Фродоин вспомнил, как встретил ее после ужасной ночи, которую Года провела с Бернатом, и сердце его сжалось от боли, но он лишь слегка поклонился светлому окну. Фродоин хотел, чтобы Года знала: епископ выполняет свое обещание. В эту ночь оба они не спали ради Барселоны – только это и оставалось от их любви. Опечаленный епископ возглавлял отряд: они торопились к воротам Бисбаль, пока маркграф не проведал об их выезде. Над барселонской равниной задувал ледяной ветер; епископ приказал открыть ворота.

Фродоин, Сервусдеи и гвардейцы почти без отдыха доскакали до Риполя. Они приехали вечером следующего дня, в густом тумане, холодном и влажном. Стражники, выставленные Изембардом в лесу, натянули луки, но, узнав капитана и епископа Барселонского, присоединились к их отряду. Удивленный Изембард встретил их у дверей укрепленной обители. Во дворе было два десятка сервов и несколько рыцарей в доспехах.

– Рад тебя видеть, – заговорил Фродоин. – Вы нужны Марке.

Изембард молча кивнул, но сердце его затрепетало. Для него появление епископа было как знак, что его многолетнему самопожертвованию приходит конец. Теперь все будет по-другому. Он посвятил свою жизнь служению детям покойного графа Сунифреда – как поступил когда-то и его отец. Каждый день рыцарь телом и душой отдавался обучению тех, кто, быть может, переменит ход истории в Барселоне и в других графствах Марки. Изембард крайне редко покидал монастырь Санта-Мариа-де-Риполь – лишь для того, чтобы навестить сестру; молодой человек не знал женской ласки и дружеской беседы, зато в тот день, когда Гифре и его брат Миро обнажат мечи в настоящей схватке, они выкажут себя лихими воинами, а это качество воины ценят дороже всего.

Изембард тосковал по Элизии. Он знал о ней, только что ее гостиница – лучшая в этой обширной земле, а сын ее растет здоровым и крепким. Рыцарь часто спрашивал себя, вспоминает ли Элизия о нем теперь, когда жизнь наконец ей улыбнулась, а может, и Гали превратился в достойного супруга. Молодой человек вспоминал ее поцелуи, и ему было горько, что они не вместе и он так мало о ней знает. Ориоль догадывался об интересе рыцаря к Элизии по настойчивым расспросам при их нечастых встречах, но сам капитан на эту тему распространяться не любил. Быть может, с приездом епископа переменится и это обстоятельство?

В ожидании новостей Изембард провел епископа в скромный круглый зал на первом этаже башни и распорядился призвать графиню Эрмезенду, ее детей и нескольких воинов. Собравшиеся слушали тревожные новости молча.

Год за годом рыцари Арманни из Ампурьяса, Гарлеу из Конфлента и Маиор из Таррасы втайне собирали других вассалов пропавших Рыцарей Марки. Вассалы радовались удаче, к которой так настойчиво стремился Гисанд из Барселоны, и один за другим негласно присягали графине и роду Беллонидов.

– Нам поклялись в верности пятьдесят рыцарей, – рассказал Изембард. Ему было уже двадцать семь, и все видели в нем достойного продолжателя отцовского дела. – Быть может, к нам присоединятся еще пятьдесят – те, кто присягал графу Сунифреду, но все они уже стары.

– Этого недостаточно, – определил Фродоин, глядя в глаза Эрмезенде.

Графиня молчала, лицо ее было скорбно. В памяти ее оживали самые страшные воспоминания – о днях, когда Гильем Септиманский взял Барселону.

– Воевать с Бану Каси непросто, – ответила Эрмезенда. – Мой супруг уважал Мусу как замечательного стратега. А сын его, вероятно, знаком с военной тактикой.

После долгого молчания Фродоин поднялся с места и пламенным взором оглядел собравшихся.

– Моя госпожа, вообще-то, я приехал к вам не за горсткой отважных рыцарей; для этого мне было бы достаточно отправить письмо. Я приехал сюда за войском.

– Да разве вы видите здесь войско? В этом забытом краю? – горестно воскликнула графиня.

– Нет! Но вы – невестка легендарного Белло из Каркассона. Ваши дети – Беллониды, родственники дома Гильемидов, к коему принадлежит сам король. Вы тетушка графов Ампурьяса, Олибы Второго из Каркассона, родня самых прославленных династий Готии! Для вас и ваших детей пришло время занять подобающее место в истории!

– Что вы предлагаете, епископ? – спросил Гифре, старший сын Эрмезенды, в которого слова Фродоина вдохнули отвагу. Он был самым воинственным из всех братьев, к тому же прирожденный лидер.

– Отправьте гонцов в Ампурьяс, Каркассон, Вальеспир и Разес. Во все замки, принадлежащие вашим родственникам. Вы ведь знатная сеньора, Эрмезенда, вы долго скрывались здесь вместе со своими наследниками. Призовите таких же, как вы, и соберите войско, которое нас спасет.

– Вы хотите сказать, спасет Берната и его политическую интригу, – мрачно поправила Эрмезенда.

– Я умоляю вас спасти эту часть франкской империи, как поклялся ваш муж, Сунифред Уржельский.

Испуганная графиня попросила всех удалиться: она хотела переговорить с детьми. Упрямство мешало Эрмезенде уступить просьбе Фродоина, но она сознавала, что именно теперь сложилась очень необычная ситуация. Пришел момент разнести весть о существовании Беллонидов по всему королевству. Уже поздним вечером Эрмезенда вновь призвала к себе епископа и рыцарей.

– Хорошо, – твердым голосом сказала графиня. – Я верну славу и значимость нашему роду. Вот только прошло так много лет… Нам придется стучаться в закрытые двери.

– Доверьтесь Всевышнему, моя госпожа! – Фродоин встал, чтобы открыть вторую причину своего приезда. – Но есть еще кое-что. Ваши дети должны сражаться. Я знаю, это опасно, но королевство должно понять, что ветвь Сунифреда из дома Беллонидов достойна взять на себя ответственность за короны графств!

Эрмезенда испугалась еще больше, ей хотелось сразу отказаться. Изембард тоже хотел заспорить, но быстро понял, что Фродоин все рассчитал верно.

– Госпожа моя, он прав. – Рыцарь из Тенеса успел высказаться первым. – Ваши дети – это наша общая гордость. Они умеют сражаться пешими и на коне. За плечами у них годы обучения, однако тупыми мечами и копьями без наконечника великой чести не добудешь. Они должны заявить о себе на поле брани. – Изембард ударил по столу, пробуждая сыновей Сунифреда к действию. – Мы победим, и вы заслужите честь в глазах короля и его двора!

– Матушка, мы должны воевать, – промолвил Гифре, с благодарностью глядя на Изембарда. Миро молча кивнул в ответ.

Фродоин был удивлен поддержкой Изембарда. Если все закончится хорошо, он пригласит молодого рыцаря в свою гвардию и после ухода Ориоля Изембард займет его место. Такие воители нужны Марке.

Графиня в изнеможении откинулась на спинку стула. Для матери нет ничего страшнее, чем смерть детей. Эрмезенда смотрела на Гифре с его густой, как у отца, бородой, смотрела на Миро, Родульфа, Сунифреда и Рикульфа. Все ее дети выросли. Ослепленная страхом, мать защищала их как могла, чтобы сыновья избежали участи, постигшей их отца; но как ни велика была вдовья боль, она не могла оберегать их вечно. Ни один из ее рыцарей до этого дня не отваживался раскрыть ей глаза, но Фродоин не являлся ее вассалом. Его доводы были несокрушимы. Благородная дама знала, как достигается уважение знатных домов. Много лет назад, когда Эрмезенда была юной, высокомерной и честолюбивой, она и сама потребовала бы подобных доказательств. Сейчас время работает против нее – если она хочет, чтобы каролингский двор признал ее сыновей достойными потомками Белло из Каркассона.