Впрочем, закидоны сына были ещё цветочками по сравнению с теми проблемами, которые доставляла Рису юная волшебница. В прошлом году Кристина преодолела двадцатилетний рубеж. Не сказать, чтобы она выросла записной красавицей, но на парней девушка действовала словно магнит на кусок железа. Рис, хоть убей, никак не мог разобраться в этом удивительном феномене. Стоило Кристинке появиться в алатском обществе, как мужское население от пятнадцати до тридцати начинало виться вокруг неё, что твои пчёлы вокруг мёда. И это было бы ещё полбеды, настоящая беда состояла в том, что сама девушка совершенно не обращала внимания на производимый ею фурор. Она вела себя с ухажёрами так, словно все они были несмышлёными детьми, а такое, согласитесь, не каждый представитель сильной половины человечества готов стерпеть.

Наверное, у ученицы магической Школы были определённые основания для презрительного отношения к окружающим, ведь она в лёгкую могла бы скрутить любого бугая, а то и нескольких. Это предположение Рис, конечно, не проверял, но кое-какие фокусы, которые дочь походя демонстрировала домочадцам, давали некоторое представление о её возможностях. Иногда он даже жалел, что Кристинка избегала афишировать свои занятия магией, тогда её равнодушие к ухаживаниям можно было бы хоть как-то оправдать разницей в положении, и это, возможно, охладило бы пыл отдельных особо настырных воздыхателей. Но нет, девушка считала подобные методы неэтичными, а потому на людях прикидывалась простушкой.

Со временем странное равнодушие Кристины начало вызывать слухи и сплетни, причём не только среди отставленных поклонников, но и в дамской среде. Кстати, подруг у Кристины отродясь не водилось, не получалось у неё завести друзей в Алате, а может быть, просто не было такого желания. В перерывах между занятиями и домашними делами девушка либо крутилась рядом с отцом, либо тусила с младшеньким, а со сверстниками отношений не поддерживала совершенно. Рис поначалу пытался практически насильно вовлекать дочь в молодёжные тусовки, но потом сдался и перестал вмешиваться. Всё-таки между обычными людьми и Творцами, даже начинающими, лежала такая пропасть, что подходить к жизни дочери с человеческой меркой Рис посчитал неправильным.

Но это вовсе не означало, что сложившаяся ситуация его совсем не трогала, напротив, он постоянно ощущал тревогу за благополучие Кристинки. Несмотря на скрытность девушки, слухи о её необычных способностях уже распространились в городе, и отношение к этим слухам было весьма неоднородным. Можно даже сказать, что алатское общество разделилось на два лагеря. Одни немного завидовали, но при этом восхищались юной магичкой, а другие, напротив, боялись и ненавидели. Равнодушных практически не наблюдалось, только члены совета относились к присутствию в городе Творца с прагматичностью опытных управленцев, типа, волшебник в хозяйстве лишним не будет.

Однако всё это были старые и давно уже ставшие привычными проблемы, а вот то, что начало происходить с Кристиной в последнее время, приводило Риса в состояние недоумения, если не сказать, паники. Девушка и раньше никогда не использовала при обращении к нему слова, типа «папа» или «отец», звала его исключительно по имени, но теперь Рис всё чаще слышал, как она прибавляет к его имени эпитеты, типа «милый», а то и «любимый». При разнице в возрасте между ними более сорока лет это звучало довольно вызывающе, но вовсе не было проявлением неуважения, напротив, таким образом Кристина принялась откровенно демонстрировать своему приёмному отцу, что он ей нравится как мужчина.

Разумеется, как любой нормальный мужик, Рис поначалу тупо игнорировал эти попытки заигрывания, полагая, что девица перебесится и успокоится, но время шло, а юная кокетка настырно продолжала свою наступательную операцию. Чтобы остудить зарвавшуюся дочурку, Рис принялся ухаживать за одной моложавой вдовушкой, впрочем, не имея иных намерений, кроме вразумления своего великовозрастного дитяти. Увы, вдовушка оказалась довольно решительной особой и приняла ухаживания завидного жениха за чистую монету. Неизвестно, чем бы закончился этот воспитательный манёвр, если бы однажды прямо посреди белого дня, прогуливаясь по улице Алата, вдовушка ни лишилась своего платья, оставшись в довольно нескромном белье. С тех пор не только она, но и остальные представительницы женского пола стали избегать опасного кавалера.

И всё же детская влюблённость дочери при всём её магическом могуществе не казалась Рису серьёзной проблемой. Гораздо хуже было то, что он начал ловить себя на проявлении ответных чувств. Кристине едва перевалило за двадцать, но она стала настолько сильно напоминать свою мать, что это сходство казалось почти мистическим. Причём дело было не только во внешности и даже не в манере держаться, а в характере. Кристина была такая же деловитая, независимая и уверенная в себе женщина, какой была Кира, но при этом такая же ранимая и чувствительная. Тот пожар чувств и эмоций, который накрывал эмпата в присутствии жены, теперь бушевал в душе её дочери. И от этого не было спасения.

– Ты собираешься затеять небольшую войнушку? – Атан-кей отхлебнул чая из своей кружки и с любопытством воззрился на ученика.

– Это для самозащиты,– тут же возразил Мартин. – Я не собираюсь использовать эти техники, чтобы причинить кому-то вред.

– Ну положим, вред – понятие относительное,– в глазах учителя промелькнуло странное выражение, совершенно не свойственное мудрому Творцу. Если бы Мартин не был так зациклен на своих корыстных целях, то обязательно обратил бы внимание на то, что взгляд Атан-кея исполнился нерешительности и сомнений. – Похоже твоя истинная природа начала брать своё.

– Природа Творца? – ученик сразу размяк в ожидании похвалы учителя.

– А сам-то ты как думаешь? – ушёл от вопроса Атан-кей. – Скажи-ка мне, любезный, что у тебя получается делать лучше всего?

– Тут никакого секрета нет,– Мартин пожал плечами,– лучше всего я обращаюсь со стихией огня,– он ответил на автомате, и только потом до юного мага начал доходить смысл вопроса. – Огонь ничего не создаёт, он только разрушает. Значит, я не Творец, а Разрушитель,– прошептал потрясённый юноша побелевшими губами.

– Когда мы называем себя Творцами реальности, то как бы подразумеваем, что обладаем способностью к материализации, однако это не вполне корректно,– голос Атан-кея звучал так бесстрастно, словно он просто объяснял ученику очередную технику. Он то ли намеренно делал вид, то ли и вправду не заметил, какое впечатление произвёл его вопрос на Мартина. – На самом деле Творец обладает способностью трансформировать реальность в соответствии со своими намерениями, а это включает в себя в том числе развоплощение материальных объектов.

– Ага, вот только кто-то создаёт свои миры, а кто-то способен лишь на то, чтобы сжечь чужие дотла,– уныло пробормотал Разрушитель.

– Не нужно прибедняться,– пожурил своего ученика Атан-кей,– у тебя и с материализацией дела обстоят совсем неплохо. Однако давай смотреть правде в глаза, тут твои способности весьма посредственные, зато обратный процесс даётся тебе гораздо легче. Думаю, весь этот антураж в виде пламени тебе уже и не требуется вовсе.