Анжела задумалась: «Может быть, месяц».

«Это один критерий. А еще что тебе в голову приходит?»

«Чтобы у него были машина и работа. Чтобы прикольный был».

«Давай это запишем», – посоветовала я.

Я вела Анжелу на протяжении всей ее беременности. Мы обсуждали ее долговременные цели. Обсуждали, чем чреваты попытки искать утешения не в самой себе, а в окружающем мире. Я предложила ей придумать способ помогать себе самой и малышу и завести надежных друзей.

Однажды рано утром Анжела позвонила мне из больницы и сказала, что родился Алекс. Он весил меньше шести фунтов, и у него были светлые волосики, как у Тодда. Мари была с ней на родах. Судя по голосу, Анжела была горда и счастлива. Сказала мне: «Если придете меня навестить, принесите мне шоколада. Я тут с голоду помираю».

Последний раз мы виделись с Анжелой несколько месяцев спустя. Я зашла в продуктовый магазин, где торговали со скидками, а она была там и катила перед собой коляску с Алексом. Выглядела она как всегда: счастливая улыбка, огненно-рыжие волосы и голубая подводка для глаз. Она дала мне подержать Алекса, круглощекого малыша с волосками торчком. На нем была черная курточка из искусственной кожи. Я покачала его, и он загукал. Я загукала ему в ответ. По его улыбке и здоровому виду мне было ясно, что о нем хорошо заботились. Он подпрыгивал у меня в руках, а Анжела рассказывала мне, как ей сейчас живется. У нее теперь новый парень Кэри, который соответствовал разработанным ею критериям. Он работал мастером по починке телевизоров, у него был джип и он любил малышей.

Анжела готовилась к сдаче экзаменов за курс средней школы. Ее мать так и не приехала посмотреть на Алекса и редко звонила, но Анжела обсуждала свои проблемы с Мари. Она, Кэри и Алекс по воскресеньям ходили на ужин к папе и Мари.

Она рассмеялась, когда Алекс потянулся к ней, и быстро взяла его на руки. «Потрясающий, правда?» – воскликнула она и пощекотала малыша под подбородком.

Я толкала тележку с продуктами по проходу между прилавками, радуясь тому, что все складывалось гораздо лучше, чем я предполагала.

Сексуальное насилие

Утром по воскресеньям я просыпаюсь рано. Все у меня в семье спят, а я люблю в одиночестве читать местную газету. Однажды воскресный выпуск новостей был озаглавлен так: «Кошмар начался со слов “До свидания”», и речь там шла о Кэнди Хармс, первокурснице, а дело было в 1992 году. Квартира, где Кэнди жила с родителями, была в миле от дома ее парня. Что-то случилось в промежуток между 11:40, когда парень проводил ее к машине, и полуночью, когда она уже должна была приехать домой. Ее брошенная машина с ключами внутри и нетронутым кошельком была обнаружена в заброшенном месте, к северу от города.

Еще один заголовок был о том, что уровень домашнего насилия высок как никогда. На внутренних страницах воскресной газеты размещалась реклама моды. Но фото были продуманно оголенные модели на высоких каблуках, участницы новогоднего шоу. На их одежде в обтяжку, на мини-юбках, на груди и ягодицах были изображены бычьи глаза. Заголовок рядом с фотографией гласил: «Живые мишени».

Такие истории о женщинах и девушках можно найти во всех американских газетах. От них у всех молодых женщин просто мороз по коже. У них пошатнулась вера в то, что они могут управлять собственной жизнью. И они со страхом задают самый главный вопрос: «Что это за мир вокруг нас, девушек, и что же делают с нами?»

На бампере машины у одного парня была наклейка с надписью: «Если я не трахну кого-нибудь прямо сейчас, кому-то будет больно». И он такой не один. Каждый день в 1994 году 480 женщин и детей насиловали, 5760 женщин страдали от сексуального насилия по вине своего сожителя, 4 женщины и 3 ребенка были убиты членами собственной семьи. Изнасилование стало «трагедией молодых», потому что 32 % всех изнасилований совершалось по отношению к лицам от 11 до 17 лет.

За подобной статистикой скрываются тысячи печальных историй. Одна из моих студенток постоянно пропускала занятия, потому что ее регулярно избивал ее молодой человек. Другая группа организовала пленарное обсуждение результатов нашего опроса, посвященного насилию. Более половины студенток сообщали, что подверглись насилию со стороны своего партнера. Последние три раза, когда я выступала перед старшеклассниками, ко мне обязательно подходила какая-нибудь девушка и рассказывала, что ее изнасиловали.

На занятиях по самообороне полно женщин и девушек, которые недавно подверглись насилию. На моих занятиях со студентами колледжа я спрашивала, что делают мужчины для самозащиты, и ответом было – «ничего». Когда я задала этот вопрос женщинам, они предоставили мне длинные списки разных способов проявлять осторожность. Страх изменил их поведение тысячами разных способов: где и когда они могли куда-то поехать, с кем они разговаривали, где ходили, учились и жили.

Работая психотерапевтом в девяностые, я помогала многим жертвам сексуального насилия. С некоторыми это произошло прямо накануне, у них еще остались синяки и ссадины, и они были в состоянии нервного потрясения; другие пытались справиться с последствиями насилия, которому подверглись много лет назад, в детстве. Самыми юными моими пациентками были две сестры трех и пяти лет, над которыми жестоко надругался отчим. Самой старшей пациенткой была семидесятилетняя женщина, которая рассказала мне, как ее изнасиловали, когда она была подростком. Прошло уже пятьдесят лет с тех пор, а ей все еще снились кошмары. Иногда, уходя с работы, я думала, что каждая женщина в Америке подвергалась сексуальному насилию или пострадает от него в будущем.

Долгое время после того, как человек излечивается физически, он продолжает страдать от психологической травмы. На остроту переживаний, связанных с сексуальным насилием, оказывает влияние несколько факторов. В основном психологическая травма оказывается более глубокой, если жертва молода, если подвергается насилию часто, если насильник – близкий человек и если это было насилие с особой жестокостью. Жестокое насилие со стороны членов семьи опаснее всего.

Другой важный фактор – реакция самой жертвы. Чем раньше девушки расскажут, что произошло, и обратятся за помощью, тем лучше. Чем больше поддержки окажут родные и все остальные, тем лучше. Всем жертвам сексуального насилия помогает работа по преодолению посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) при помощи родных, друзей или психотерапевта.

Элли, 15 лет

Когда Элли с родителями впервые пришли ко мне на прием, это было очень тяжело для всех нас. Элли забилась в кресло у меня в кабинете, свернувшись в клубок, как делают маленькие дети. В ее темных глазах стояли слезы. Ее отец Дик был в таком ужасном состоянии, что практически не мог говорить. Обо всем рассказывала Ронетта, маленькая и темноглазая, как и ее дочь. Она начала со слов: «Я в таком ужасе, просто слов не нахожу».

Дик работал сварщиком, а у Ронетты был свой парикмахерский салон на дому. Они работящие, интересы детей у них на первом месте. Дик установил флаг Соединенных Штатов во дворе и прилепил наклейки с флагами на всех своих машинах. Он был ранен во Вьетнаме и был президентом местного Общества ветеранов Вьетнамской войны.