Эльфийка осторожно просунула в отверстие масляную лампу и закрыла Незримое око. Внутри монолита сидел пленник, подтянув к себе ноги, прижавшись спиной к стене. Кожа его была цвета темного пергамента. Глаза настолько глубоко ввалились в череп, что остались лишь темные глазницы. Стиснутые губы представляли собой лишь подобие шрама. У эльфа был высокий лоб, волосы поддерживал узкий, подернутый темным налетом обруч. Высокие скулы придавали его лицу некоторую аскетичность. Волосы были черными, как вороново крыло. Даже после смерти он внушал уважение.

— Значит, ты и есть человек в камне, о котором прочла Нандалее, — негромко произнесла Ливианна и спросила себя, сколько он просидел в этой жалкой темнице. Она подняла масляную лампу еще немного выше, чтобы лучше видеть. Иссушенная рука умершего, словно коготь, лежала на его шее.

Ливианна просунула в отверстие голову. Нет, рука лежит не на шее. Он вспорол себе горло и просунул внутрь кончики пальцев! Судя по всему, силы своему последнему заклинанию он придал с помощью крови.

— Я с удовольствием познакомилась бы с тобой, — уважительно прошептала Ливианна. Какое самообладание! — Кем же ты был?

— Змей… — Ветви голубых молний потянулись к голове Ливианны. И в их холодном свете она увидела, что внутренние стены темницы исчерчены рисунками и текстами. Должно быть, умерший выцарапывал их в свинце ногтями. Над его головой свинец вздулся и проделал в камне крохотную дыру. Должно быть, через эту дыру и просочился голубой свет. Сделал ли он это сам или же девантары хотели помешать ему задохнуться сразу и обрести быструю смерть? Судя по всему, пленник пытался расширить дыру. На камне виднелись царапины. Тончайшие шрамы, за которые он, должно быть, заплатил болью и сломанными ногтями.

Интересно, сколько он прожил после того, как его живым заперли в камень и свинец? И на что он надеялся? Для кого он оставил свое послание?

— Он здесь…

От этих слов по спине у Ливианны пробежал холодок. Казалось, будто даже после смерти он чувствует ее мысли и пытается ответить на ее вопросы. Он здесь. Кто?

— Нужно уходить от этого камня и голоса, — умоляющим тоном произнесла Бидайн. Молодая эльфийка дергала ее, пытаясь оттащить в сторону. Но Ливианне нужны были ответы. А за некоторые ответы нужно заплатить определенную цену. Они здесь, в этой темнице, в этом эльфийка была уверена. Она прижалась щекой к свинцу и попыталась прочесть то, что было написано на внутренней стороне стены, у самого отверстия.

Мы обнаружили проход, когда было уже поздно. Если бы мы пришли оттуда, то не напоролись бы прямо на его жестокие когти. Он не узнал нас. Он был жив, но был уже не тем, кого создали альвы.

Рядом с этими словами был нарисован извивающийся змей. Или это похожий на змею дракон? Нет, голова другая. Слишком большая. Чужая. Ошибка в рисунке? Может быть, пленник рисовал все это в полнейшей темноте? Может быть, при этом пальцы должны были заменять ему глаза или он с помощью заклинания вызывал голубой свет?

— Лиувар.

Тон голоса изменился. Он стал звучать мягче. Голубые молнии опустились глубже. Теперь по коже царапали уже не шипы. Казалось, будто в плоть ее впиваются крохотные когти. Ливианна почувствовала, как растет его сила и что Бидайн уже почти не может защищать ее от него.

Что-то потекло по верхней губе. Ливианна лизнула языком. Кровь! У нее из носа пошла кровь!

— Выходи оттуда! — молила Бидайн. — Пожалуйста, идем отсюда! Твоя аура гаснет!

— Сейчас! — Она так близка к разгадке тайны… еще всего несколько мгновений.

Внезапно голубой свет исчез, и ей пришлось двигать масляной лампой вдоль стен, чтобы продолжать читать. Она бежала глазами по строчкам текста. Он был одним из первых семи наставников Белого чертога. Драконник! Он и его спутники получили от небесных змеев приказ проникнуть в Нангог. Они спустились через край кратера…

Негромкое потрескивание заставило Ливианну повернуться. В глубине глазниц умершего теперь горел небесно-голубой свет.

— Змей поймал нас…

Его послание. Ливианна поняла. Это ее аура насыщает новой силой, питает заклинание, созданное умирающим. Послание, рассыпавшееся до неузнаваемости. Оно соберется снова.

Заклинание, несшее его слова даже из-за порога смерти, могло исцеляться самостоятельно, если получало новую силу. Ливианна была потрясена. О подобном она прежде только слышала. Возможно, такой магией владели небесные змеи, но от детей альвов она была закрыта. Ошибка.

Сияние глаз стало сильнее. Губы умершего, еще только что закрытые, слегка приоткрылись.

— Останься!

Жгучая боль поползла по коже Ливианны. Она едва не выпустила лампу из рук. Он привязал свою душу, чтобы она не могла покинуть тело! Эльфийка хотела произнести слово силы, пытаясь защититься, но почувствовала, что собственная магия оставила ее. Она так ослабела, что лампа в руке казалась тяжелее валуна.

Бидайн снова потянула ее, и на этот раз у Ливианны не осталось сил сопротивляться.

Голубой свет в глазах умершего усиливался. Он улыбнулся, когда Ливианна отпрянула от камня.

— Эта штука внутри убьет тебя! — взволнованно вскрикнула Бидайн. — Нужно уходить отсюда. Немедленно!

Ливианна уже с трудом держалась на ногах. Она знала, что оставаться дальше неразумно. Но она была так близка к разгадке тайны! Древнее заклинание складывалось. Скоро можно будет услышать целиком послание, оставленное им этим старым наставником.

Масляная лампа выскользнула из дрожащей руки Ливианны. Она так слаба. С удивлением отметила, что кожа на руке кажется вялой и морщинистой. Она заморгала. Присмотрелась внимательнее, испуганно провела пальцами по лицу. Она постарела! Шок лишил ее последних сил. Ноги подкосились, она упала лицом вперед, но ухватилась руками за серую свинцовую стену, выступившую из-под треснувшего камня.

А потом она вспомнила и улыбнулась, испытывая невероятное облегчение. Это не ее руки, не ее лицо. Она приняла облик Туватиса! В том числе его постаревшую кожу. Из дыры в камне рванулась рука, похожая на птичий коготь, и железной хваткой сомкнулась вокруг ее руки. Из камня полетели голубые молнии. На этот раз они стали больше, сильнее. Они оку тали ее ветвями света.

Ливианна закричала от боли. Сотни ножей пронзали ее кожу, ощущение было такое, словно когтистая рука держит не ее запястье, а сердце. Она почувствовала, как гибнет ее аура. Как у нее крадут жизненную силу, так же, как она обокрала Туватиса всего несколько часов тому назад.

На когтистую руку обрушился удар меча, но вреда не причинил. Бидайн, наполовину парализованная от страха, слишком слабо ударила бронзовым мечом. Рука дернулась и убралась обратно за свинцовую стену. Ливианну подняли.

— Убираемся отсюда! — закричала Бидайн.

— Нельзя нам было приходить сюда, — добавила она, проталкивая Ливианну в узкую щель между дверными створками.