Купель посмертных слез оказалась даже не вулканом, а скорее глубокой, узкой расселиной, отвесно уходящей в недра сплавившейся от жары почвы. Лезть внутрь было форменным безумием и явным самоубийством. Я приблизила свое закрытое маской лицо к провалу, пытаясь представить, сколько продержусь в этой геенне огненной, прежде чем изжарюсь заживо и, проследовав давно проторенной дорожкой, эффектно отбуду в чертоги бабушки Смерти, на сей раз изрядно обгорелая и закопченная. Честно говоря, мне вовсе не улыбалось пускать коту под хвост (да простит меня бабушкин любимец за столь вольное сравнение) все достигнутые к нынешнему моменту успехи и начинать все сызнова, повторно карабкаясь на Радужный уровень. Таким образом, требовалось срочно придумать что-то экстраординарное – вывернуться наизнанку, но добыть-таки мертвую воду, самой оставшись при этом живой и невредимой. Я кисло улыбнулась импровизированному каламбуру. Ха, а кто обещал, что будет просто?

Подготовка к любому мероприятию всегда складывается из трех взаимосвязанных этапов: анализа имеющихся фактов, моделирования предстоящих действий и оценки их ожидаемых последствий. Причем для непосредственной реализации рекомендуется выбирать вариант, обещающий максимально щадящие постэффекты и не наносящий вам физического ущерба или морального вреда. Но это в теории, а на практике – у нас имелся раскаленный вулкан и полнейшая невозможность его охлаждения… Стоп! Я чуть не запрыгала от радости, случайно набредя на столь очевидный вывод: если нельзя охладить вулкан, то, значит, нужно понизить температуру того, что придется опустить внутрь жерла… И кажется, у меня имелось спасительное средство!

Я провела ревизию содержимого своих карманов, тщательно разглядывая наличные запасы. Сразу же отложила в сторону пару кинжалов и запас метательных звездочек, томик Хроник Бальдура, подарок Единорога и скомканный платок Марвина… Так, а вот это уже интересно – на моей ладони нарядно поблескивал сиреневый футлярчик с губной помадой, сунутый мне на прощание кокетливым Лансанариэлем. Я уже и раньше наслушалась немало восторженных отзывов о сем чудесном творении нашего скромняги некроманта, с которым зацикленный на косметике полуэльф носился, будто с писаной торбой. Мол, раритетная штучка – бесконечная и губы охлаждает до состояния льда! А зачем, спрашивается, их охлаждать-то? Наверно, только наш прибабахнутый полукровка способен добровольно записаться в обмороженные губошлепы! Ну да боги с ним, мне этих заморочек не понять. Я открыла футлярчик и вывернула аккуратный столбик розовой помады. Она даже пахла чем-то кошмарно холодным, а уж стужей от нее тянуло – почище чем от высокогорного ледника… Я счастливо ухмыльнулась, заговорщицки подмигнула оторопело замершему светлячку, ссадила его на рукоять воткнутого в землю Нурилона и принялась за дело…

Я вытянула с моста обрубленную цепь, одним концом так и оставшуюся прикрепленной к опорному столбику, предпочитая не думать о том, что произойдет, если крепление не выдержит моего веса. Старательно, звено за звеном я обмазывала длиннющую цепь волшебной розовой помадой, а затем разделась догола и извозилась ею сама – с головы до пят, заледенев чуть ли не до смерти. Любимая косметика Ланса оказалась воистину термоядерной штукой, доведя до того, что у меня зуб на зуб не попадал от холода. При себе я оставила только подаренный Логрином флакончик, оплетенный в серебро и предназначавшийся для хранения мертвой воды, да еще дагу Алатору в напоясных ножнах. А затем я опустила покрывшуюся инеем цепь в расселину и полезла по ней вниз, стараясь тщательно контролировать свои плохо гнущиеся, почти одеревеневшие от мороза пальцы…

Титановая цепь вертко скользила под моими ладонями, намокшими от испаряющейся из-за жары помады. Я с превеликим трудом протискивалась между каменными стенами узкого лаза, до крови обдирая локти и колени. Температура внутри жерла вулкана оказалась настолько высокой, что при каждом вдохе раскаленный воздух обжигал мне гортань так, будто я глотала расплавленный металл. Мои брови и ресницы тлели, губы пересохли и потрескались, но я упорно перебирала звенья цепи, метр за метром приближаясь к потаенным глубинам Купели.

И все-таки – цепи не хватило… Я зависла на самом ее конце, стараясь не расплакаться от разочарования и тщетно напрягая отказывающиеся соображать мозги, превратившиеся в бесполезную, размягчившуюся от жары массу. Я безрезультатно протягивала руку, крепко ухватив раскупоренный флакон за удерживающую его цепочку и пытаясь дотянуться до вязкой массы, вяло бултыхающейся на дне Купели. До нее оставалось еще около полуметра. И тогда, словно придя извне, во мне родилось удивительное воспоминание: Астор играет моими длинными волосами, обматывая их вокруг собственной шеи и создавая некое подобие любовных уз, должных соединить нас в одно нерасторжимое целое… Я осененно вскрикнула, выхватила Алатору и безжалостно отсекла свои волнистые локоны, а потом скрутила из них тонкий жгут, привязав его к цепочке флакона. Опущенный вниз сосуд погрузился в черную жижу, зачерпнув некоторую толику мертвой воды, состоящей из пепла сожженных человеческих тел. Я закупорила флакон и заторопилась обратно, стремясь побыстрее выбраться наружу.

Огонек встретил меня восторженным писком, когда, покрытая волдырями многочисленных ожогов, я, напрягая последние силы, выползла из расселины вулкана и измученно повалилась рядом с дожидающимися меня вещами. Немного передохнув, я отбрела в сторону и обтерлась снегом, смывая остатки розовой помады Ланса, защитившей меня от губительного дыхания Купели посмертных слез. Растрескавшиеся губы болели нещадно, все тело ломило, мою кожу почти сплошь покрывали пузыри с водянистой жидкостью, а на ладонях вспухли чудовищные мозоли, но все равно – я улыбалась, прекрасно понимая, что еще на шаг приблизилась к Астору. Я и на этот раз сумела обыграть коварную судьбу, вырвав победу из ее загребущих лап.

– Волосы, где же ваши прекрасные волосы, госпожа? – горестно причитал огонек, заполошно мечущийся возле моей вкривь и вкось обкромсанной шевелюры.

– Да гоблин с ними, с волосами, – равнодушно отмахнулась я, закладывая за уши короткие пряди, сейчас едва достигающие плеч и назойливо лезущие мне в глаза. – Руки и ноги в целости-сохранности остались, голова на месте – значит, все хорошо. А волосы и вовсе не беда – отрастут снова…

– Ну и видок у тебя, дорогая! – Неожиданно прозвучавший насмешливый голос застал меня врасплох. – Краше в гроб кладут!

Я сердито подняла взгляд, на всякий случай одновременно нашаривая рукоять меча…

Чуть выше своей головы я обнаружила славное облачко, неподвижно зависшее в сером небе, а на нем, устроившись так же удобно, как на пуховой подушке, в вольготной позе восседал мой давний знакомец – белый Единорог, нахально разглядывающий меня иронично прищуренными глазами…

– Ты за мной подглядывал! – сердито констатировала я, грозя ехидной твари обвиняюще вытянутым пальцем. – Извращенец!

– Да ничего подобного! – уперто заржал жеребец, опуская облачко к самой земле и приглашающе похлопывая по нему рядом с собой. – Поговорим?

Но я демонстративно повернулась к нему спиной, всем своим видом недвусмысленно давая понять – ну уж нет, я с плохо воспитанными личностями не общаюсь!