в книге как очень наивные, легковерные и не искушенные в политике люди, которых окончательно запутали сотрудники ВЧК. Здесь же «проливается свет» на коллизию вокруг Ленина и Сталина: «Невысокое происхождение Сталина и его грубые манеры, в которых отсутствовал всякий намек на буржуазную утонченность, опять же вызывали у Ленина чувство вины за свое непролетарское происхождение…» Как видим, авторы углубились еще и в тайны психологии.

Весьма оригинальным является взгляд авторов на борьбу с фашизмом. Они осуждают, в частности, то, что в борьбе с фашизмом одновременно участвовали и Коминтерн, и советская разведка. Эндрю и Гордиевский крайне недовольны тем, что именно эти две силы вовлекли «честных и доверчивых» англичан в борьбу с фашизмом. Так и хочется уличить самих авторов в явных симпатиях к фашизму, тем более что они все время дают повод для этого.

Общеизвестны настойчивые попытки руководства СССР во время Второй мировой войны добиться от своих союзников скорейшего открытия второго фронта в Европе. Авторы проводят мысль, что Тегеранская конференция глав трех союзных держав, состоявшаяся в конце 1943 года, проходила по сценарию НКВД и советской разведки, а Рузвельт и Черчилль оказались игрушками в руках Сталина и сдавали ему одну позицию за другой в вопросе открытия второго фронта. Много усилий Эндрю и Гордиевский уделили «доказательству», будто советник и ближайший помощник президента США Рузвельта Гарри Гопкинс был агентом советской разведки. Это утверждение базируется на двух фактах. Во-первых, Гопкинс, активный борец с фашизмом, выступал за эффективный союз России и США в войне с Гитлером, а во-вторых, преподаватель института, где готовят разведчиков, прямо сказал в своей лекции (на которой присутствовал Гордиевский), что Гарри Гопкинс был «самым важным агентом Советского Союза в США за период Второй мировой войны». Умудренный опытом работы в советской разведке и приобретший дополнительный опыт в качестве агента английских спецслужб, Гордиевский должен был понимать, что ни в какой лекции имена ценных агентов не называются. Но ведь читатель, конечно, глуп, он и это заглотнет. Читатель, однако, оказался не так прост. По вопросу о том, был ли Гарри Гопкинс агентом советской разведки, на страницах западной прессы разгорелась бурная дискуссия, пик которой пришелся на конец 1990 — начало 1991 года. Приговор был вынесен жесткий: «Книга поражает почти полным отсутствием новой информации», «В книге слишком много второстепенных и анонимных источников», «Книга изобилует сомнительными местами», «Нападки на Гопкинса — это позорная клевета», «Такие же бездоказательные обвинения, как против Гопкинса, выдвигаются также против президента Финляндии Урхо Кекконена и премьер-министра Швеции Улофа Пальме». Это выводы американского историка и общественного деятеля Артура Шлезингера, который в мартовском номере журнала «Атлантик» (США) за 1991 год сделал интересную попытку подвести итоги дискуссии вокруг этой скандальной книги, и он, как мне кажется, с задачей справился.

И снова о Сами Шарафе. Из книги в книгу история о моей работе с ним обрастает новьми подробностями. У Эндрю и Гордиевского есть такой пассаж: «Кирпиченко играл на тщеславии Шарафа, постоянно уверяя его, какое огромное значение его информации придавал сначала Хрущев, а потом и Брежнев». Вместо брани сделаю корректное замечание: невозможно обсуждать с человеком какие-либо вопросы и тем более играть на его тщеславии, не имея чести быть с ним знакомым.

Соавторы замахнулись на всю историю развития органов безопасности в России, а получился конфуз. Эндрю поставил под сомнение свою репутацию как преподаватель университета, а из Гор-диевского писателя так и не получилось, и он остался тем, кто он есть, — предателем.

Другие предатели не претендуют на писательские лавры, но, единожды связав свою судьбу с иностранной разведкой, вынуждены продолжать свое сотрудничество, в том числе принимая участие в различных оперативных играх с нашей разведкой. В этом качестве выступали Богатый и Гундарев.

А. Н. Богатый с женой и двумя детьми, оставив в Москве отца-пенсионера и тяжелобольную мать, бежал в США из Марокко в 1982 году, а В.П. Гундарев — из Греции в 1986 году. При этом Гундарев бежал не только от нас, но и от собственной жены, украв у нее, по существу, младшего сына. Вместе с ним бежала и его любовница — учительница советской школы.

С течением времени и тот и другой стали искать контакты с работниками советских учреждений в США и подавать невнятные сигналы, что при соблюдении нами определенных условий они могли бы вернуться на родину и снабдить советскую разведку важной информацией, которую получили у американцев. Вся эта возня велась достаточно вяло, без выдумки и без какой-либо уверенности, что мы клюнем на эти приманки. Вскоре наши оппоненты из ЦРУ и ФБР выдохлись, и эти поползновения прекратились. Создалось впечатление, что и Богатый, и Гундарев пошли на эти контакты под большим нажимом и лишь для того, чтобы отработать положенное им содержание за предательство.

Тема предательства и предателей интересует многих. Задаются вопросы, каким образом человек решается на предательство, как осуществляется само предательство, каковы его последствия, как в дальнейшем складывается жизнь предателя, если ему удалось избежать возмездия…

На всех моих встречах за последнее время с представителями иностранной прессы эти вопросы неизбежно поднимались по инициативе собеседников. В основном спрашивали, не пересмотрели ли мы в разведке свое отношение к предателям в результате изменений, которые произошли в нашем государстве, не рассматриваем ли мы их в настоящее время в качестве борцов с прежней тоталитарной системой. Кстати сказать, в аналогичном ключе поднимается эта проблема и в некоторых наших печатных органах, где ставится заодно под сомнение и прежняя практика по отношению к предателям со стороны правосудия.

Бельгийский журналист Ален Гийом, работающий в газете «Ле суар», задал мне все эти традиционные вопросы. После состоявшегося между нами обмена мнениями он согласился с тем, что ставшие известными за последнее время случаи предательства носили в своей основе аморальный характер и были связаны со злоупотреблениями по службе.

При встрече с английским писателем и журналистом Расселом Уорреном Хау, проживающим в США, среди прочих была затронута тема о том, не связаны ли случаи предательства с некоторыми психическими отклонениями. Мы сошлись во мнении, что этого нельзя исключать. После нашей беседы господин Хау решил поговорить на эту же тему с бывшим директором ЦРУ США Ричардом Хелмсом (возглавлял ЦРУ с 1966 по 1973 год) и задал ему вопрос относительно психической полноценности предателей и мотивов их перехода на сторону США. Ответ Хелмса был таков: «Я не думаю, чтобы хоть один русский перешел на сторону противника по идеологическим соображениям, но я также не считаю, что они изменили по причинам материального свойства.