перевернулся и стукнулся об пол. История с электрообогревателем обрела новую форму.

В конце концов я сдалась и отложила вязание. Усевшись за новый кухонный стол, я ответила на несколько электронных писем, а потом повела Бешу на долгую прогулку под чуть греющим солнышком. Я увидела, что из-за Старт-Пойнт надвигаются темные тучи, и, едва мы успели вернуться домой, как начался дождь. Беша взялась за свою кожаную косточку, а я принялась готовить ревеневое варенье, прислушиваясь, как дождь за окном превращается в град и потом обратно в дождь. Как только я разложила варенье по банкам, завибрировал телефон. Пришло сообщение от Роуэна: «Можно заехать посмотреть на твой корабль в пять? Надеюсь, у тебя все хорошо». В пять? Я посмотрела на кухонные часы. Было уже почти три. Я ведь не успею подготовиться! А с другой стороны, каким образом я собралась готовиться? Мы были всего-навсего два человека, как говорил Толстой, два «случайно слепившихся комочка чего-то», которые окажутся вместе в одной комнате. Вот и все.

Беша выбралась из корзины, потянулась, подошла и помахала хвостом, а потом дважды обошла вокруг меня и направилась к своей миске, чтобы достать оттуда недоеденный корм. С кормом в зубах она потопала в гостиную.

— Беша, — двинулась я за ней следом. — Я очень тебя прошу, не пачкай сегодня ковер крошками от корма, а? У нас будет гость.

Но чем настойчивее я просила ее не устраивать беспорядок, тем больше она веселилась, и кончилось все тем, что корм был разбросан по всему ковру, и к крошкам добавилась еще Бешина шерсть, и я тоже оказалась на ковре — каталась там вместе с Бешей и щекотала ей брюхо.

— Надо тебя причесать, — решила я наконец. — И сменить постельное белье — так, на всякий случай. А еще надо вымыть ванную и кухню. Принять ванну и помыть голову. Я ничего не успею, и все из-за тебя! Не знаю уж, почему из-за тебя, но это так, глупая собака!

Беше это обвинение понравилось, и когда я наконец поднялась, чтобы залечь в ванну, Беша была причесана и мирно спала на диване, и весь корм был уже не на ней, а на мне.

— Карты Таро? — спросил Роуэн, войдя в гостиную. Они так с тех пор и лежали на письменном столе у окна.

— Это длинная история, — ответила я и не узнала собственного голоса. Я говорила как диктор на радио, а смех мой звучал так, будто я приложила ко рту пустую консервную банку.

— Налить тебе бокал вина? — спросила я все тем же неестественным голосом. — Или чашку чая? Или чего-нибудь еще?

— Я бы с удовольствием выпил вина.

Когда я вернулась с бокалами, он сидел на диване и рассматривал карты.

— Никогда бы не подумал, что ты гадаешь на картах, — сказал он.

Я протянула ему бокал с ширазом, который на днях купила у Эндрю, и села, по-турецки скрестив ноги, на другом конце дивана.