Хозяева и слуги существуют под одной крышей, в тесном сожительстве, в принудительной близости. Драгоценности хозяйки — внешний, зримый признак того, что кто-то ее любит, хотя бы только Бог. Многие дамы с Бельвью авеню больше не доверяют сейфам у себя в спальне. Они заболевают тем, что Эдвина звала «беличьим комплексом». Вернувшись с бала, они суют свои изумруды и бриллианты в старые чулки, за картинные рамы, в настенные бра и забывают, куда засунули. (Профессор Фрейд описал это в одной своей книге.) Наутро они вне себя. Они приказывают слугам собраться в столовой к 10 часам. «Пропала вещь, которая мне очень дорога как память. Вы побудете здесь, пока мы с экономкой обыщем ваши комнаты. Если к полудню вещь не будет найдена или кем-нибудь из вас возвращена, все вы, за исключением Уотсона, Уилсона, Бейтса, Майлза и кухонной прислуги, будете уволены без рекомендации. Когда я выйду, можете сесть». В некоторых случаях хозяйка вызывала полицию, но большинство дам считает полицейских бездельниками и балбесами. Обычно один из заподозренных украдкой выходит из столовой и вызывает полицию. Но полиция вправе лишь позвонить в парадную дверь и попросить разрешения войти. Тогда начальник полиции Дифендорф звонит «мисс Эдвине», которой позволяют войти и весьма тактично принять участие в поисках. В четырех случаях из пяти она быстро обнаруживает пропажу, но еще полчаса делает вид — чтобы не срамить бедную даму, — будто дело безнадежно. Шеф многим обязан Эдвине и относится к ней, как и к миссис Крэнстон, со старомодной почтительностью.

Эдвина потихоньку сообщила мне, что ожидаемый визит начальника вызван не очередной «кражей», а другой неприятностью, которые время от времени случаются в Седьмом городе.

— Дело идет о горничной Бриджет Трихен, к ней приставал хозяин. Она уволилась, но мы с начальником знаем, как добиться от бывшей хозяйки — а она в бешенстве — отличной рекомендации!

— Ну и ну! — благоговейно воскликнул я. Мы кивнули друг другу. — Эдвина, можно узнать, каковы ваши планы относительно Бала слуг в этом году?

— Вы вообще-то знаете, как проходят эти балы?

— Знаю только, что миссис Венебл предоставляет для них свой бальный зал и что вы с Генри — председатели подготовительного комитета. Знаю также, что два года назад вы с Генри установили правило, что ни один дачник больше не смеет войти, чтобы поглазеть на вас с балкона, как было раньше.

— Тедди, у меня нет никаких планов. Ничего не могу придумать. Маскарады нам надоели. Хватит с нас пиратов и цветочниц-цыганок. Хватит «Веселых девяностых годов», царства газовых фонарей. Среди домашней прислуги все меньше и меньше молодежи. Нам, конечно, будет весело, но хочется чего-нибудь новенького. Тедди, у вас нет идей?

Сами небеса подсказали мне идею. Но я принял равнодушный вид.

— Идеи, правда, нет… но есть мечта. Беда вашего бала, да и многих балов, о которых я слышу, что одни и те же люди приходят танцевать в один и тот же зал с теми же партнерами. Самый веселый бал в Вене называется «Извозчичьим»; это бал городских извозчиков. Но на него с удовольствием ходят люди из высшего общества, и все веселятся вместе. Мечта у меня такая — начните с малого, пригласите сперва хотя бы двух почетных гостей с Бельвью авеню; молодого человека и молодую женщину, — красивых, обаятельных и, главное, уважаемых за свое дружелюбное отношение к слугам. Окажите им почет, и они будут польщены. Деликатно намекните, что вам было бы приятно, если бы они оделись на бал понаряднее.

— Тедди, вы сошли с ума! Да разве они захотят прийти? Чего ради?

— Потому что такие они люди. Им давно хочется поближе узнать этот мир. Я как раз знаком с таким господином, он часто обедает в доме, где у меня урок. Мы с учеником сидим не в столовой, но я слышу, как этот человек болтает со слугой, принимающим у него пальто. Я слышу, как он по-приятельски здоровается с прислугой. Он не признает барьера между нанимателем и служащим.

— Кто он, Тедди?

— Я знаком с молодой дамой, которая дважды в неделю обедает в том доме, где вы устраиваете бал. Тамошние слуги знают ее с детства. А она всех их зовет по именам и спрашивает, как поживают их родственники. Вас, Эдвина, она тоже хорошо знает и любит. Она не зовет вас «мисс Эдвиной», во всяком случае говоря со мной; она нежно называет вас «Эдвиной». Кто, не считая вас, самая прелестная женщина на острове Акуиднек?

— Кто, Тедди? Вы — как ребенок, а планы ваши — мыльные пузыри. Не знаю, кто они, но они ни за что не примут нашего приглашения. Генри, пусть Тедди скажет, кто у него на уме.

— Тедди, говорите. Кто у вас на уме?

— Барон Штамс и Персис Теннисон.

Генри уставился на меня, а потом хлопнул ладонью по столу.

— Господи спаси, а он прав! Я-то думал, он — про полковника Ванвинкля, но того жена не пустит, а потом подумал о миссис Грэнберри, но она беременная. Барон и миссис Теннисон вряд ли придут, но это самая красивая и безумная мечта, о какой я слышал.

— Вы разрешите забросить удочку или раньше должны посоветоваться с комитетом?

— Да мы и есть комитет, — сказала Эдвина. — Не забудьте, что слугам — и каждому в отдельности, и сообща — редко приходится проявлять инициативу. Они рады все свалить на нас. Но послушайте, Тедди, ведь от Персис — а я ее очень люблю и фактически это я ее ввела в светское общество… — от нашей милой Персис осталась одна тень после трагической смерти мужа.

Миссис Крэнстон тихо вошла в комнату, отказалась от чая и стала прислушиваться к разговору.

— Миссис Крэнстон, разрешите нарушить правила этого дома и рассказать историю, где все будут названы своими именами? Дама, о которой идет речь, очень просила меня рассказывать правду о том, что по недомыслию замалчивается.

— Мистер Норт, вам я доверяю.

Я рассказал им об игре со смертью, которой предавался Арчер Теннисон, и о печальных ее последствиях. Когда я кончил, они помолчали.

— Так вот что произошло! — сказала наконец миссис Крэнстон.

— Бедная девочка! — поднявшись, вздохнула Эдвина. — А теперь ни один порядочный человек не захочет на ней жениться. Миссис Крэнстон, надо поговорить с шефом Дифендорфом. По-моему, тут можно что-то предпринять.

— Эдвина, вы забыли? Он сразу придет сюда, как только освободится на работе.

И тут он постучал в дверь. Мы чинно обменялись приветствиями. От чая он отказался, но попросил разрешения закурить. Обсудив с дамами дело Бриджет Трихен, он вместе с ними разработал план действий.

— Шеф, вы очень спешите? Можно с вами посоветоваться по делу, о котором вам, наверное, следует знать?

— Я весь к вашим услугам.

— До мистера Норта дошли некоторые интересные подробности трагической гибели мистера Арчера Теннисона. Он хочет, чтобы и вы их узнали — вы человек изобретательный и однажды великолепно его выручили. Мистер Норт, не расскажете ли вы шефу сами?

Я рассказал. Постарался изложить дело кратко, но вразумительно. И закончил так: