– Понятно, – сказал Пушок. – Если Ваньша, Алберт и Охрим навалятся или хотя бы станут лагерем неподалеку – в жисть Ефимборка столицу без защиты не оставит Но таким макаром мы избавляемся только от древлеборской рати. А тигропольских-то башибузуков ничто не остановит – они даже своих единокровных братишек-будинийцев за милую, понимаешь, душеньку резать станут. Без всяких угрызений совести.

– За отсутствием таковой, – вставил Ползун.

– Вот то-то. И что получается? У князя Веромира пеших ратников чуток поболе будет, а конных – чуток помене, чем у Чорносвита…

– У меня драконов и мамонтов вдвое супротив него больше, – обиделся змиевский повелитель. – Да крепость сильная. Эти злыдни об мои бастионы все зубы обломают. Помните небось, как мой отец и дед осады отражали? И ближние соседи на нас войной ходили, и ляхи, и бес знает кто не нападал – никому не удалось Змиев пожечь!

Разговорам о давних усобицах не место было и не время– все это понимали. Покачав головой, Иван Ползун проговорил задумчиво:

– Кровушкой своей черной они, спору быть не может, и умоются, и поперхнутся. Только и твоих ратничков немало поляжет. А нам перед большой войной нет резона людишек задаром терять. Я, конечно, не великого ума воевода, но все-таки кой-чего в ратном деле кумекаю. Думаю, чтобы потери к самой малости низвести, надобно тигропольской дружине многократно превосходные силы противопоставить. Тогда и бой завязать они не осмелятся, без драки посдаются в полон на нашу милость, а?..

Этот вопрос решился на удивление скоро, и Сумук тут же велел Горуглу двинуть на север Мидийский полк, а чуть позже монархи других стран Средиморья также направили к Змиеву по одному своему полку. Всего из Средиморья выступали шесть тысяч кавалеристов, четыре тысячи пехотинцев, два десятка драконов и дюжина ифритов. Такую же, если не большую, рать на подмогу Змиеву направил Саня Пушок. Решено было, что столько войска хватит с избытком, и собирались уже расходиться, как вдруг Светобор сказал укоризненно:

– А ведь о главном-то вы, князюшки, опять запамятовали. Ну побьете Чорносвита, ну вздернете вражину со всей его камарильей. А дальше чего? Не ясно? Самое ведь удобное время, чтобы замирить Великую Белую Рысь, объединить братьев наших венедов, антов, сколотов и склавенов. Без этого никак не отразить нам Орду.

– Верно молвишь, – покаянно признал Ползун. – Стало быть, собираем Княжье Вече прямо в Змиеве…

Во второй половине того же дня Мидийский полк, посаженный на конные и воловьи повозки, пересек плохо охраняемую полоску хозарских земель и приблизился к волчьегорской границе. Здесь Сумукдиар переговорил с каганом Раха-Шану и князем Герославом.

Узнав, что Ефимбор сговорился за их счет с Ордой, оба страшно разгневались и заверили пашу Хашбази Ганлы, что отныне будут безоговорочно поддерживать великорысских заединщиков. Очень довольный этой дипломатической победой, Сумук закатил небольшое пиршество, после коего, уже в сумерках, полк прошел еще верст сорок на север и разбил лагерь в половине суточного перехода от Змиева.

Далеко за полночь начали гаснуть костры. Тишину прерывали только перекличка часовых да взрывы веселья, слышные из ближнего села, где развлекались особо неугомонные солдаты-мидийцы. Редкие облака, посеребренные светом полнолуния, лениво ползли по небесной бездонности, заслоняя невероятно яркие звезды. Легкий ветерок шевелил листву тополей, каштанов и лип. Ночной воздух пьянил непривычным сочным ароматом, возвращая былые раздумья о ничтожности людской суеты перед величием мироздания.

По лугам, петляя между холмов, тянулась широкая дорога, накатанная бесчисленными поколениями путников. Этот шлях, перепрыгнув мостом через реку, убегал вдаль, теряясь в темнеющей у горизонта дубраве. Сумукдиару вспомнилась почему-то другая дорога, которую он видел в недавнем разговоре со Светоносным. Словно это и был тот крестный путь, которым предстояло ему пройти, выполняя предначертания высших сил, правящих нашим, скорбным миром. Завтра шлях приведет его в Змиев, а затем начнется новый поход, который завершится смертельной сечей рыссов и сюэней, и лишь после этого станет чуть-чуть понятнее последующий отрезок нескончаемой дороги, именуемой жизнью…

Ни свет ни заря Сумукдиара бесцеремонно растолкали Рым и Ликтор, сообщившие: с северо-запада и с юга движутся какие-то войска. Первыми подоспели северяне – шесть полков из Белоярска и Царедара под командованием Сани Пушка и Златогора. Не успели друзья толком поговорить, как подошла вторая колонна, включавшая Гамарский пехотный полк из Хастании, Авлабарский кавалерийский из Колхиды, тысячу гирканских конных ополченцев во главе с Фаранахом Муканной, а также, к общему изумлению, десятитысячный конный тумен сарматов.

Первым к Сумукдиару, напористо оттеснив друзей и родственников, подбежал разгневанный Сахадур-Мурза. Темпераментно размахивая руками, он решительно уклонился от приветственных объятий и закричал возбужденно:

– Опять меня не уважаешь?! Всех позвал врага убивать, только Сахадура забыл! Почему такой обида делаешь – что, сармат для тебя не человек?! Завтра моя тумен первая пойдет на бой – пускай тебе стыдно будет!

Сильно смущенные Сумук, Пушок, Фаранах и остальные долго успокаивали разбушевавшегося хана, объясняли: мол, не собирались обидеть его, а, напротив, хотели приберечь непобедимых сарматских героев для настоящего большого дела. Наконец, наслушавшись восхвалений, Сахадур вернулся в благодушное настроение и принялся раздавать подарки. Сумукдиару достался роскошный плащ из шкуры огромного леопарда с застежками из серебра с полудрагоценными камушками. Пушок, мужик широченной души, отвалил хану, в свою очередь, две дюжины соболей. Чтобы не оставаться в долгу, Сумук немедленно заколдовал Сахадурову саблю, так что отныне клинок сарматского предводителя без усилий разрубал любую неволшебную сталь.

Дело явно шло к грандиозной попойке, но тут прискакал с небольшой свитой Андрей, племянник Веромира, который привез приказ разместить полки засадой в лесу вдоль Незаможного шляха.

– Это еще зачем? – возмутился Фаранах. – Будем мы, как же, под кустами прятаться. Вон севернее Змиева есть поле – развернемся там в линию и ка-а-ак врежем всеми силами…

– По коням! – отрубил Сумукдиар. – Внезапным ударом из засады мы обойдемся куда меньшей кровью.

Уже на марше он распорядился, чтобы командиры колонн прислали к нему всех своих колдунов, магов, шаманов, лазутчиков и охотников. Этим бойцам он дал особое задание.

К полудню союзное войско обогнуло изготовившийся к обороне Змиев. На крепостных стенах прохаживались лучники, вокруг города гарцевали небольшие разъезды. С севера тянулись запряженные быками и тяжеловозными кобылами повозки: крестьяне спешили под защиту городских укреплений – укрыться от неприятностей, неизбежно сопровождавших княжеские междоусобицы.

После трехчасового перехода войска разместились в пуще по обе стороны вымощенного камнями тракта, соединявшего два сильнейших удела Будинии – Змиев и Тигрополь. Сегодня должна была наконец разрешиться застарелая вражда двух столиц. Сумукдиар, чье главенство все признавали безоговорочно, расставил полки по участкам, велел соблюдать тишину, костров не разводить и обедать всухомятку. Покончив с приготовлениями, он разжег малый огонь в переносном светильнике и переговорил со Светобором.