Впрочем, что мучаться – когда-то давно она сразу жераспознала на рукояти ножей омелу, тимьян и мирт.

Пейот.

Они с этим парнем говорили о пейоте, есть масса людей,которые в курсе дела, вот и Ральф… бедняжка Ральф когда-то тоже упоминал пейотв комплекте с ололюки и яахуаской. Зачем Васька убила его и зачем оставила нателе ключ от квартиры, да еще с указанием адреса. Который сама уж точно ни зачто бы не прочла…

Зачем она оставила ключ и куда в таком случае подевался этотпарень, Ямакаси, Ильбек Шамгунов? И почему она просит помощи именно у нее, а неу парня, который задержался у нее много дольше, чем все остальные парни?

Иногда между страницей снова попадаются календарики, как двекапли похожие на тот, что лежит сейчас в паспорте Ильбека Шамгунова. Тот же доми те же тополя, и холмы, и дорога между ними. Разница состоит лишь в изнанке:самый старый из календариков – десятилетней давности, и на нем тоже имеютсяпометки. В основном это красная обводка, точки, крошечные черные квадраты,сдвоенных крестов нет, но есть одинарный, довольно жирный, он приходится наиюль и захватывает сразу несколько дат. Не в меру впечатлительной Мике этоговполне достаточно, чтобы тут же начать проецировать жирный крест на собственнуюжизнь. Что было в Микиной жизни десять лет назад? То же, что и обычно –сплошная Васькина ненависть, да плюс к тому же смерть единственного человека,который был добр к ним. Вот только дату гибели Солнцеликого она не помнит, онаникогда не знала ее. Случилось ли это летом?

Мика не уверена.

…Эти фотографии она находит в самом конце еженедельника: онизаткнуты за плексигласовый карман и повернуты лицом к обложке – так что виднаих тыльная сторона и слова, написанные в столбик:

PAUL

TOBIAS

ILBEK

Имена, никаких сомнений.

Одно из них, самое нижнее, мелькало перед ее глазаминесколько минут назад, на страницах паспорта: правда оно было набрано накомпьютере.

Верхнее – не знакомо вовсе.

Зато среднее…

Как давно Мика его не вспоминала? Очень давно.

Все не так. Нет дня, чтобы она не вспоминала никогда невиденного ей Тобиаса Брюггеманна из записки, много лет назад оставленнойСолнцеликим. Иногда Мика и сама не отдает себе отчет, что вспоминает Тобиаса,так приглушены мысли, так глубоко они спрятаны. Выловить их могли бы разве чтокраснофлотцы – белозубые и курносые дружки маминых полумифических теток изПереславль-Залесского, но краснофлотцев давно нет в живых.

И Солнцеликого уже давно нет в живых.

Зато его чек на миллион, оставленный «Моим девочкам.Берегите себя», живет и здравствует. Мика проверяет его каждые полгода, икаждые полгода находит на том же месте, в красном – папином – фотоальбоме, внепрозрачной папке с фотографиями с похорон.

Давно пора бы перестать лазать на антресоли, ничего новогоона там не увидит: сумма с шестью нолями так и остается неизменной.

Интересно было бы взглянуть на Тобиаса, пусть и неБрюггеманна, как вообще выглядят Тобиасы? Сейчас она узнает.

Мика вытаскивает из плексигласового кармана фотографию иповорачивает ее к себе: два совсем взрослых мужика и парень помоложе –тройственный союз на фоне какого-то неизбывно южного дерева: то ли пинии, то лисицилийской сосны.

Все трое улыбаются и демократично поддерживают друг другапод локти.

Черт возьми…

Парень помоложе – Ильбек Шамгунов, он стоит справа. Солнцеликийнаходится в центре, значит, слева и должен быть Тобиас.

Да-а… Красавцем его не назовешь. Тобиасу со снимка лет сорокпять, у него сухое и очень узкое лицо, немного скошенный подбородок и глубокопосаженные глаза. И родинка на щеке. Вернее – небольшая бородавка.

Солнцеликий как всегда хорош…

Мика вдруг замирает и проводит рукой по лицу. Ей кажется,что она сошла с ума, и тем не менее факт остается фактом:

прямо перед ней – Солнцеликий.

А она еще лишь скользнула по нему глазами и сталарассматривать снимок дальше… сумасшедшая… Но как он мог попасть сюда – в этумансарду, в этот стол, в этот ежедневник, в эту фотографию, в объятья к пиниями сицилийским соснам?

Солнцеликий…

Значит, Солнцеликий, дядя Пека, Павел Константинович – иесть PAUL? Павел – paul, все верно. А Ильбек так и останется ILBEK'om, хоть врусском, хоть в немецком варианте. Тогда, если следовать логике, личность сбородавкой на щеке – TOBIAS?

Тобиас Брюггеманн из Германии, которому бедные-бедныесиротки должны были обязательно позвонить. А они – не позвонили. И не звониливсе эти годы. И не исключено, что Тобиас Брюггеманн почесал свой скошенныйподбородок и подумал: а куда же запропал мой миллион? И не пора ли бедным-беднымсироткам вернуть должок. Но черт возьми… Ведь этот миллион был оставлен именноим, «моим девочкам», при чем здесь Тобиас Брюггеманн?

Нужно остановиться.

Почему она трусит, что такого произошло?

Ильбек Шамгунов – вот что произошло. Никто теперь не убедитее, что он появился в их с Васькой жизни случайно. Сначала он прикинулся Ямакаси,потом – этим парнем, вошел в их дом, нагадил татуировками, самый элементарныйвывод, который напрашивается: этого крашенного под хохлому Будду (господи,неужели она думает о нем так, хотя совсем недавно…), его прислал еще болеевсесильный Будда с бородавкой на щеке… Fieberwahn![53] Представить,что кто-то управляет татуировками, – невозможно.

Мика закусывает губу.

Невозможно было представить, что кто-то управляет этимпарнем, взирающим на город с царственных крыш и курящим не виданную в России brissago.

А гражданином Германии Ильбеком Шамгуновым может управлятькто угодно.

И завтра он летит в Дюссельдорф, в своем календарике он дажеобвел этот день красным…

А на сегодняшнем стоят два креста.

Мика судорожно вынимает из стола паспорт Ильбека Шамгунова икалендарик в нем. Так и есть: черные сдвоенные кресты и красный кружок. Чтоозначает кружок – понятно.

А кресты?

Господи… ничего хорошего эти кресты не предвещают. И почемуих два? Почему, почему, почему? – Мика в отчаянии колотит себя ладонью по лбу.

Черные кресты– настоящая смерть Ральфа и бумажная смертьКлода… Нет, это глупо.

Черные кресты– настоящая смерть Ральфа и… и… смерть кого-тоеще… Кого?

Но ведь Ральфа убила Васька! Она сама это сказала потелефону. И попросила помощи, Мика ничего не могла напутать, она знает Васькинголос. И этот ключ… Почему он оказался на теле Ральфа? Потому что Васькахотела, чтобы Мика пришла сюда. Иначе она не оставила бы ключа.