– Вот уж воистину: кто владеет информацией – тот владеет миром! – не удержалась я от сарказма в форме нотации самой себе, процедив сию многократно слышанную фразу, но только сейчас осознавая ее настоящий смысл. – Ай да творцы! Извращенцы гоблиновы, подглядывающие за всеми нами…

Впрочем, я отнюдь не намеревалась уподобляться тем, кого раскритиковала столь бесцеремонно. Я отключала мониторы один за другим, неприязненно хмурясь от понимания: как же много десятилетий мир не имел ни малейшей возможности жить самостоятельно, по своему замыслу верша собственную судьбу, а оставался лишь беспомощной забавой в цепких клешнях заигравшихся старух. Но отныне мир обрел шанс стать иным – более независимым, чистым и светлым. Стать самим собой!

На подлокотнике центрального – роскошного, заметно смахивающего на трон – кресла я обнаружила сложенный вдвое листок, запаянный в прочный целлофан. Жадно схватив обещанную Ринецеей инструкцию, я торопливо пробежалась взглядом по скупым, лаконичным строчкам сугубо технического текста и ликующе расхохоталась, благословляя прозорливость Оружейницы, безусловно заранее предвидевшей, кто именно явится сюда за этим бесценным документом. Даже не обладай я ее знаниями, а оставайся прежней глупой деревенской девчонкой, – и в этом случае указания самой мудрой и дальновидной из демиургов являлись доступными моему разумению, направляя меня последовательно, четко и безошибочно.

– Все гениальное – просто, – одобрительно бормотала я, пряча инструкцию в карман штанов. – Уж не знаю, как она умудрилась обвести вокруг пальца своих окончательно сбрендивших сестер, но воспользоваться ее указаниями способен и ребенок.

Таким образом, искомое было найдено, а цель моих последующих действий обозначилась вполне явственно. Но неразгаданным оставалось еще кое-что – нечто важное и особенное, заставлявшее меня продолжить поиски и изыскания… Меня вела любовь!

Громадный центр управления оканчивался крохотной стальной дверью, неприметно замаскированной под цвет стен. Точно предчувствуя, что ожидает меня за ней, я с трепетом повернула ручку и перешагнула через порог, на миг ослепленная светом ламп, включенных по сигналу датчика движения… Я попала в святая святых этого мира!

Он оказался настолько громоздким, что стоял не на столе, а прямо на полу, удерживаемый железными кронштейнами и снабженный панелью регулировки и настройки. Вероятностный анализатор будущего, выполненный в форме массивного круглого зеркала, представлявшего собой плазменную панель, прикрытую защитным хрустальным экраном. Величайшее творение демиургов, чаще всего называемое Оком времени, способным заглядывать на годы вперед, будто карты в колоде перетасовывая наиболее возможные варианты развития будущего. Моя последняя надежда отыскать Астора.

Но, увы, Око производило впечатление неработающего. Включенное, оно передавало лишь серую рябь эфирных помех, скорее всего, потому, что его защитный экран был покрыт частой сеткой глубоких трещин, нарушивших работу чуткого устройства. Я разочарованно погладила стекло пальцем, сочувствуя ему как родственному созданию, подобно мне страдающему от изуродованного облика… Внезапно я чуть не прикусила язык от волнения, осознав – я уже неоднократно сталкивалась с материалом, идеально идентичным покрытию экрана. Подрагивающими от волнения руками я выпотрошила свои карманы, среди прочего нужного скарба отыскав и компактный овальный предмет в простой железной оправе. Им являлся магический артефакт, некогда подаренный мне дядюшкой Лионелем: Зеркало истинного облика.

Я задумчиво нахмурилась, сосредоточенно вспоминая недавние слова пророка Логрина. Он тоже упоминал Истину, открывающуюся только самоотверженным, готовым принять ее неизбежность. А ведь он прав! Зыбкая грань бытия и небытия проходит в первую очередь в наших сердцах и душах, наделяя умерших силой любви живых, не желающих отпускать своих любимых в загробный мир. Значит, нужно попробовать восстановить искалеченную Истину!

Действуя кинжалом, будто рычагом, я с некоторым раскаянием разломала оправу раритетной вещицы, отделив хрусталь от железной основы, а затем приложила высвобожденное из стали зеркало к самой большой трещине на поверхности экрана. Раздалось негромкое шипение… Хрусталь потек из моих пальцев, впитываясь в раны Ока и заращивая их. Плазменная панель засветилась теплым голубоватым светом…

Замирая от благоговения и уверовав в свершившееся на моих глазах чудо, я бессистемно щелкала тумблерами подстроечного вариометра, надеясь на невозможное. И невозможное – произошло! Сначала на экране возникли ветви какого-то дерева, зеленевшие молодой листвой, а затем на них начали сыпаться хлопья чего-то белого, напомнившего мне крупный снег. И нехотя, будто прорываясь через бездну пространства и времени, в Оке показалось лицо Астора – худое и болезненное, своим острым профилем разительно схожее с подтаявшим, доживающим последний срок льдом, грубо разломанным в первый весенний день. Это был несомненно он – и в то же время будто бы и не он вовсе! Страшно постаревший и измученный, с в кровь искусанными тонкими губами и отрешенно потухшими глазами. Он – мое нереальное, горькое, краденое счастье!

Мое сердце словно заплакало навзрыд, грозясь вырваться из груди и прильнуть к нему, такому далекому и близкому одновременно. Я метнулась к экрану, приникая к холодному стеклу всем телом и всей истерзавшейся в разлуке душой.

– Астор, вернись! – исступленно кричала я, пытаясь согреть своим теплым дыханием его безучастные черты. – Ты нужен мне, я не могу жить без тебя! Умоляю тебя, вернись!

Его серые губы приоткрылись.

– Белый вихрь соединится с зеленой листвой, – непонятно бормотал он, неся невразумительную околесицу и старчески потряхивая неряшливо спутанными, неравномерно поседевшими волосами, – тогда, тогда… Жди! – Последнее слово внезапно обрело силу приказа, наполняя меня безумной радостью и верой. – Жди…

Око мелко завибрировало, изображение потухло. Хрустальный экран ходил ходуном, все увеличивая амплитуду прогиба и надсадно гудя. И я еле успела отскочить в сторону, потому что панель вдруг лопнула, рассыпаясь в пыль. Лучшее детище демиургов погибло, лишив мир возможности прогнозировать будущее. Но, возможно, это было даже к лучшему…

Я вышла из комнаты, напоследок оглянувшись на пустой корпус Ока, сиротливо черневший искривленным остовом рамы. Моя душа расправляла крылья, готовая взлететь к небу и мчаться навстречу солнцу, уже не опасаясь сгореть в его жарких лучах. Я ощущала – отныне я способна справиться с любой бедой, потому что верю: однажды наступит тот день, когда я снова увижу Астора – обниму, прижму к себе и уже не отпущу никуда…

Мы встретимся, обязательно встретимся!

Радужный уровень поражал неимоверными контрастами, являясь апофеозом безумного гения демиургов, сумевших создать столь невероятное место. Сердце серверной представляло собой извергающий искры вулкан Огненное озеро, питающий энергией весь уровень. Я направилась к нему, бредя по колено в сугробах и пересекая пространные Поля смерти, засыпанные снегом, перемешанным с пеплом мертвых. Здесь не существовало заметного различия между днем и ночью, и поэтому меня постоянно окружал однообразный туманный полумрак, напрочь стирающий ощущение пространства и времени. Иногда сумрак немного редел, являя моему изумленному взору картины нереальной красоты: низвергающиеся с горных уступов водопады, почти бесшумно падающие в чаши из белого халцедона, или же целые рощи неизвестных на земле деревьев, чьи ветви покрывали бледно-зеленые листья, чередующиеся с прожорливо шевелящимися щупальцами, каплющими свежей человеческой кровью. Довольно часто до моего слуха долетал предупреждающий звон колокольчика, и тогда я поспешно шарахалась в сторону, пропуская вереницу послушно бредущих и робко трепещущих огоньков-душ. Цепочку мертвых возглавляли загадочные, закутанные в непроницаемые одеяния существа, конвоирующие в запретные дали эти подвластные им караваны обреченных на вечное скитание умерших, не удостоившихся повторного рождения. Куда заведут их дороги Долины вечной скорби? Но я смиряла свое возмущение да вспоминала: Пресветлые боги беспристрастно взвешивают и оценивают наши прижизненные деяния, воздавая каждому по заслугам. Смерть – справедлива!