Но Тахион лишь рассмеялся.

«Довольно. Прибереги свой яд для пустоты, Забб».

«Тогда стреляй. Стреляй, проклятый».

«Нет. Отремонтируй свой корабль, если сможешь, отправляйся на Такис, летай в секторе Сети и живи как отступник. Живи с мыслью, что я снова превзошел тебя. Что ты предал свой род — и потерпел неудачу».

Он воздвиг в своем сознании стену, чтобы защититься от бешеной волны ярости.

«„Малютка“, отыщи Капитана, быстро!»

Корабль поспешил прочь; его двигатель светился, как желтая комета.

«…уничтожу тебя, Тисианн, клянусь…» — уловил Тахион. Потом Забб остался слишком далеко, затерявшись в бездонной дыре ночи.

* * *

Его сияющие ладони померкли. Звездный Свет ощутил приступ тошноты, свидетельствующий о перестроении его материи. «По крайней мере, я умер в объятиях Солнца…»

Триста секунд спустя «Малютка» затормозил рядом с безжизненным телом, которое висело над все еще рдеющим кратером в боку астероида. Корабль осторожно окутал захватным полем одетого в пурпурный костюм человека с запекшейся кровью вокруг губ и ушей и втащил его внутрь себя. Шелковая шляпа волочилась за ним, точно пурпурный спутник.

Лорд Тисианн, рыдая, склонился над телом друга, а корабль двинулся к планете, которая стала домом им обоим.

* * *

— Марк, старина Марк!

Доктор Тахион ворвался в «Космическую Тыкву», нагруженный букетами цветов и бутылками вина в бумажных пакетах.

Марк в инвалидном кресле выехал ему навстречу.

— Док! До чего же здорово, того, тебя видеть! Что празднуем?

Его лицо хранило неестественный багровый оттенок — от воздействия безвоздушного пространства капилляры под кожей полопались, и, пока не зажили барабанные перепонки, он мог слышать только при помощи крошечного слухового аппарата, прикрепленного у сосцевидного отростка рядом с левым ухом. Однако в целом Медоуз выглядел вполне неплохо — с учетом того, что ему пришлось пережить.

— Что празднуем? И ты еще спрашиваешь? С Клецки сняты все обвинения, сегодня он возвращается домой. Ты герой — то есть твой друг Капитан герой. И я, разумеется, тоже. В «Хрустальном дворце» устраивают торжество. Все напитки за счет заведения.

— Зачем тогда эти бутылки?

— Эти? — Тахион улыбнулся. — Возможно, после вечеринки у Кристалис у меня будет свой небольшой праздник. — Он протянул букет. — Это тебе. Позволь мне первым поздравить тебя, Марк.

Тот шмыгнул носом.

— Э-э… спасибо, док.

— Ну что, идем? Почему бы тебе не надеть… ну, понимаешь… что-нибудь более торжественное?

Медоуз отвел глаза.

— Я… э-э… того… лучше я останусь здесь. У меня магазин, и за Деткой надо присматривать, да и потом, я еще не до конца выздоровел.

— Ерунда. Ты должен пойти. Ты честно заслужил эти почести, Марк. Ты — герой.

Его друг избегал его взгляда.

— Бренда с радостью приглядит за магазином и за твоей малышкой.

— Разбежался, красавчик, — фыркнула женщина за прилавком. — К тому же я Сьюзен.

Tax впился в нее пронзительным взглядом. Через секунду она сдалась.

— Да, думаю, я могла бы.

— Но я же в кресле, — заскулил Марк.

— Вам нужна помощь, госпожа Исида? — послышался голос из глубины магазина, низкий и звучный, как гонг. За прилавком отдела деликатесов появился Дург ат'Морах бо-Исида Вайавандса в коллекционной степпенвульфовской футболке, которая едва не лопалась по швам на его широченной груди. Он хромал, щеки его покрывали синяки и ссадины, но в остальном он выглядел вполне цветущим. — Я могу отнести вас куда пожелаете, госпожа.

Багровые щеки Марка потемнели еще больше.

— Слушай, ты бы, того, не называл меня так, а? Меня зовут Марк.

Дург кивнул.

— Как прикажете, госпожа. Если вы желаете скрывать свое имя от завистников, как скрываете свой облик, то я в присутствии непосвященных стану обращаться к вам…

— Господи Иисусе, — вздохнул Марк.

Тахион, со своей стороны, с досадой отметил, что Мораху удалось разузнать настоящее имя (если в подобном случае вообще приходилось говорить о настоящем имени) Дочери Луны. Однако все происходящее страшно его забавляло.

— Превосходно, — подытожил он, поудобнее пристраивая свою ношу. — Ты сбегаешь наверх и переоденешься, а потом мы с тобой встретимся во «Дворце».

— А ты куда?

— У меня еще одна встреча.

Дург подхватил Марка на руки вместе с инвалидным креслом и понес по лестнице.

* * *

Лицо Сары Моргенштерн в предвечернем полумраке кабинета Тахиона пылало почти так же ярко, как и у Марка.

— Значит, вам это удалось, — выдохнула она.

Доктор ощущал исходящий от нее слабый аромат, чувствовал ее волнение. Он и сам едва сдерживал себя.

— Это было несложно, — покривил он душой.

— Расскажите мне об этом. Как было совершено преступление?

Tax рассказал обо всем практически без прикрас, ибо его тянуло к ней, и это значило больше, чем даже возможность потешить свое самолюбие. Но когда он закончил, то, к своему изумлению, увидел, как девушка сникла прямо на глазах, точно опавшее суфле.

— Пришельцы? Все это сделали пришельцы?

Она выговаривала слова с усилием; ее разочарование накатывало на его лобные доли, как прибой.

— Ну да, новые отпрыски Роя в союзе с моим кузеном Заббом. И вы непременно должны написать об этом, потому что Прародительница не собирается улетать и оставить этот мир в покое.

Букет, который он подарил ей, полетел на пол. Дюжина роз рассыпалась вокруг ее ног, словно деревья, поваленные взрывом вакуумной бомбы.

— Андрea, — всхлипнула она, и ее лицо исказилось.

Девушка выбежала из кабинета, торопливо цокая каблучками.

Когда эхо ее шагов затихло в коридоре, Тахион опустился на колени и бережно поднял кроваво-красный бутон.

«Нет, никогда мне не понять этих землян».

Он вставил цветок в петлицу на лацкане небесно-голубого пиджака, осторожно перешагнул через оставшиеся лежать цветы, захлопнул дверь и, насвистывая, отправился на праздник.

«Jube: Six»

Метро было извращенным изобретением человечества, к которому Джуб так и не смог до конца привыкнуть. Там стояла невыносимая духота, из тоннелей нестерпимо разило мочой, а свет в тряских вагонах то гас, то снова включался, и это особенно раздражало. Длинная поездка на поезде «А» до 190-й улицы каждый раз становилась для него настоящей пыткой. В Джокертауне Джуб чувствовал себя как рыба в воде, он был его частью, известной и привычной. В Мидтауне, Гарлеме и тем более за их пределами Морж превращался в урода, диковинку, на которую малыши смотрели во все глаза, а их родители старательно не замечали. От этого он чувствовал себя почти… как существо с другой планеты.