Питер похлопал разорванным конвертом по бедру. Джордан специально подчеркнул, что он не должен ни с кем разговаривать, кроме родителей и самого Джордана, разумеется. Но от родителей пользы не было, а Джордан, честно говоря, не очень старательно выполнял свои обязанности, которые заключались в том, чтобы физически присутствовать достаточно часто для того, чтобы Питер мог избавиться от того, что его беспокоило.

И потом, она учится в колледже. Было даже приятно думать, что с ним хочет поговорить студентка. К тому же он не мог рассказать ей ничего такого, о чем она не знала.

Питер взял бланк заказа товаров и отметил, что хочет купить почтовую открытку.

Судебный процесс можно условно разделить на две части: то, что произошло в день преступления, — детище обвинения, и все то, что привело к случившемуся, о чем рассказывает защита. Поэтому Селена была занята опросом всех, кто общался с их клиентом на протяжении последних семнадцати лет его жизни. Спустя два дня после предъявления обвинения Питеру в высшем суде Селена сидела с директором Стерлинг Хай в его импровизированном кабинете в здании начальной школы. У Артура МакАлистера была светлая борода, круглый живот и зубы, которых не было видно, когда он улыбался. Он напоминал Селене одного из тех уродливых плюшевых медведей, которые продавались в магазинах во времена ее детства, и от этого ситуация начала казаться еще более странной, когда он заговорил о том, как в школе борются с издевательствами.

— Такие случаи не остаются безнаказанными, — сказал Мак-Алистер, хотя Селена ожидала подобного ответа. — Мы полностью контролируем ситуацию.

— То есть, если к вам придет ребенок и скажет, что над ним издеваются, какое наказание ждет обидчика?

— Мы пришли к выводу, Селена — могу я называть вас Селена? — что вмешательство администрации только усугубляет ситуацию для ребенка, который подвергается издевательствам. — Он помолчал. — Я знаю, что говорят об этих выстрелах. Их сравнивают со стрельбой в Колумбине, в Падьюке, с теми, что случались раньше. Но я убежден, что не издевательства сами по себе заставили Питера совершить то, что он сделал.

— То, что он якобы сделал, — автоматически поправила Селена. — Вы ведете учет случаев издевательств?

— Если это переходит все границы и дети рассказывают об этом мне, тогда мы фиксируем.

— Кто-нибудь сообщал вам об издевательствах над Питером Хьютоном?

МакАлистер встал и достал из шкафа папку. Он пролистал насколько страниц и остановился на одной.

— Вообще-то, ко мне приводили самого Питера два раза за последний год. Его наказывали за драку к коридоре.

— За драку? — спросила Селена. — Или за то, что он защищался?

Когда Кэти Рикобоно ударила своего мужа в грудь ножом, пока тот спал — сорок шесть ударов, — Джордан обращался к доктору Кинг Ва, судебному психиатру, специализирующемуся на синдроме избитых жен. Это особый вид посттравматического расстройства. Он проявляется в том, что у женщины, которая неоднократно подвергалась физическому и моральному насилию, страх за собственную жизнь становится постоянным. Это приводит к тому, что грань между реальностью и фантазией стирается, и она чувствует угрозу даже тогда, когда эта угроза спит или, как в случае Джо Рикобоно, находится в отключке после трехдневного запоя.

Тогда благодаря Кингу они выиграли процесс. В течение последующих лет он стал одним из ведущих специалистов по синдрому избитых жен и регулярно выступал в судах как свидетель защиты по всей стране. Его гонорары стали заоблачными, а его время теперь было на вес золота.

Джордан отправился в бостонский офис Кинга без предварительной записи, рассчитывая благодаря своему шарму преодолеть любую преграду в виде секретарши, которую может нанять хороший доктор. Но он не рассчитывал на дракона предпенсионного возраста по имени Рут.

— У доктора все время расписано на шесть месяцев вперед, — сказала она, даже не взглянув на Джордана.

— Но я по личному вопросу, а не по работе.

— Меня это не волнует, — ответила Рут тоном, в котором ясно слышалось, что так оно и есть.

Джордан догадывался, что ему не помогут ни слова о том, что Рут сегодня прекрасно выглядит, ни анекдот о блондинках, ни даже его блестящий послужной список адвоката.

— Я по семейному вопросу, — сказал он.

— В вашей семье проблема психологического характера? — сухо произнесла Рут.

— В нашей семье, — импровизировал Джордан. — Я брат доктора Ва. — Когда Рут посмотрела на него, Джордан добавил: — Сводный брат доктора Ва.

Она приподняла тонкую бровь и нажала кнопку на своем телефоне. Через мгновение он зазвонил.

— Доктор, — сказала она. — С вами хочет поговорить человек, который утверждает, что он ваш брат. — Она повесила трубку. — Он сказал, чтобы вы заходили.

Джордан открыл тяжелую дверь из красного дерева и увидел Кинга, жующего бутерброд, забросив ноги на письменный стол.

— Джордан МакАфи, — улыбаясь произнес он. — Я должен был догадаться. Ну, рассказывай… как дела у мамы?

— Откуда мне знать. Она всегда любила тебя больше, — пошутил Джордан и подошел, чтобы пожать Кингу руку. — Спасибо, что принял меня.

— Я должен был узнать, у кого хватило хутспы[18]назваться моим братом.

— Хутспы? — повторил Джордан. — Ты выучил это слово в китайской школе?

— Ага, урок идиша был сразу после арифметики. — Он жестом пригласил Джордана присесть. — Как дела?

— Хорошо, — ответил Джордан. — То есть не так хорошо, как у тебя. Невозможно включить судебный канал, чтобы не увидеть твое лицо на экране.

— Я часто выступаю в суде, это правда. Честно говоря, у меня есть всего десять минут, пока не пришел очередной посетитель.

— Я понимаю. Поэтому воспользуюсь тем временем, что ты мне уделил. Я хочу, чтобы ты обследовал моего клиента.

— Джордан, старик, ты же знаешь, что я не против. Но у меня работы в судах на шесть месяцев вперед.

— Здесь другой случай, Кинг. Речь идет об убийстве нескольких человек.

— Нескольких? — переспросил Кинг. — Скольких мужей она убила?

— Ни одного, и это не она. Это парень. Мальчик. Над ним много лет издевались, а потом он взял и начал стрелять в школе Стерлинг Хай.

Кинг протянул половину своего бутерброда Джордану.

— Ладно, братишка, — сказал он. — Поговорим за обедом.

Джози обвела взглядом пол, выложенный практичной серой плиткой, стены из шлакоблоков, металлическую решетку, отделявшую диспетчера от посетителей, тяжелую дверь с автоматическим замком. Все это напоминало тюрьму, и ей стало интересно, задумывался ли когда-нибудь сидящий внутри полицейский об этой иронии. Но при мысли о тюрьме Джози сразу же вспомнила о Питере и опять запаниковала.