— Да что с тобой не так?! — Я выставила перед собой руки, чтобы хоть как-то уменьшить масштабы назревавшей травмы. — Тебе лечиться надо! А-а-а! А?..

Под ладонями была кожа — теплая, гладкая, покрывавшая твердые валики грудных мышц. Настоящая кожа! Не чешуя, не панцирь, не силовое поле — мои пальцы касались человеческого тела.

— Мы не можем навредить друг другу. Щит исчезает сам собой. Примерно это и случилось с Драконом Нордесом, когда он полюбил Ньепу, — прозвучало без особого сожаления. — Понимаешь, Аня? Дело не в магии или в сверхспособностях, а в чувствах. Не обязательно в неземной любви… Доверие тоже подходит.

— Раньше твой не отключался!

— Раньше все было по-другому.

Вспышка фотоаппарата заставила меня зажмуриться и отшатнуться прежде, чем я подняла голову, чтобы посмотреть своему спутнику в лицо. Когда цветные круги исчезли, Дракон вновь стал Драконом. 

— У тебя сердце бьется! — Легкий тычок заставил одну из пластинок на его плече пропасть и вернуться спустя секунду.

— Это проблема?

Я прошлась обеими руками по чешуе как по клавишам пианино.

— Ты живой, — выдала задумчиво.

— А не должен? Э… По-моему, без медиков не обойдется. Ладно, отдыхай. Мы справимся без…

 — Рик?

Он внимательно взглянул мне в глаза.

— Что?

— Это ты или Дракон-основатель? — я не чувствовала неловкости, спрашивая о самом важном.

Его ладонь накрыла мои пальцы.

— Сомневаюсь, что Дракон позволил бы играться с собой.

— И я не Ньепа? — еще один вопрос требовал срочного ответа.

— И близко нет.

— Мы — призраки? — Я не верила в хэппи-энды, особенно в такие.

Рик обернулся к наблюдавшему за нами издали дознавателю.

— Кано! Где можно получить справку о том, что ты не призрак?

— Вы можете распорядиться о создании Комиссии по делам призраков по возвращению во дворец, сир. Позвольте напомнить, что часы тикают. Не желаете ли оставить объяснения до более спокойных времен?

Объяснения, значит? Я встряхнула головой, убирая из мыслей все несостыковки. Дознаватель прав — время не стоит на месте. Если у «МАКИС» остались приспешники, жизнь шаерона Викарда окончится с заходом солнца. Правда, его убийцам это не принесет ни бессмертия, ни власти над миром… Слабоватое утешение, знаю. Я надеялась, мне оно не понадобится.

— Куда идти, что делать? — Меня заметно покачивало, однако в мозгу уже не творилось черт-те что. — И с кем? — Я собиралась довести дело до конца хоть с Риком, хоть с шаером, хоть с Драконом Нордесом и его современниками.

Задача оставалась прежней — встряхнуть Валери. Ну и Арину за компанию, поскольку ее отец временно выбил из действительности из-за ранений. Основная надежда была на рыжую — вездесущую и всезнающую. Вот только Кано просчитался. Она столь фанатично отрицала саму возможность существования Дракона-основателя, что после «встречи» с ним лицом к лицу слетела с катушек.

Доктор уверял, это всего лишь шок. Реакция психики на чрезвычайную ситуацию. Несколько часов или дней — и он пройдет. Валери станет вменяемой и ответит на вопросы. А если повезет, Керейра очнется еще раньше. Он, наоборот, жаждет чудес и будет рад пооткровенничать. Скажем, за обещание помилования, эликсир вечной жизни или выгодный брак для дочери. Ну а до тех пор надо верить в удачу и молиться любым богам. Правда, шаерон Викард никогда не отличался религиозностью, так что высшие силы ему вряд ли помогут.

Во дворец мы пока не возвращались — Кано считал, что второе жертвоприношение должно произойти где-то в этом районе Далайны. Исторические места — страшная сила. Военные уже обнаружили две компании, начавшие возрождать своих «драконов» — кто посредством алкоголя, кто с помощью наркотических средств. К счастью, доморощенные ценители мистики в своих забавах Викарда не использовали, да и вообще предпочитали жестоким кровавым ритуалам банальные оргии.

— Сир или Рик? — Судя по отношению окружающих, золотопластинное чудище точно принадлежало и нашему времени, и роду рие Нордесов.

— Рик, Аня. Я уже говорил.

Мало ли что он говорил и говорил ли в реальности! Я пока не до конца верила даже собственным ощущениям и уж точно не собиралась полагаться на сведения, полученные в полубреду.

— Ладно, Рик, поверю тебе на слово… Что смешного? От людей ты больше не прячешься, и это подозрительно.

— Я никогда не прятался от людей. Только от журналистов.

— Которые здесь тебя почему-то не пугают.

— Которых отсюда не выпустят с компрометирующими негативами. Не волнуйся, Аня. Все под контролем, — прозвучало довольно кисло.

«Я рискую, шаер пожинает лавры. Все как всегда», — додумала я невысказанную мысль.

Но, может, это рвалась наружу моя собственная язвительность.

— С Валери пообщаться не вышло. Кто остался? Арина? — я постаралась не забегать наперед и не обвинять никого огульно.

— Безнадежный случай. Ничего не знает, ни в чем не участвовала. Утверждает, что ее тоже использовали втемную. Вроде не обманывает. Хотя… Я бы не верил девушке, пытавшейся убить собственного отца.

Вот и я ни на миг не поверила в то, что у Арины нет соображений насчет происходящего. Когда она пререкалась с Мануэлем, он обращался к ней не как к несмышленышу. Керейра собирался подарить дочери власть над Долинеей. Он считал ее достаточно умной, чтобы оценить его планы.

— Где она?

— Вон же. — Рик проводил меня к заполонившим пространство перед замком автомобилям.

Арина находилась под охраной в одном из крытых брезентом кузовов. Гостям она не обрадовалась: меня назвала тупой куклой, моего спутника — безмозглым броненосцем, и пожелала нам обоим сдохнуть до вечера. Обвинила в шпионаже, в краже, в насилии над личностью… В какой-то миг мне показалось, что эта девушка отыгрывает героиню книги, причем весьма неловко, потом я поняла: она пытается вести себя как Валери.

— Игнатьева передала дознавателю ваш дневник, Арина. — Я старалась смотреть на нее без неприязни, но воспоминания о нашем первом «знакомстве» мешали изображать нейтралитет. — Тот, который вы вели два года назад. Я знаю, что вас силой заставили приехать в Долинею. Вы — не преступница. Как только долинейские ученые выяснят, как перемещаться между мирами, вас вернут домой, к матери и сестрам.

— Лучше верните мне Патрика! — огрызнулась она. — Я не ребенок, которому нужна мамина юбка! Я хочу своего мужчину!

Категоричность, с которой Арина это заявила, совсем не сочеталась с ее обезображенным сдерживаемыми рыданиями лицом.

— Вы хотите домой, — как можно мягче произнесла я. — Вам надоело быть бесправной марионеткой, и вы хотите сами творить свою судьбу. Через некоторое время вы согласитесь со мной, да будет поздно.