Я провожу мистера Маринелли, а потом проведу экскурсию, — сказал он, прежде чем удалиться.

— Кажется, меня сейчас вырвет, — предупредила Джейни слабым голосом.

— Не дури! — сказала Эстелла, снова доставая поднос и быстро готовя новые четыре дорожки кокаина. — Со мной так всегда бывает после первой дозы. Ничего, после второй тебе полегчает.

Джейни взяла у нее поднос и вдохнула две дорожки.

— Вижу, ты ему понравилась, — сказала Эстелла.

— Он даже не пожал мне руку, — возразила Джейни.

— Он — богатейший человек на свете! — восторженно ответила Эстелла. — Ему не до этого. Он слишком занят.

— Так занят, что руку пожать некогда?

— Послушай, — сказала Эстелла, — не давай ему тебя запугать. К этим богатеньким надо относиться, как к обыкновенным людям. В этом весь фокус, улавливаешь? Они это втайне любят, ведь им…

Но Рашид уже вернулся. Увидев неоткупоренную бутылку шампанского, он хлопнул в ладоши.

— Мухаммед!

Человечек, впустивший девушек, проскользнул в комнату, но Эстелла его опередила. Схватив бутылку, она сказала:

— Бросьте, Рашид! Я сама. Моя мать работала в баре. Знаете, такое место, куда люди приходят выпить…

— Я знаю, что такое бары, — ответил Рашид, прищурив черные глаза.

— Только никогда туда не ходите, — шутливо предупредила она его, как будто обращалась к ребенку. Повернувшись к Джейни, она вытаскивала из бутылки пробку. — Представляешь, он не пьет! — Следом за пробкой из бутылки поползла белая пена. Эстелла захохотала, изображая бывалую участницу пьяных вечери нок. — Из бокалов, Рашид? Или прямо так, из горлышка?

— Бокалы, пожалуйста, — произнес Рашид бесстрастно.

Глядя на Эстеллу, Джейни вдруг сообразила, что девушки глупее она еще не встречала. Джейни даже не была уверена, что Эстелла ей симпатична, но в данный момент было не до приговоров, к тому же главным желанием Джейни сейчас было напиться. Она жадно взяла у Эстеллы бокал и отпила сразу половину, чтобы снова его наполнить до краев. Рашид повел их по апартаментам.

Прогулка была скорее всего прологом перед сексом, однако Рашид не торопился: рассказывал историю отеля, мебели, картин. Джейни была поражена обширностью его познаний — доживи она до ста лет, все равно столько не узнала бы. Она еще раз убедилась, что очень плохо образована и, возможно, такой и останется; оставалось надеяться, что ее невежество не очень бросается в глаза. Эстелла сыпала дурацкими замечаниями, между ней и Джейни даже завязалось соревнование: на каждое

Глупое высказывание Эстеллы Джейни пыталась ответить глубокомысленным вопросом к Рашиду. Ей хотелось, чтобы он оценил ее ум, увидел, что она не чета Эстелле…

В апартаментах обнаружился даже бассейн. Это был единственный бассейн в гостиничном номере на всю Францию; по словам Рашида, плитку с изображением Посейдона, которой было выложено дно, привезли из Италии двести лет назад. Не зная, кто такой Посейдон, Джейни все же уставилась с умным видом на бородатого мужчину с трезубцем.

Рашид извинился и отвел Эстеллу на противоположную сторону бассейна. После короткого разговора она кивнула и вернулась к Джейни. Рашид остался у двери.

— Ты ему понравилась. Он желает показать тебе свою спальню, — сказала Эстелла шепотом.

Джейни со страхом ждала этого момента, но как ни странно, когда он настал, она не испугалась, как будто стерлись все границы между фантазиями и реальностью. Она задорно улыбнулась Эстелле. От недавнего намерения отказаться не осталось и следа, наоборот, она уже испытывала нетерпение. Она направилась к Рашиду, он встретил ее кивком и, выведя за дверь, изящно взял под руку.

Спальня была большая, над кроватью громоздился балдахин. Только жест, которым он приказал ей снять трусики, напомнил Джейни, что она почти девственна. Сексом она занималась трижды, со студентом-американцем, с которым познакомилась в Милане. Это было больно, не очень интересно и, к ее удивлению, не разбудило в ней никаких чувств. Когда это происходило, собственное тело будто становилось чужим, она как бы парила над ним, со скукой наблюдая за событиями; студент не мог не заметить ее безучастности. Это его оскорбило, разозлило, и в конце концов он обвинил ее во фригидности. Обвинение прозвучало на террасе кафе, за кофе, и Джейни чуть не разрыдалась от стыда. Она была готова ему поверить. Лишившись от ужаса дара речи, она встала и зашагала прочь. Поняв, что он не собирается ее догонять, она расплакалась. Потом, обдумывая все это, она решила: причина в том, что ее совершенно к нему не влекло. Он был патологическим чистюлей: беспрерывно мыл руки, в кафе протирал столовые приборы влажной салфеткой, всегда имея на этот случай упаковку в кармане.

Сейчас, сидя на кровати без трусиков, скрестив ноги, Джейни наблюдала, как Рашид расстегивает брюки, и тоже ощущала безразличие, слегка окрашенное любопытством. Она лениво гадала, что он будет делать: свяжет ее, возьмет силой? Такая перспектива не казалась ей неприятной, но ничего похожего ее не ожидало, достаточно было посмотреть, как аккуратно он складывает на скамеечке свои длинные английские трусы. Рашид уже был готов ею овладеть: член у него оказался крупнее, чем у студента в Милане, и гораздо темнее, с кончиком кофейного цвета. Он потянулся к Джейни, и ей показалось, что он собирается ее поцеловать, но он только расстегнул три верхние пуговицы на ее платье, чтобы достать ее груди и задумчиво их рассмотреть. Ласк не последовало. Он поднял ей подол и аккуратно развел ноги. Джейни опрокинулась на спину.

Балдахин из тяжелой ткани поражал аккуратностью и соразмерностью складок, разбегавшихся от центра в стороны. Над балдахином поработали большие мастера. Над Джейни сейчас тоже трудился мастер, вернее, исследователь: сначала его пальцы скользили по ее животу, потом без спешки оказались у нее внутри. «Тесно, это хорошо», — донеслись до ее слуха слова, не имевшие, видимо, к ней никакого отношения. Потом он навис над ней и вошел в нее. Ощущение было довольно неприятное, даже болезненное. Джейни снова удивилась, почему все так суетятся из-за секса: трудно было представить, чтобы Рашиду происходящее нравилось больше, чем ей. Она сосредоточилась на складках ткани над головой, прикидывая, сколько умельцев их собирали, и гадая, знали ли они, какая судьба уготована плоду их труда — осенять постель богатейшего человека на свете, платящего большие деньги женщинам, соглашающимся, чтобы он заталкивал в них свой член… Через минуту-две все кончилось.

Почувствовав, что член извлечен, она села. Рашид похлопал ее по бедру и улыбнулся — довольно холодно. — Очень хорошо, — произнес он. — Это все. Она возмутилась: неужели это для него мелочь, все равно что короткий перерыв на чашечку кофе? «Все?!» — хотелось ей крикнуть. Но в Рашиде было нечто, заставившее ее прикусить язык, забыв уроки Эстеллы.

Она слезла с кровати и надела трусы. Он тоже аккуратно надел трусы и брюки, заправил в брюки рубашку и подошел к письменному столу, на котором лежал простой кожаный чемоданчик. Когда Рашид его открыл, у Джейни перехватило дыхание: там было полно денег.