так и вскинулась Июлия. — Там кровь заставят сдавать…

Ее снова затрясло.

— Не заставят, — заявил Анатолий Иванович. — Мы к матушке моей в Восстановительный центр поедем, она поможет. А я, как вернусь, закажу транспортников, твою машину отбуксируют из офиса домой. Никто ни о чем не узнает. Поторопись, буду ждать у черного входа. И через коридор не ходи, там кровищи действительно немеряно.

Как в тумане, Июлия встала, умылась холодной и пахнущей тиной водой из крана, расчесала пятерней волосы и, пошатываясь, побрела на улицу. Через десять минут она уже сидела на заднем сидении допотопного «универсала», судорожно обнимая куртку и сумку. Шеф вырулил из внутреннего двора на центральную дорогу и помчался в западную часть города. Из окна виднелись сначала бетонные жилые коробки с продуктовыми магазинами-«стекляшками» на первых этажах, затем маленькие одноэтажные домики. Через полчаса вдоль дороги потянулись картофельные поля.

— В удивительное время живем, — бурчал всю дорогу себе под нос начальник, вцепившись в руль. — Среди бела дня чудища иноземные по городу шастают, непотребства кровавые творят, девиц порядочных устрашают до невменяемого состояния. Даже если они и подчиняются господам Великим, разве это правильно? Девицы молодые — существа нежные, трепетные, им о радостных вещах думать полагается, а не о паскудствах клыкастых и реках крови, да простит меня Щедрое Мироздание!

Июлия бессильно кивала, хотя, в любое другое время поспорила бы насчет нежности и трепетности. Благодарность ее к доброму Анатолию Ивановичу сейчас вообще не имела границ. Пусть говорит, что хочет.

Но следующее, что она услышала, заставило насторожиться.

— Колька непутевый, конечно, и сам виноват, но чудищем травить-то при всех зачем?

— Анатолий Иванович, вы про что?

— Ой, девочка, лучше бы тебе об этом сейчас не думать, но ты же настырная, все равно рассказать заставишь. Ты подпись на той неделе отказалась ставить на допуске северного склада, а Колька переписал документ и вместо тебя себя начальником комиссии поставил. Не спрашивай, как так вышло, главный согласовал. Видать, поперек горла им всем твоя принципиальность встала.

А затем шеф тяжело вздохнул, будто собираясь с мыслями.

— Вот только вспыхнул вчера вечером тот склад, как ты и говорила, проводка не выдержала. Люди не пострадали, а вот стройматериалы дотла выгорели. Итого всех наказали, рядовых членов комиссии на исправительные работы на десять лет забрали, прямо ночью. А Кольку-остолопа, начальничка тупоголового, уже утром с работы, он у бабы какой-то ночевал. Теперь все его имущество отойдет в казну, а сам он… А шут его знает, Июлечка. Может, и скормят его этим тварям. Наказание страшное, но я как подумаю, что люди погореть могли из-за его наплевательского отношения к технике безопасности…

Июлию накрыло дурнотой.

— Я могла бы быть на его месте, — с трудом прошептала она. — Но как же главный наш? Ведь с его ведома это все случилось!

— А он неприкосновенный, у него четыреста девяносто шесть баллов и на Перерождение идет, сама же видела, какой праздник затеяли, — пробурчал шеф. — И, по-хорошему, нам даже говорить об этом нельзя. Ибо господам Великим виднее, кого казнить, кого миловать.

Июлия замолчала, переваривая неприятную новость. Что ж, наверняка теперь в офисе каждая собака будет соблюдать правила и законы до последней буковки. Ибо ни одна мзда за вовремя закрытые глаза не стоит того, чтобы закончить свою жизнь в зубах чудовища.

Но вот так схватить в пасть и уволочь человека прямо с работы, среди бела дня?!

Дальнейшие события пронеслись перед ней, будто в густом тумане. Она смутно помнила, как приехали в небольшой Восстановительный центр в деревеньке за картофельными полями, как жалостливо охала совсем седая старушка в цветастом платье целителя, как сердилась, умостившись рядом с ней в машине: «Да что же за страсти творятся? Разве можно девицам страшилищ зубастых показывать, да еще и людей кусать на их глазах? А если девчонка от пережитого страха потом не забеременеет никогда или родит больного ребеночка? Эдакое идолище поганое еще и сглазить может, посмотрит только, а у девицы испуг случится, заикаться всю жизнь будет или под себя ходить, какой срам перед людьми!..»

Чтобы система слежения не подслушала и не записала лишнего, договорились, что в кабинете разговоры будут вестись об аварии со смертельным исходом, которую Июлия якобы увидела. Добрая старушка оформила ей лист нетрудоспособности аж на два месяца «по причине сильнаго стрессу» и выдала рекомендации, где среди огромного списка успокоительного бурьяна скромно значились пункты о важности отдыха, полноценного сна, питания и длительных прогулок, а также необходимости исключить на время болезни «нервные переживания и работу за компуктером». Кровь на анализ, хвала всем богам, у нее даже не пытались взять. А затем шеф повез ее домой, клятвенно обещая всю дорогу, что оформит счет уже к вечеру, чтобы самая умная девочка в его отделе ни в чем не нуждалась.

— Платье новое купи, порадовать себя тоже для здоровья полезно, — посоветовал напоследок шеф, тормозя около ее забора. Затем посмотрел на Июлию и смущенно добавил. — Ну, или шуруповерт какой, с набором отверток, или что там еще девицам твоего склада ума надобно…

Через полчаса она уже сидела у себя в комнате, тупо уставившись на опустевшую чашку чая с волшебными травами из Иномирья. Сил хватило лишь на то, чтобы заварить их и выпить.

Надо уходить из дому, подсказывал внутренний голос. Родители теперь из-за нее тоже в большой опасности. Но куда ей деваться? Ищейка найдет ее везде…

Или нет? Надо поговорить с Индрой и, возможно, с драконами, раз теперь можно встречаться с ними без использования чешуйки Эльзы. Рептилия все равно начнет искать ее только через три дня.

Значит, сколько-то времени в запасе еще есть.

* * *

— Артур, ты серьезно? — жалобно переспросила в телефонную трубку Ксана. — И как мне домой теперь добираться? Погода же портится. Не могла машина в другой день сломаться?

— Знаешь, она со мной не посоветовалась, когда заглохла, — обиженно буркнул Артур на том конце провода. — Хочешь, возьми такси или дождись автобуса. День ведь только начался, не комендантский же час на улице.

«Легко сказать! — обреченно думала Ксана, кладя трубку на старенький аппарат. — Погода дрянь, вот-вот дождь польет. Такси в такое время тройную цену слупят, а она и одинарная не мала. Я на эти деньги блок шоколадок купить могу. Эх, надо было на другой день насчет помещения договориться».

День не задался прямо с восьми утра. Спала она нормально, без кошмаров, зато проснулась полностью разбитой. Ломило виски, шею и спину до самого копчика, Ксана с трудом доползла до душа,